Ученик ведьмы - Бойе Элизабет. Страница 35

Флоси от зависти заскрежетал зубами:

— Финнвард! Вот бездельник! Поглядите только на него! Ему надо бы сидеть дома, на камине, и набивать брюхо сливками, а не топать в Йотунсгард за мечом!

Кот одарил Флоси презрительным взглядом. Затем встал, выгнув спину дугой, и широко зевнул, показав все зубы и половину розовой глотки. Он вытягивал каждую лапу по отдельности, выпуская невероятно большие когти.

— А он нас понимает? — спросил Скапти. — Я никогда прежде не говорил с котами. Финнвард, можешь ты кивнуть головой или еще как-нибудь показать, что ты нас понимаешь. Это ведь ты, Финнвард?

Кот изогнулся, вылизывая хвост. Скапти машинально наклонился, чтобы оказаться на одном уровне с собеседником.

— Финнвард, кот — замечательная фюльгья, но я надеюсь, ты будешь дружелюбнее, чем иные кошки, с которыми я встречался прежде. Ты нам очень пригодишься, если только не будешь увлекаться охотой на мышей и птичек. Можешь ты обернуться опять в себя, Финнвард?

Кот принял оскорбленный вид. Эгиль одобрительно захихикал. Гизур осторожно подошел к коту и присел рядом на корточки. Он почесал кота за серым ухом, и тот длинно заурчал.

— Послушай, Финнвард, ты удивительно умный кот, — сказал Гизур. — Не оскорбляйте его смышлености, друзья. Когда он сумеет переменить облик, он это сделает, и мы сможем тронуться в путь. Верно ведь, Финнвард?

Кот старательно вылизался с головы до пят, ни на кого не обращая внимания. Затем он с достоинством подошел к Гизуру и потерся о его ноги, доброжелательно мурлыкая. И побрел прочь, обозначая свой путь по камням и поросли скорбным гортанным мяуканьем.

— Бьюсь об заклад, мы больше его не увидим! — Флоси покачал головой. — Старина Финнвард — и вдруг кот! Впрочем, я иначе и не мог бы представить его фюльгью. Большой, толстый, сытый старый кот. — Его смущенное лицо расплылось в ухмылке, и миг спустя он и Эгиль подвывали и хихикали, точно пара старых разбойников.

Скапти метнул на них сердитый взгляд:

— Эй, олухи, в этом нет ничего смешного. Что, если он не сумеет изменить облик? Эгиль ухмыльнулся:

— Мы потеряем повара, зато приобретем кота.

Флоси скорчился, снова заходясь хохотом, и Скапти с отвращением отвернулся, но лишь затем, чтобы увидеть, как Гизур едва удерживает улыбку.

— Финнварду это только на пользу, — сказал маг. — Он открыл бездонные глубины инстинкта самосохранения. По-моему, он наконец-то обрел свою Силу.

— Надеюсь, это случилось прежде, чем он выболтал Лоримеру о Лабиринте, — заметил Ивар.

Часом спустя Финнвард присоединился к ним, уже в обычном своем облике. Вид у него был весьма самодовольный; на все расспросы он лишь горделиво молчал, решительно отказываясь обсуждать свою новообретенную Силу.

Наконец Гизур простил Ивару его легкомыслие, а Эйлифир нарушил свое ледяное молчание. Ивар ни на шаг не отступал от спутников — к величайшему удовольствию Скапти. О Лоримере и гномах не было ни слуху ни духу, если не считать еженощных огней — шайка явно следовала за ними на приличном расстоянии, выжидая своего часа.

Ивар при каждой возможности заглядывал в карты Гизура. Путники все ближе подходили к горам Тринингрфеллс и широкой реке, преграждавшей путь в Йотунсгард. Местность становилась все гористее и труднопроходимей. Двумя днями позже, когда рассеялся утренний туман, Гизур указал вперед и промолвил:

— А вот наконец и Тринингрфеллс.

Дальние синие пики вырастали из каменной сумятицы предгорий. С тысяч ледников и снежников сбегали ручьи, питая Тринингрстром, реку, впадавшую в Дрангарстром. Ивар понял, что они приближаются к цели своего путешествия — дракону, пещере и золоту.

Глава 13

После трудного перехода через горы Тринингрфеллс и не менее трудной переправы через Тринингрстром путники оказались в благодатном краю, среди подернутых дымкой зеленых холмов, изумрудных долин, окруженных черными лавовыми скалами, и быстрых ледяных речек, усеянных замшелыми валунами. Этот край так живо напомнил Ивару родные берега, что он невольно выглядывал на горизонте море и принюхивался к свежему ветерку, ловя соленовато-горький запах.

Когда остановились на ночлег, Гизур ликующе указал на красную точку, поставленную на его карте собственноручно Данном. Судя по карте, им оставалось до нее совсем уж недалече — через два небольших холма и множество холмов поменьше, а также несколько мелких речушек.

— И еще я должен объявить вам нечто важное, — продолжал маг, пока весь отряд сидел кружком у костра, горячим чаем спасаясь от промозглой ночи. — Скапти, верно, этому обрадуется, что до остальных — сомневаюсь. Я решил завтра прирезать лошадей.

Скапти лишь кивнул, но Флоси и Финнвард вспыхнули от возмущения.

— Прирезать! — воскликнул Флоси. — Да зачем же? На них и мяса-то с гулькин нос!

— Все лучше, чем ничего, особенно там, куда мы направляемся, — отвечал маг. — Если мы их не прикончим, они везде будут следовать за нами и клянчить зерно, а оно вчера пришло к концу. Да еще и приманят троллей. Бросить их здесь, притом что зима не за горами, — значит обречь их на горькую участь. Но прежде всего нам нужно мясо.

— Они так долго везли нас, — вздохнул Финнвард. — Непорядочно это, Гизур, — убивать лошадок. Может, оставим их при себе, покуда не доберемся до каких-нибудь поселений?

Гизур принялся со рвением точить нож:

— Нет, Финнвард, нам их нечем кормить, а если и дальше заставлять их так работать, они скоро превратятся в ходячие скелеты. Ни им, ни нам, Финнвард, это не принесет добра, если вспомнить, что и припасов у нас почти не осталось.

— Вот почему так трудно быть конем, — мрачно заметил Эгиль. — Служишь людям от всей души, а в один прекрасный день они проголодаются и решат тебя съесть. До чего ж я рад, что я не конь!

— Ну, Ивар, — Гизур обернулся к юноше, — ты, верно, тоже сердит на меня — ведь это ты отыскал коней и первым предложил взять их с собой.

— Нет, — ответил Ивар, — ты — маг, ты лучше знаешь, что делать.

— Вы его только послушайте! — насмешливо фыркнул Флоси. — Вечно льстит Гизуру и во всем с ним согласен. Никогда ты не станешь героем, Ивар, если будешь таким покладистым. Порой я удивляюсь, как это мы надеялись справиться со всеми бедами, когда у нас герой — скиплинг. А теперь эта парочка решила съесть наших лошадей, вместо того чтобы скакать на них к славе и успеху! В следующий раз мы съедим свои башмаки…

Ивар встал и огляделся в надвигающейся тьме, что смыкалась вокруг костерка. Была его очередь выводить коней пастись, и ему не слишком хотелось покидать тепло и свет огня, плестись в темноту и забивать колья в кремнистую почву.

Клинышек луны серебрился в разрывах гонимых ветром черных туч. Волоча за собой веревки и колья, Ивар брел к поросшей кустарником лощине, где на короткой привязи были оставлены кони В тусклом лунном свете он различал их темные силуэты на фоне кустарника. Не в первый раз Ивара охватило неприятное ощущение, что лошади следят за ним. Луна зашла за тучу, и стало совсем темно. Он ощупью брел во тьме, обдирая голени о колья и царапаясь о колючий кустарник. Неприятный холодок зябко пробежал по его спине и взъерошил волосы на затылке. Он замер и не двигался, пока луна не вынырнула снова из-за туч и не озарила все своим неверным светом.

Кони исчезли. Напрягая глаза, Ивар прислушивался — не донесется ли фырканье или шлепанье хвоста по впалым бокам. Но услышал лишь, как позади тихо кашлянули. Мгновенно осознав, что спина у него не защищена, Ивар рывком обернулся.

Три сестры стояли перед ним, усмехаясь и кивая, точно старому приятелю.

— Ну наконец-то, — спокойно промолвила Нидбьерг, — вот и ты. Мы все гадали, когда же нам выпадет счастье насладиться вновь твоим обществом. Теперь нам предстоит долгое и приятное путешествие, так что мы быстро подружимся, хотя и расстались в последний раз далеко не по-дружески. Уверяю тебя, я была этим весьма опечалена и надеюсь, что в следующий раз мы расстанемся куда веселее.