Цветы в Пустоте (СИ) - Сергеева Александра Александровна. Страница 65

　　 "Ого, — мысленно обрадовался варвар. — Точно, у этого Лиама же, наверное, даже в прикосновениях опыта не было, если вспомнить, каким он ко мне попал недотрогой! Ушёл в свои дурацкие книжки ещё с детства, ха, и решил, что отношения с людьми ему не нужны вовсе. О, моя бедная пташка, за тобой без меня совсем некому присматривать!"

　　 — Я… — Антэ залился краской. — Я попросил бы вас не делать такого… мы ещё не настолько знакомы…

　　 С этим невнятным бормотанием он ненавязчиво убрал руку и положил её себе на колено. Но краска с его бледного лица всё не сходила, а глаза блестели из-под синих ресниц с явным удовольствием. Аргза хмыкнул, якобы смиряясь.

　　 — Сколько тебе лет? — спросил он вдруг.

　　 — По какой системе отсчёта?

　　 Это, надо сказать, вызывало лёгкую ностальгию. Приятно было видеть лишнее подтверждение тому, что в любой Вселенной Сильвенио остаётся всё тем же маленьким дотошным занудой.

　　 — По системе Федерации.

　　 — Двадцать лет и семь месяцев.

　　 Аргза кивнул своим мыслям. Двадцать — столько же, сколько и его Лиаму. Но этот, выросший в тепле и ласке, купающийся ежедневно в лучах славы и почёта, обожаемый своим народом и не знавший долгих лет рабства — этот должен сейчас в свои двадцать выглядеть ещё совсем ребёнком, тогда как он смотрится едва ли на несколько лет младше своего двойника. Выходит, так или иначе у него всё равно не было детства ни в одном из вариантов?

　　 — Стресс, — пояснил Антэ. — Наш народ уже двести лет идёт против своей природы, что и сказывается. Вся эта Война… Мать Эрлана страдала, как и все её дети, и эхо её боли до сих пор отдаётся в наших сердцах. Поэтому мы здесь… быстро растём. Я расту ещё быстрее, учитывая моё предназначение, ничего страшного, — и, заметив насмешливо-подозрительный взгляд пирата, торопливо добавил: — Я не рылся в вашей голове, просто те, кто знает об эрландеранских сроках жизни, почти всегда удивляются, узнав мой возраст.

　　 Потом они поговорили ещё о чём-то. Вернее, говорил в основном Хранитель Знаний, а Аргза не то чтобы слушал — наслаждался звучанием голоса, жадно впитывая эмоции, на которые его Лиам был обычно так скуп. Правда, по мере этого Антэ удавалось вытаскивать из него всяческие интересующие его подробности относительно его мира, и в таким образом выгоду получали оба. А затем к дому подошла какая-то делегация, и они, не прерывая их разговора, уставились на Хранителя Знаний с вежливым ожиданием, по привычке вслушиваясь в каждое его слово, словно он был каким-то мессией. Аргзе стало неуютно, и он, не попрощавшись, молча ушёл.

　　 А чуть погодя после заката, когда Аргза уже собирался ложиться спать, раз уж заняться тут ночью всё равно было нечем, в дверь его комнаты робко постучали. После разрешения войти в спальню скользнул Антэ, несказанно удививший варвара своим видом собирающегося впервые в жизни нашкодить патологического отличника: блестящие, как и утром, глаза, пылающие розовым румянцем скулы и обкусанные губы, свидетельствующие о нешуточной внутренней борьбе. Это было настолько же забавно, насколько и интригующе. Аргза заинтересованно приподнял бровь.

　　 — Вы… вы не могли бы… — Антэ перевёл дыхание и шагнул ближе. — Нет, я не с того начал, прошу простить мне мою сумбурность. Видите ли, дело в том, что я принял кое-какое решение…

　　 Ох, эти хождения вокруг да около никогда не нравились Аргзе.

　　 — Давай к сути сразу, хорошо?

　　 Тот снова вздохнул.

　　 — Я… сделайте так, как утром? Мне понравилось, и… и я думаю, что ничего плохого от этого не случится…

　　 И неуверенно протянул ему руку. Аргза едва подавил изумлённый хохот: подумать только, этот чудак в самом деле пришёл к нему среди ночи только затем, чтобы трогательно подержаться за лапки! Мда, когда-нибудь эта личность определённо сведёт его с ума.

　　 Он приблизился к нему вплотную и послушно взял за руку. Погладил тыльную сторону ладони пальцем, очертил тонкое запястье, внимательно наблюдая за лицом Антэ. А потом, когда тот более-менее расслабился, поднёс его руку к губам и поцеловал её. Антэ приоткрыл рот, чтобы, кажется, вставить что-нибудь возмущённое о том, что не просил заходить так далеко, но не издал ни звука, только стыдливо опустив глаза, будто совершает какое-то совсем уж неблаговидное преступление. Надо сказать, это он сделал совершенно зря: если до этого имелся ещё крошечный шанс на то, что Аргза остановится, то теперь мысль о том, как приятно будет лишить это создание невинности второй раз, выжгла из его разума все остальные желания. Он был Пауком, тем, кто всегда забирал себе всё лучшее, и отказать себе в таком лакомстве было выше его сил.

　　 Он резко привлёк его к себе, алчно вылизывая его всё ещё приоткрытый рот и кусая за язык. Антэ сначала замер было от неожиданности, и Аргза, успевший забраться ладонью под его рубашку, с наслаждением почувствовал, как у того в ужасе заходится взбесившимся кроликом сердечко. Очнувшись, Сильвенио завырывался, попытался что-то сказать, но Аргза не давал ему даже воздуха глотнуть, одновременно целуя и прижимая к кровати, куда успел дотащить.

　　 Взрыв острой боли в голове, насквозь просверлившей его виски и затылок, заставил его отпрянуть и прекратить раздевать Антэ. Следующая ментальная игла прошила его мозг и заставила застыть на месте. Подросток — с расширившимися во всю радужку зрачками, с покрасневшими влажными губами, в расстёгнутой рубашке и почти стянутыми брюками, весь трясущийся — ужом выскользнул из его рук, скатившись на пол. Смотрел он при этом на пирата так, будто тот на его глазах поджёг его дом и убил его родителей.

　　 Вот чёрт.

　　 — Я думал, вы… вы не один из них!.. — обвиняюще бросил Антэ. — Вы ужасны! Как и большинство тех, снаружи! Вы… как я мог вам довериться… Я думал, мы можем стать друзьями!

　　 Аргза паскудно ухмыльнулся.

　　 — Друзьями? Я что, похож на идиота? У меня нет друзей, и я не собираюсь их заводить. Я с самого начала собирался тебя завалить. И ты, дьявол тебя побери, вполне на это напрашивался!

　　 Хранитель Знаний знакомо поджал губы, справляясь с дрожью.

　　 — Встаньте на колени, сэр пират, для оглашения вашего приговора.

　　 — Мм? А тебе не кажется, что ты зар…

　　 Его мозг будто провернули через мясорубку, и в следующее мгновение он обнаружил, что действительно стоит перед этим наглецом на коленях и не может двинуться. Тело ощущалось как абсолютно чужое, и он снова некстати вспомнил способы ведения войны у эрландеранцев. В самом деле, им ведь не нужно было даже оружие, с такими-то возможностями. Антэ заговорил бесстрастно, но слёзы, бегущие по его щекам, всё равно его выдавали:

　　 — Аргза Грэн, статус — нелегальный охотник за сокровищами, космический пират. Несомненно, на вашей совести очень много немыслимых преступлений, я чувствую это очень чётко, но все эти преступления были совершены не здесь, а значит, и судить я за них не имею права. Но я имею право, как официальный Хранитель Знаний Эрланы и представитель Тринадцатого Совета Порядка, судить вас за проступок, совершённый вами здесь, в моём доме. Вы обвиняетесь в нарушении Нового Кодекса по статье о совершении каких-либо насильственных действий против воли пострадавшего и причинении неоговорённого вреда. Вам есть, что сказать в своё оправдание?

　　 Всё это было бы смешно и нелепо, если бы не было так серьёзно.

　　 — Ты действительно на это напрашивался.

　　 Волна невыносимой боли снова прокатилась по его телу. Он прогнулся в спине, борясь с желанием размозжить себе череп об пол — хотя, может быть, тогда бы боль была чуть меньше. Изо рта тонкой струйкой потекла кровь. Он стиснул зубы, чтобы позорно не разораться, и тут же вскинул на Антэ полыхающий бешенством взгляд, показывая, что не сдастся так легко.

　　 — Хочешь, чтобы я раскаялся?! — он расхохотался сквозь зубы, втягивая носом воздух. — О, какой же ты наивный! Я жалею только, что не успел хотя бы..!

　　 Ещё одно невидимое сверло врезалось в его разум, не давая договорить, и он вновь изогнулся, напрягаясь, как перекрученная струна. Сильвенио сквозь пульсирующую перед глазами дымку боли казался размытым сине-серебристым миражом.