Когда Черт в твоем Омуте — Дешевка (СИ) - "Grafonorojdennuy". Страница 47

Чтобы Аллег был счастлив. Только так — и никак иначе.

Томми замер, мокрый и дрожащий, сорвано дыша. Смежив веки, он шмыгал носом и тяжело сглатывал пересохшим горлом. Теплые, мягкие, такие родные и нужные руки потянули его вниз. Обхватили за плечи, за спину, пальцы зарылись в спутанные лохмы. У Томми вырвался всхлип. Он быстро клюнул Аллега в губы и выпалил, заглянув ему в глаза:

— Скажи это ещё раз. Скажи ещё. Скажи, скажи, скажи!

— Я люблю тебя, — выдохнул Аллег, прижимая его к себе. Томми тоненько заскулил. — Я люблю тебя, Томми. Слышишь?

Он притянул лицо паренька к своему лицу, расцеловал его щеки, лоб, подбородок, шею. Уткнулся носом ему в ухо, обхватил руками за талию, прижав его спиной к своей груди. Стиснул крепко-крепко, словно боясь, что он сбежит. Чмокнул его в макушку и прижался щекой к волосам.

— Люблю тебя, мой родной. Мой хороший, светлый мальчик, — трепетно прошептал мужчина. — Люблю тебя. Люблю, люблю, люблю…

========== 15 глава. Никаких неясностей! ==========

Он проснулся резко, как от кошмара. Веки слиплись со сна, во рту стоял гнилостный привкус, и голова слегка болела.

Но зато было тепло. И тесно. И пахло так знакомо, терпко, как будто…

Томми замер, широко раскрыв глаза. Тяжело сглотнул, беззвучно выдохнул. Лицо Аллега скрывал полумрак, но разглядеть его все же было можно. Слегка покрасневшая кожа, примятая борода, полуседые волосы, рассыпанные по подушке… На виске остался едва заметный след от складки на наволочке. Морщины на лбу и около переносицы разгладились, стали не так заметны. На выглядывавшем из-под одеяла плече курчавились несколько тонких завитков. Мужчина спал на животе, просунув руку под подушку. Одну ногу он согнул в колене под одеялом, и кончики его пальцев чуть-чуть касались ноги Томми.

Полежав ещё немного, парень осторожно выбрался из постели. Нашарил под кроватью тапки, свои трусы — и использованный презерватив. Под тумбочкой нашлась смазка, на тумбочке — заживляющая мазь. Собрав все это, а заодно сложив одежду — свою и Аллега — на крохотное креслице в углу, Томми бесшумно выскользнул из спальни.

«Надо сготовить че-нить», — находясь в легком тупняке, подумал он.

Но сначала отправился в ванную. Там положил мазь и смазку на место, выкинул презик в мусорку и встал под горячие струи душа. Постоял под ними минут пять, вяло размазывая воду и мыло по гудящему от усталости телу. Думая, думая, думая… Бесцельно, ни о чем. Как будто находясь в трансе, во сне, в зыбком сизом тумане…

А потом, сам не зная зачем, рывком дернул кран с холодной водой.

Ледяные капли обожгли не хуже кипятка. У Томми перехватило дыхание, и он рвано хватанул воздух ртом, запрокинув голову. Закрыл кран. Постоял в душевой кабинке, мокрый, дрожащий, весь в мурашках. Тряхнул потяжелевшими от влаги лохмами. Обнял себя руками, прикрыл глаза и глубоко выдохнул. Как хорошо…

В голове чуток прояснилось, он более-менее проснулся, так что чистил зубы уже куда бодрее, даже в зеркало осмелился заглянуть. Оттуда на него смотрел парень со светлыми кругами под покрасневшими глазами и заспанным лицом. Прическа — воронье гнездо после дождя с ветром, губы искусаны, а взгляд… Томми дернулся, быстренько дочистил зубы и вышел прочь.

На кухне к нему медленно, но верно начала подкрадываться паника. Ставя чайник на плиту, Томми пытался проанализировать прошлый вечер… и чувствовал, как покрывается холодным потом. Из-за всего: осознания, что вчера вывернул Аллегу наизнанку душу; понимания, что тот не оттолкнул, принял, согласился, отдался…

Парализующего страха, что все это ложь, обман, недопонимание, очередной бред. Да не может такого быть. Да Аллег ни в жизнь. Да он же сам говорил, что не может поступить так, как…

Звук сорванного низкого вздоха вырвал его в реальный мир. Вскинув голову, Томми вперил взгляд в Аллега, замершего в дверном проеме. Видимо, он тоже принял душ — волосы у него были влажные. На плечи мужчина накинул свою серовато-синюю рубашку, не застегнув — заросшая волосами грудь и небольшой животик, покрытые мелкими капельками воды, были очень хорошо видны. Томми внезапно захотелось пить. Он заметил, что голубые глаза тоже исподтишка его рассматривают.

Колени сами собой ослабли.

— Привет, — просипел Томми, боясь пошевелиться.

Аллег перевел взгляд на его лицо. Рассматривал одно мучительно долгое мгновение. Хмыкнул. Сделав к нему один плавный уверенный шаг, обхватил руками щеки. Шепнул, тихо и нежно:

— Доброе утро.

И прижался к его губам. Томми словно пронзило. Сила, энергия, точно такая же, что пришла к нему ночью, прошлась по позвоночнику, как разряд тока. Судорожно выдохнув, парень подался вперед, обвил руками скользкую спину, прошелся ладонями по влажноватым бокам. Ответил, стиснул, прижался, тонко заскулил… Стремясь впитать тепло, ласку, близость своего мужчины. Своего — теперь уж точно своего.

Аллег, напротив, не спешил — как всегда. Долго целовал его губы, ласкал языком щеки и небо, гладил ладонями лицо, шею, плечи. Пропустил его лохмы сквозь пальцы, массируя кожу головы, чем заставил Томми заурчать.

— Ну все, — выдохнул он, когда парень от переизбытка истомы и жажды прикусил его губу. — Тише, Томми. Выдохни.

— Да я только вдохнул, погоди, — проскулил Томми, тыкаясь носом в густую бороду, и Аллег хохотнул. — Аллег, ты… такой… такой…

— Ты тоже, — улыбнулся мужчина. — Ну. Иди сюда.

На этот раз большую инициативу проявил Томми — неудивительно, что медленная вдумчивая нега быстро перетекла в порывистую горячую ласку. Однако стоило Аллегу прижать парня к кухонной тумбе и положить руки на пояс его штанов, как засвистел чайник. Резко, громко и донельзя противно.

— Боже мой, — поморщился мужчина и поспешил вырубить плиту.

Этого времени вполне хватило, чтобы Томми пришел в себя. Посвежевший, окончательно проснувшийся, он уперся Аллегу ладонями в грудь, когда тот попытался приласкать его снова, и заглянул в голубые глаза.

— Мы должны поговорить, — тихо сказал парень.

— Томми… — расстроенно протянул мужчина, но тот был тверд.

— Это важно, Аллег, — произнес Томми, не отрывая от него тяжелого взгляда. — Я не хочу, чтобы между нами были неясности. Я хочу понимать, что произошло вчера, что происходит сейчас и что ты намерен делать дальше. Мы должны разрешить все вопросы и как можно скорее.

— Я… Да, ладно, хорошо, — тяжко вздохнув, закивал Аллег. — Ты прав, но…

— Ну что опять? — поморщился Томми, раздраженно цыкнув языком.

— Дай мне часок, — попросил Аллег, приобнимая его.

— Аллег… — нахмурился было парень, но мужчина решительно его перебил.

— Всего часок, — попросил он. И, чмокнув его в висок, зачастил: — Ну или два. Я так мечтал встретить с тобой утро. Ещё тогда, в первый раз. Побудь моим — и только моим. Хоть чуточку, самую малость. Дай поверить, что я наконец-то здесь, с тобой. Дома. Пожалуйста, Томми.

Аллег притянул его ближе, поцеловал местечко за ухом, и защита парня дрогнула. Томми слабо выдохнул, прикрыв глаза.

— Да. Ладно, — хрипло пробормотал он. — Хорошо.

— Хорошо, — тем же тоном повторил Аллег, поцеловав его в шею, — мой светлый, — в место рядом с плечом, — хороший, — в плечо, — дорогой, — снова в шею, — мальчик… Садись, я сделаю тебе завтрак.

Завтрак вышел неплохим — даром, что особо вкусной еды в холодильнике не было. Аллег хлопотал около Томми с внимательностью настоящего влюбленного — легко было поверить, что он мечтал об этом ещё «с того раза». Мужчина даже с рук его покормил и пил с ним из одной кружки.

— Спасибо, — сказал Томми ему в конце завтрака. — Все было очень вкусным… Ну. Насколько разнообразие в холодильнике такого разгильдяя, как я, может быть вкусным.

— Не переживай, — улыбнулся Аллег, прихватив его за нос. — Как съедемся, у нас в холодильнике будет все только самое вкусное и полезное.

— Так бывает? — хихикнул Томми.

— Не поверишь, — хохотнул Аллег, касаясь его щеки.