Прелестница - Кинг Валери. Страница 39

Чарльз сам не понимал, что он здесь делает наедине с девушкой, которую он отверг всего пять дней назад.

— Я только хотел сказать тебе, как ты прелестно выглядишь сегодня. Я тебя такой еще не видел. У тебя больше поклонников, чем у Лиззи.

Хоуп опустила глаза. Она стояла неподвижно, как будто не зная, что еще сказать. Наконец она собралась с духом:

— Чарльз, я лгала тебе — сотни раз, словом и делом… Сможешь ли ты простить меня?

Чарльзу снова показалось, что она ударила его. Сделав шаг к ней; он сказал:

— Что ты хочешь сказать? Я не понимаю. Ты не способна лгать. И не нужно меня дурачить! Не забудь, что я тебя знаю с детства!

— И, тем не менее, — возразила Хоуп, — я лгала. Я притворялась бесчувственной, в то время как мое сердце переполнено желаниями и страстями.

Чарльз заметил, что она покраснела, но эти не была краска смущения. Это было что-то большее.

Он приблизился к ней, но она отступала все дальше к двери на террасу. Раскрыв дверь, она сказала:

— Для меня нет ничего прекраснее, чем полное звезд ночное небо. Оно может быть красивее, только когда луна освещает все вокруг.

Чарльз нахмурился. Он не мог понять, к чему она клонит и почему она вдруг заговорила так о ночи. Он не верил своим ушам.

— Но ведь недели не прошло, с тех пор как ты сказала мне, что боишься ночи.

Хоуп закрыла дверь. Глаза ее наполнились слезами.

— Я лгала, Чарльз, — сказала она просто.

— Но я бы сделал тебе предложение, не наговори ты мне тогда всего этого.

— Я знаю. Понимаешь, мое доверие к тебе пошатнулось. Я боялась, что ты стал легкомысленным и безрассудным, как Филип Харкасл. И ты так сдружился с Монтфордом, а всем известно, что он игрок. Только потом, когда я поговорила с Мег, я поняла, как я ошибалась. Чарльз, я люблю тебя.

Чарльз взъерошил свои густые волосы.

— Ты думала, что я стал игроком?

— Да, пока Мег не сказала мне, что ты и пари держишь всегда не больше чем на пару фунтов.

Чарльз переступил с ноги на ногу.

— Зря ты так о Монтфорде, — мягко упрекнул он ее. — Он совсем не такой, уверяю тебя.

— Я знаю, все это сплетни! Дело в том, что мне совершенно безразлично, игрок он или нет. Я только хочу, чтобы ты узнал мои истинные чувства.

Чарльза охватило страстное желание сжать ее в объятиях. Только он собрался это осуществить, как его остановил голос Лиззи:

— Хороша ты, Хоуп Норбери, нечего сказать! Кокетничаешь с человеком, за которого я собираюсь замуж. И надо же, чтобы у тебя хватило духу сказать тому, кто тобой больше не интересуется, что ты его любишь. Ты меня поражаешь; я готова всем сейчас об этом рассказать.

Чарльз хотел было убедить ее молчать, но Хоуп, распрямив плечи, подошла к Лиззи.

— Ничего ты никому не скажешь, иначе я с удовольствием оповещу всех, что ты… — Она наклонилась и прошептала что-то Лиззи на ухо.

— Ты этого не сделаешь! — вскрикнула Лиззи. — У тебя не хватит смелости, ты не способна на такое…

— А вот увидишь. Я многому научилась у тебя и не премину этим воспользоваться.

Высоко подняв голову, Хоуп величественно удалилась.

Сделав гримасу ей вслед, Элизабет снова обратила все свое внимание на Чарльза.

— А ты, мой ветреный обожатель, проводи меня в зал и танцуй со мной, а то я пойду поищу еще шампанского.

Чарльз, опасавшийся скандала, вздохнул с облегчением и подал ей руку.

14

Все гости разъехались, кроме Уортена. Даже его брат вернулся в «Лозу». Мег мерила шагами ковер перед камином. От усталости раздражение, накапливавшееся в ней в течение длинного дня, дошло до предела. Она слушала Каролину, говорившую какие-то глупости Уортену, который посмеивался то и дело в ответ на ее слова.

Воспользовавшись минутной паузой в разговоре, Мег остановилась и сказала:

— Вы не устали от сегодняшнего вечера, Каролина? Неужели вас еще не тянет в постель?

Каролина бросила на нее изумленный взгляд.

— Я… то есть я хочу сказать, мы все, я думаю, немного утомились.

Встав, она обратилась к Уортену:

— Непростительно с моей стороны задерживать вас в такой поздний час. Вам, наверно, тоже хочется спать.

Каролина нервно улыбнулась Мег и протянула руку Уортену, как будто собираясь проводить его до дверей.

Уортен понял намек и встал, но Мег остановила его:

— О нет, лорд Уортен, вы не можете сейчас уехать. Я бы хотела поговорить с вами, если вы не возражаете.

Он поклонился.

— Для меня было бы большим удовольствием… — глаза его блеснули, — во всяком случае, я думаю, что это будет удовольствие.

Мег не ответила ему улыбкой, твердо заявив, что ему известно, какой важный вопрос они должны обсудить.

Лорд Уортен достал из кармана табакерку:

— А, стоимость омаров, насколько я помню.

Каролина с озабоченным видом хотела было снова сесть. Мег чувствовала, что мачеха не хочет оставлять ее одну с Уортеном не ради приличия, а из опасений, что Мег нарушит свадебные планы.

— Прошу вас, — адресовалась к ней Мег самым почтительным тоном, — мне действительно необходимо поговорить с его светлостью наедине. Обещаю вам, что разговор будет коротким.

Видя, что мачеха колеблется, она добавила:

— В конце концов, он мой жених, и через несколько дней наша свадьба.

Каролина неохотно встала.

— Конечно, но… — Она сделала движение рукой в сторону Мег, словно желая сказать ей что-то важное, но рука ее тут же опустилась, и озабоченность сменилась на лице выражением покорности судьбе.

Она сделала реверанс Уортену.

— Спокойной ночи.

Мег молчала, пока шаги Каролины не затих ли в отдалении.

Она стояла у камина. За спиной у нее уютно потрескивали дрова. Уортен, вставший, когда Каролина выходила из комнаты, обернулся к ней. Сдержанная улыбка, которую она заметила на его лице, заставила Мег еще больше внутренне ощетиниться.

— А теперь, умоляю вас, скажите мне, в чем дело, прежде чем меня хватит удар от нетерпения. Из-за ваших намеков я весь вечер не нахожу себе места. — Он говорил твердым тоном, но губы его слегка дрогнули в улыбке.

— Да, я вижу, что у вас душа в пятки уходит, — отозвалась Мег.

— И, правда, хотя я надеялся, что вы этого не заметите. А теперь скажите мне все-таки, в чем дело, ведь, судя по вашей внезапной озабоченности стоимостью омаров, речь должна идти о деньгах.

Мег стиснула руки, собираясь заговорить, когда он добавил:

— Нет-нет! Не скрывайте от меня ничего. Я хочу знать каждую мысль из тех, что крутятся у вас в голове целый вечер!

— Если только вы дадите мне возможность, я вас долго не заставлю ждать, — резко возразила Мег.

Он поднял руку:

— Одну минуту, прошу вас. Я бы предпочел выслушать ваши упреки сидя. Вы не возражаете, если я сяду?

— Дорогой сэр, — отвечала Мег со всем сарказмом, на какой была способна, — я ни за что не хотела бы лишать вас ваших удобств.

Она указала на софу:

— Располагайтесь, прошу вас. Не позвонить ли мне дворецкому, чтобы вам принесли скамеечку под ноги? Быть может, какой-нибудь напиток вас бы поддержал.

— Неплохая мысль.

Он с презрением взглянул на софу и проворно опустился в обитое золотистым бархатом кресло у камина.

— Вот так-то лучше. К тому же сейчас огонь освещает ваше лицо. Если бы я сидел на софе, камин был бы у вас за спиной, а ваше лицо оставалось в тени. Как бы мог я тогда видеть озаряющий его временами свет любви?

— Так вы, наконец, довольны тем, как вы сидите и как я стою? — в нетерпении спросили Мег.

Он серьезно кивнул, хотя улыбка все еще мелькала у него в глазах.

— Начинайте, прошу вас! Сейчас вы скажете мне все, что вертелось у вас на языке последние несколько часов.

Мег, которой надоели его шутки, уперлась руками в бока. Она долго молчала, глядя им него. Наконец сказала:

— Из всех прекрасных речей, которые я от вас слышала за последние несколько дней, я, на верно, по какой-то странной глухоте упустила одну. Не будете ли вы так любезны повторить еще.