Молли и я. Невероятная история о втором шансе, или Как собака и ее хозяин стали настоящим детективны - Бутчер Колин. Страница 30

Я в ответ посмотрел на него холодным взглядом.

Как раз в этот момент вошел администратор студии вместе с оператором, который прижал палец к губам и произнес: «Ш-ш-ш-ш». На меня навели объектив камеры, и из соседней студии донесся звуковой сигнал.

– Когда мы вернемся после перерыва, встретимся с настоящим детективом по розыску домашних животных и его собакой Молли, которая способна находить кошек по запаху, – произнес знакомый голос Филлипа Шофилда.

После этого камеру переключили на меня, и телезрители шоу «Доброе утро» от Пенрита до Пензанса увидели 50-летнего мужчину с потным лбом и кривой улыбкой, отчаянно пытающегося обуздать обезумевшего кокер-спаниеля. Это было неудачное начало для гвоздя программы в прайм-тайм, и, поверьте мне, дальше было только хуже.

– Вам пора устроиться на диване и поболтать с ведущими, – улыбнулся управляющий и жестом пригласил нас следовать за ним.

Моя собака все еще не могла угомониться, и благодаря мистеру «помощнику» она и не думала успокаиваться.

Холли Уиллоуби была очаровательна. Она, казалось, была искренне рада нас видеть, и, как выяснилось, сама была большой любительницей собак. Она рассказывала мне о Бенни – своем французском бульдоге – и даже поблагодарила меня за то, что я привел на программу Молли. Филлип, однако, не оказал нам такой же радушный прием. Он просто смотрел молча с каменным лицом, пока я болтал с его соведущей. Молли, в свою очередь, продолжала прыгать и играть (она все еще думала, что ей дадут игрушки в другой студии), я, возможно, выглядел довольно скованно. Несомненно, многолетний опыт подсказал Филлипу, что это очень беспокойная собака. Все это время я пытался успокоить Молли: гладил ее по затылку и шелковистым ушам, но маленькая шалунья не слушала меня.

Рекламный перерыв закончился, раздался знакомый джингл «Доброго утра», и мы оказались в прямом эфире на экранах телевизоров миллионов британских семей. Филлип и Холли представили меня как «настоящего детектива по розыску домашних животных» и принялись расспрашивать меня о росте краж собак, интересуясь, как их зрители могут лучше всего защитить своих питомцев. Я посоветовал не выгуливать собак в сумерках – по моему опыту, в это время суток совершалось большинство краж – и никогда не оставлять животных одних в машинах или у торговых центров. Я также подчеркнул важность обучения собак командам и порекомендовал, чтобы владельцы были особенно бдительными, если волна краж связанна с их конкретной породой.

– …и всегда в первую очередь обращайтесь в полицию, если вы уверены, что вашу собаку украли, – добавил я, – поскольку они обязаны расследовать такие случаи.

Затем они стали расспрашивать меня о способности Молли отыскивать кошек. Я отвечал так лаконично, как только мог, но было трудно сосредоточиться с копошащейся Молли, натягивающей поводок.

– Что она вынюхивает? – спросил Филлип, явно забеспокоившийся, когда Молли начала громко скулить.

– Собачьи игрушки, они в соседней студии, – ответил я стиснув зубы.

– Если хочешь, можешь отцепить ее с поводка, – предложила Холли. – Она может пойти поиграть.

– О нет, она не вернется, – сказал я с нервной улыбкой. – Она заблудится в вашей студии, и я никогда ее больше не увижу.

Они, вероятно, подумали, что я очень ей дорожил, но вот чего они не знали, так это того, что я редко выпускал Молли из виду. Единственными людьми, которые гуляли с Молли, были Сара, мой сын и моя коллега Сэм. И мысль о том, что она будет бесконтрольно шататься в студии, ужаснула меня.

Пока мы продолжали интервью с капризной Молли, пытающейся взобраться на синий угловой диван, я заметил, что за кулисами было довольно оживленно и шумно. Режиссер, очевидно, был обеспокоен тем, что я слишком крепко держу Молли на поводке (на самом деле это было не так), и боялся, что это вызовет лавину жалоб от зрителей. Я мог только предположить, что голос в наушнике Филлипа приказал ему забрать Молли из моих рук, потому что он внезапно вскочил с дивана и схватил ее за поводок.

– Вы продолжайте, а я присмотрю за Молли, – ухмыльнулся он, прежде чем убрать ее со съемочной площадки и из поля моего зрения. Я инстинктивно возмутился и на долю секунды подумал о том, чтобы побежать за Филлипом и потребовать свою собаку обратно. Но потом я вспомнил, что нахожусь в прямом эфире и что у меня нет другого выхода, кроме как сохранять спокойствие и продолжать беседу. Однако, несмотря на бесстрастное выражение лица, в душе у меня была паника.

«Где моя собака?! – завопил голос у меня в голове. – Где, черт побери, моя собака?!» У меня кровь застыла в жилах, когда я представил, как Филлип случайно отпускает поводок, и мой любимый кокер-спаниель теряется в лабиринте коридоров или оказывается в ловушке в пустой запертой студии.

Через пару мучительных минут – к тому времени я уже обливался потом, как будто пробежал стометровку, – я заметил черный комок шерсти, метнувшийся обратно в студию и нырнувший под диван. Комок шерсти выглядел несколько потрепано. Филлип тоже вернулся в студию и занял свое место рядом с Холли.

«Слава Богу, – подумал я. – Молли в безопасности».

– …а теперь давайте свяжемся с бывшим клиентом Колина, чья собака стала целью для воров, – сказал Филлип, когда на экране появилось изображение Хейли, сидящей дома в Хэмпшире с крошечной чихуахуа на коленях. Эмоционально и красноречиво, она описала цепь травмирующих событий, в результате которых бедную Мышку украли по заказу из питомника, и объяснила, как мое агентство по розыску домашних животных помогло ей вернуть собаку, найдя воров и договорившись с ними. Это было ужасно неприятное дело, которое привело к тому, что моей клиентке пришлось фактически выкупить Мышку у преступников, которые угрожали продать ее на птичьем рынке. Маленькая собачка была истощена, когда нам вернули ее, она была не похожа сама на себя и ранена: были сломаны хвост и челюсть. Хейли разрыдалась, когда увидела, в каком состоянии ее любимица.

Тем не менее, когда Хейли мрачно рассказывала эту ужасную историю всей нации, Молли решила исследовать нижнюю сторону дивана в студии «Доброго утра», пыхтя и шмыгая носом. И как будто этого было мало, моя собака направилась прямиком к Холли и начала обнюхивать подол ее длинной оранжево-розовой юбки.

Ведущая расхохоталась.

– Она лижет мои ноги! – воскликнула она, сморщившись от смеха, в то время как Хейли, не понимая, что происходит, выглядела совершенно сбитой с толку.

– Вы ей нравитесь, – сказал я, тут же пожалев об этом, так глупо это прозвучало.

Молли запрыгнула на диван и вскарабкалась на его спинку, волоча за собой поводок. Затем она прокралась за спину Филлиппа и Холли, колотя их по шеям своим длинным черным хвостом, мешая читать телесуфлер. Рабочие студии и операторы хохотали, я же – умирал от стыда. Молли представили как в высшей степени профессиональную, хорошо обученную собаку-ищейку, но вместо этого она вела себя как капризный избалованный ребенок и внесла свой вклад в пополнение списка передач, которые пошли не по плану.

– Честно говоря, дома она себя так не ведет, – тихо произнес я, но сомневаюсь, что кто-то в студии мне поверил.

– А она умеет привлечь к себе внимание, – проворчал Филлип, прежде чем закончить интервью. – Большое спасибо, Колин, было очень приятно познакомиться, – сказал он, но я не был уверен, что он говорит серьезно.

∗ ∗ ∗

Когда я ехал из Лондона, Молли крепко спала на заднем сиденье, а мое давление медленно возвращалось к норме. Я решил позвонить Саре – через секунду из динамика раздался смех.

– Скажи честно, Сара… Это было ужасно, не так ли? – спросил я.

– Вовсе нет! – ответила она, когда наконец перестала смеяться. – Это было великолепное шоу, Колин. Молли была очень забавной, и я уверена, что зрителям это понравилось.

– Ты в этом уверена?

– Конечно. Вы были словно Моркам и Уайз в их лучшие времена. Молли была смешной и небрежной, а ты весь из себя серьезный. Честно говоря, ваше выступление должно войти в золотую коллекцию телевидения.