Западня (СИ) - Лыновская Людмила. Страница 29

Виктор опустился на колени, с надеждой глядя в глаза Алине.

— Прощай! — женщина быстро подошла к подъезду и обернулась в дверях:

— Я не сержусь. Ты хороший человек, Виктор, но не мой.

Мужчина поднялся с колен, отряхнул брюки и направился к машине. Заводя мотор, он подумал: «Сегодня напьюсь!» Но вдруг испугался, вспомнив, как Строгонов подобрал его на улице, и, поразмыслив, решил: «Нет! Я не буду из-за нее губить свою жизнь. Найду себе молодую красивую бабу! Еще лучше, чем Алинка! Клин клином вышибают».

Мотор машины взревел. Мерседес помчался в центр города.

***

Воскресное утро было любимым временем Алины. Они с Машенькой спали долго, потом дочка прибегала к ней в кровать. Они баловались, смеялись и смотрели мультики. Потом совесть начинала заедать женщину: «Пора кормить ребенка, скоро десять часов. Чему ты учишь дочь? Валяться до обеда?»

Алина нехотя вставала и шла на кухню жарить блинчики для дочери. Не смотря на то, что прошло пять лет с тех пор, как они жили у Степаныча, Машенька по-прежнему не признавала другого завтрака. Подавай ей блинчики с медом и все.

По воскресеньям Алина с Машей навещали бабушку. Тамара Федоровна после возвращения из Италии жила в своей трехкомнатной квартире, где прошло детство Алины.

Роман Николаевич, муж Тамары Федоровны и отец Алины умер в эмиграции. После того, как Алина вышла за муж за Артема Сергеевича, слово свое он сдержал. Родители Алины переехали в Строгоновский дом в Италии. Тамара Федоровна получила возможность лечить свою астму в одной из лучших клиник на Адриатическом побережье. Однако отец Алины так и не смог встроиться в итальянскую респектабельную жизнь. Тамара Федоровна злилась и не понимала его: «Что ты скучаешь? Живем в богатом доме, на берегу моря, климат прекрасный, ни в чем не нуждаемся. Что еще надо людям в нашем возрасте?» — выговаривала она ему. Роман Николаевич отмалчивался, подолгу сидел на берегу моря и грустил, глядя вдаль. Иногда ему казалось, что в утреннем тумане проглядывает российский берег. Хотя по географии у него в школе была пятерка и, он прекрасно понимал, что на самом деле быть этого не может. Роман Николаевич мечтал увидеть дочь, сходить рано утром на рыбалку, поиграть с мужиками во дворе в домино… Через два года обеспеченной жизни в Италии он заболел и очень быстро свернулся, умер, оставив Тамару Федоровну одну наслаждаться итальянской жизнью.

Тамара Федоровна, кремировав мужа на чужбине, хранила его прах рядом со своей кроватью. Она обещала отцу Алины перед смертью, похоронить его рядом с матерью на городском кладбище, на родине.

Оставшись одна, Тамара Федоровна, вдруг ощутила такое одиночество, что волком захотелось выть. Никакие блага и удовольствия не стали нужны. Она попросила Строгонова вернуть ее домой. Но тот все тянул, убеждая, что заплачено за лечение, и надо еще побыть, хотя бы до конца года.

Когда мать Алины вернулась, Строгонов уже погиб. Женщина стала уговаривать дочь и внучку переехать к ней, но Алина не соглашалась. Они с дочерью снимали небольшую полуторку в доме хрущевской постройки. В свой институт Алине вернуться не удалось. Учиться с ребенком на руках было трудно. Поэтому она пошла на вечернее отделение медицинского колледжа. Окончив его, стала работать медсестрой в городской больнице. Машенька училась во втором классе той же школы, которую заканчивали Алина и Сергей.

— Все-таки, в кого ты такая уродилась? — возмущалась мать Алины, стоя в прихожей и застегивая куртку на внучке. Рукава куртки стали коротки и на сантиметр не доставали до запястья.

— Я у тебя, вроде бы не какая-нибудь лохушка. А ты, ну, извини меня, дочь, простодыра, как в народе говорят. Зачем от наследства отказалась? И дом, и деньги, и бизнес — все коту под хвост! Маменьке его с племянниками досталось! О себе не думаешь, хоть бы о Машеньке побеспокоилась. Сколько надо денег, чтобы ее поднять, выучить, замуж выдать за хорошего человека? Ну что ты улыбаешься, как юродивая? — Тамара Федоровна безнадежно махнула рукой.

— Мамочка, я уже сто раз говорила тебе: мне Строгоновских денег не надо. Не я их зарабатывала, не мне их тратить. А Машеньку я сама подниму, Бог поможет.

— Только что Бог! Машенька ведь полное право имеет на отцовские деньги, как наследница, как дочь!

— Мама, ты прекрасно знаешь, что не дочь она ему, и он ей не отец. И фамилию мы с ней поменяли на мою девичью.

— Ну и дура! — в сердцах подытожила Тамара Федоровна. — Домой доберетесь — позвони.

— Ладно, не переживай, — Алина поцеловала мать в щеку, и они с Машенькой стали спускаться по лестнице вниз.

— Мамочка, а вы с бабушкой про моего отца говорили? — спросила девочка, искоса поглядывая на мать.

— Маша, смотри под ноги, а то упадешь на лестнице.

— Мамочка, а где мой отец? Почему он с нами не живет? Я помню, когда я маленькая была, и жила у другой бабушки, с тобой приезжал какой-то дядя. Это был мой отец?

— Нет, доченька, это был не твой отец.

— А где тогда мой? — девочка остановилась и сердито посмотрела на мать.

— Машенька, давай дома поговорим. Не будем же мы на лестнице разговаривать.

Алина надеялась, что дочка забудет об этом разговоре, пока они приедут домой. Но, как только Маша вошла в их квартиру, сразу же взяла маму за руку, повела в комнату и усадила за стол.

— Мамочка, ты обещала рассказать, где мой папа? — она строго посмотрела на Алину, и женщина поняла, что на этот раз ей не отвертеться.

— Доченька, мы с твоим папой поссорились, и он уехал. А потом я вышла замуж за другого дядю, про которого говорила твоя бабушка. Он умер.

Маша слушала, широко раскрыв глаза, в которых понемногу собирались слезы. «Что же я делаю, — думала Алина, — тяжело Маше все это осознать. Маленькая еще. Но, что же я могу сказать. Соврать? Нет, ложь всегда боком выходит». Алина подсела к дочери поближе и обняла ее.

— Не переживай, нам ведь хорошо вдвоем, правда?

— Правда, — тихо ответила Машенька, опустив голову, но губы ее задрожали, и две крупные слезинки сбежали по щекам на подбородок.

— Но с папой было бы лучше. Зачем ты поссорилась с ним? Зачем вышла замуж за дядю? — девочка вскочила и убежала в свою комнату.

Алина несколько раз подходила к дверям и прислушивалась. Машенька плакала. Минут через пятнадцать, женщина не выдержала и тихонько приоткрыла дверь.

Девочка лежала на кровати, свернувшись клубочком, и спала.

Это был День медицинского работника. Алина отвела Машеньку к бабушке и собралась на концерт, который проходил в честь этого праздника в одном из самых больших залов города. Женщина нарядилась в свое лучшее платье, туфли на высоком каблуке и, помахивая пригласительным билетом, как веером, покружилась перед зеркалом:

«Красотка!» — сказала она, подбадривая себя. Алина, уже давно не была ни на каких развлекательных мероприятиях. Разве что, в кино ходили с Машей, да в кафе есть мороженное.

У входа в Концертный зал Алину ждали сослуживицы, тоже медсестры — Аня и Галя. Обе женщины молодые, еще не замужние, так что настроение у всех было боевое.

Прослушав первое отделение концерта, они решили пойти в буфет.

Там оказалась большая очередь. Пришлось долго стоять.

— Не выпить кофе с пирожными — это значит не реализовать полную программу вечера, — сказала Аня, более старшая и мудрая из двух подруг Алины, как она сама про себя думала.

Очередь двигалась медленно, а антракт заканчивался. Такая ситуация вносила беспокойство в ряды, желающих выполнить полную программу вечера.

Вдруг Алину кто-то сзади взял за локоть.

— Извините, Вас зовут Алина?

Алина обернулась. Перед ней стояла незнакомая женщина, очень худенькая, можно сказать изможденная. Под глазами зияли синие впадины, щеки обвисли, как это бывает у людей, стремительно сбросивших вес.

— Вы не узнаете меня? — каким-то глухим голосом спросила незнакомка.

— Извините, нет. Вы лечились у нас в больнице?

— Что ж, немудрено. Я очень изменилась. Меня зовут Алла Игоревна, бывшая старшая медсестра. Я вела у Вас практику, когда Вы были студентами.