Логово деспота (СИ) - Собер Сэлли. Страница 22

После душа, беру ноутбук, и немного проштудировав коммерческие предложения от будущих "союзников" ложусь спать.

Примерно час это сделать не получается. В голову то и дело лезут мысли о её великолепной молочной коже, эстетики прекрасного тела, упругой и подтянутой заднице, полой, налитой сочностью груди, с розовыми торчащими сосочками, о её искрящихся похотью глазах, губах, что при вспышке удовольствия так эротично вытягивающих букву "о", о её пальцах, что с такой жадностью пропускали сквозь себя мои волосы… о ней полностью… такой красивой… идеальной… сногсшибательной..

*Французский паяльник* — насильственные действия заднего прохода, с использованием раскалённого предмета.

24. Неправильно думаешь.

Мария.

Залетаю в ванную комнату, мигом закрывая дверь на ключ. Наклоняюсь над раковиной, пренебрежительно сплёвывая всё содержимое. Включаю кран, снова и снова протирая водой припухшие губы.

Что я только что сделала? Я по собственному желанию, опустилась на колени перед человеком, которого ненавижу? А ненавижу ли я его?

Поднимаю глаза на зеркало, и встречаюсь глазами с девушкой, которую не узнаю. Волосы сексуально растрёпаны, губы немного вздуты, голые плечи покрыты тысячью мурашек, соски призывно рассекают воздух, а в глазах плещутся плотоядные черти.

Кто она, эта девушка? Что он с ней сделал? Почему она сделала это для него? Почему сейчас стоит здесь, и кайфует, вспоминая где и как касались его руки, а не бежит, бежит дальше чем, может видеть?

— Ты дрянь… — шепчу себе, наблюдая как глаза наполняются слезами. — Грязная, продажная шлюха… — всхлипываю, стягивая растянутую резинку с лохматой головы. — Шлюха! — удар. — Шлюха! — ещё удар. — Шлюха! — последует ещё один, и сотни маленьких осколков осыпают раковину, пол, царапают руку..

Но я не чувствую физической боли, нет. Только моральную. Психическое состояние настолько подавлено, что хочется биться о стены, как загнанная в клетку дикая птица.

Падаю на колени, и содрогаюсь в немом крике. Просто душераздирающе ору, не произнося при этом ни звука. Истерика набирает обороты, и я уже не могу сдержать слёз. Слишком долго терпела. Слишком долго была натянута маска оптимизма. Горячие капли то и дело прожигали огненные дорожки на щеках, упрямо пробираясь в ладони, к груди, животу… Это не боль от неприязни, беспомощности. Это боль от безысходности. Я просто-напросто не знаю, что делать. Как быть, если сердце тянется к безжалостному убийце? Вдобавок ко всему, которому ты как вторая половина не нужна уж точно. Он никогда не назовёт тебя своей… Никогда не назовёт любимой… Никогда не захочет от тебя детей… Он вообще никогда ничего от тебя не захочет… Кроме дикого сексуального контакта… Оральных ласк… И взаимного существования, как рабыни и господина..

Всхлипы и безнадёжные вздохи становятся настолько частными, что трудно дышать, и лицо покрывается синими пятнами.

Но ведь нужно что-то делать! Как-то решать проблему. Сможешь ли ты, Мария Александровна, влюбить в себя этого ужасного человека? Или же ты лучше сбежишь от своих чувств, навстречу обыденности и спокойствию? А умеет ли он чувствовать вообще? Какие тайны хранит? Почему так жесток? На все эти вопросы есть ответы, которые я не знаю. Но должна. Обязательно должна узнать. И тогда… возможно я смогу растопить глыбу льда, хранившую в себе его сердце..

Наполнила ванную водой, и добавив разные аромамасла и гели опустилась внутрь. Раны мгновенно защипали, и мне пришлось терпеть стиснув зубы, чтобы просто-напросто смыть с себя все следы. Его следы..

И вроде всё хорошо, вроде тридцать раз прошлась мочалкой по нагому телу… смысла всё тёплой водой… Но нет… те места, где он касался, горели как самые настоящие ожоги. Я чувствовала каждый пальчик, каждую складочку губ, каждый миллиметр его кожи, где она сливалась с моей. Я ощущала его даже тогда, когда его нет рядом. Он там, за стеной… Ждёт пока я выйду, и краснея от стыда буду забавлять его мужское эго. А я не буду. Я сильная. Возьму в руки свой стесняющийся зад, выйду, и с гордо поднятой головой лягу спать, не проронив в его сторону ни слова. Самое главное держаться. Держаться и не отходить от собственного плана..

И я вышла. Гордо, как и представляла, смиряя свой путь высокомерным взглядом. Но его не оказалось. Ни в комнате. Ни в кухне. Ни в гостиной. Его не было в доме. Он ушёл.

Истерика нахлынула с новой силой. Он использовал меня и ушёл! Даже не остался на ночь! Не сказал спасибо! Ничего не сказал! Молча ушёл, даже не дождавшись моего появления!

О чём ты думала, Мария? Ты нужна ему ровно так же, как лыжам грязь! Не нужна! Да всё что ты делала для него было ни что иное, как очередной. Очередной минет, который отличается лишь девушкой. Хотя нет, очень возможно, что я делала это намного хуже. Скованней. Но я слышала как он рычал, как хрипел, и как удовлетворённо стонал в конце. Ему было хорошо, но это всего лишь обыденность. Случилось то, что должно было случиться, и он ни капли не удивлён. Я не прощу. Никогда больше не поддамся ему. Я не буду слабой.

Перемотала раненные запястья и вернулась в комнату.

После получаса рыданий в обнимку со своим медведем, я медленно начала проваливаться в глубокий сон.

25. Что это, если не ужас?

Мария.

….Его губы на моей шее. Они рисуют нехитрые узоры, которые просто сводят моё тело с ума. Выгибаюсь, цепляясь ногтями за его спину. Парень кусает, изводит своими движениями до умопомрачения. Тут нашу агонию прерывает дикий грохот, и я вздрагиваю, открывая глаза.…

Яркий свет из окна мешает нормально видеть, и я зажмуриваюсь, чтобы хоть как-то разглядеть что происходит. В комнате никого нет, а звуки исходят из кабинета Дина. Медленно встаю, укутываясь в тёплое одеяло, хватаю вазу с тумбочки и иду на звук. Дверь открыта, и мне не приходится кричать и размахивать орудием. Комната повержена в пух и прах. Даже я бы так хорошо не справилась. Компьютер расколочен так, что даже сложно понять, что это вообще за вещь, на полу разбросаны осколки от статуэток и премий, какие-то бумаги, заляпанные кровью, горстка мандаринов, разбитая бутылка дорогого виски, и это только половина из того, что я успела заметить. А главное парень, он сидит посреди всего этого взявшись за голову.

— Что-то случилось? — осторожно спрашиваю, шагая в помещение.

— Не твоё дело! — кричит резко поднимая голову. — Что ты вообще тут делаешь? У тебя своих дел нет? Иди лучше приведи себя в порядок, выглядишь как будто в пчелином улье спала!

— Но… — решаю сообщить, что я его ждала вчера, но потом передумываю. — Я хочу помочь тебе. Что случилось? — задаю вопрос ещё мягче, боясь агрессивного ответа.

— Пошла вон, я сказал! — хватает стеклянный шар рядом с собой и бросает в стену, недалеко от моей головы. Смотрю не моргая, тихонько сглатывая слюну. — Вон! — срываюсь с места и бегу в ванную.

Всё даже хуже, чем я думала. Он ненавидит меня. Ненавидит за то, что я хотела помочь? Сказать, что я испугалась за него, когда увидела эту картину, это ничего не сказать. Мне действительно захотелось ему помочь. В груди что-то дрогнуло, и я даже забыла вчерашнюю обиду, ссылаясь на излишнюю истерию. Но то, что он сделал… мне страшно… страшно за свою жизнь. Я и раньше боялась его, пока он не показал себя с совсем иной стороны. А сейчас? Что теперь? Как мне быть?

"Это было осенью. Шёл небольшой дождь, была слякоть. Я шла домой с колледжа, и очень сильно промочила ноги. Ну… российские дороги, сами понимаете… Когда пришла, отчим провожал очередную по работе, и тогда я не выдержала.

— Какого чёрта, пока мама усердно трудиться, принося домой какие-то деньги, твоя работа распространяется только на то, чтобы трахнуть очередную замужнюю шлюху?! — кричала на него снимая мокрые полусапожки.

— Что ты только что сказала, Мария?! — моментально перегородил мне дорогу, нависая надо мной огромным чёрным пятном. — Повтори!