Удача новичка (СИ) - Зимина Татьяна. Страница 40

— Интересный букет, — наконец произнёс он причмокивая, словно обсасывал леденец. — Но это несомненно кровь Золотовых. Помниться, был я знаком с одной дамой из этого прославленного рода...

— Стойте!

— Подождите!

Закричали мы с Зебриной одновременно, и тут же уставились друг на друга.

У меня был МИЛЛИОН вопросов, ко всем вместе и к каждому в отдельности. Но в голосе Зебрины, а особенно, в её глазах, было столько отчаяния, что я молча кивнул, уступая первенство.

— КОЛДУН? — слава Богу, она спросила то самое, что вертелось у меня на языке. — Макс — колдун? — требовательно повторила она, обращаясь преимущественно к мастеру Заточчи.

— Если верить моим вкусовым сосочкам, — обстоятельно начал главный убийца. — А они меня никогда не подводили, — Зебрина с трудом сдерживала бешенство — это было видно. Но перечить Мастеру не решилась даже она. — То могу сказать со всей определённостью... — нет, он это СПЕЦИАЛЬНО делает, зуб даю! — Максимилиан Золотов — колдун.

Фух, какое облегчение! Это не я. Это какой-то там Золотов — который ко мне, любимому, не имеет никакого отношения, верно? ВЕРНО?..

— Макс! Сейчас же расколдуй меня, — зелёные, как весенняя травка, глаза были очень близко и выглядели довольно сердитыми. И требовательными.

— А?.. Что?.. Но причём тут я?..

Теперь я слишком много пожимал плечами. Но это простительно: ведь я НИ ХРЕНА не понимал.

— Расколдуй меня, — повторила Зебрина по складам и очень громко — словно я был иностранцем. Ведь, если иностранцу говорить всё очень громко и по складам, он непременно поймёт — широко известный факт. — Сделай так, чтобы я снова стала драконицей.

— Но я... — я набрал в грудь воздуху. — Я не знаю, как.

— Ну так узнай, — приказала Зебрина. И топнула ножкой.

Я честно прислушался к себе. Язык, похожий на тёрку — одна штука. Завёрнутые в бумажные полотенца глазные яблоки — две штуки. Засунутый в позвоночник железный раскалённый штырь... Кстати! Вот его-то раньше и не было... Как и цепких пальчиков на моём горле.

— Расколдовывай, слышишь? — шипела девчонка. — Иначе я...

Я взял её за запястья и легко отцепил от своей шеи. Инстинктивно я ожидал языков пламени, дыма из ноздрей — и даже зажмурился, честное слово... Но вдруг окончательно и бесповоротно поверил: Зебрина больше не дракон.

Обычная девчонка шестнадцати лет. Подросток. Вредный, избалованный, но... всего лишь подросток.

Вероятно, она это тоже внезапно поняла. Глаза девчонки наполнились слезами...

— Мама! — она умоляюще протянула руки и скатерть предательски сползла с плеча. Спохватившись, Зебрина схватилась за её край.

Ага. Значит, теперь тебя ВОЛНУЕТ собственная нагота... — злорадно подумал я, но тут же устыдился.

Вокруг девчонки рушился весь её мир. Надо поддержать её, помочь... привыкнуть.

— Папа!.. — тем временем бесплодно взывала бывшая драконица.

— Боюсь, мы ничего не можем сделать, котёнок, — ласково сказала донья Карлотта, и шагнув к дочери, прижала её к груди. — Колдовство...

— Снять его может только тот, кто наложил, — кивнул дон Коломбо. Он тоже подошел к дочери, и теперь рассеянно гладил её по спине.

— Но он не хочет! — всхлипнула Зебрина. — Макс не хочет меня расколдовать...

— Скорее, не способен, — рассудительно заметил мастер Заточчи. — Дар — штука сложная, — добавил он, когда Зебрина повернула к нему зарёванное лицо. — И непредсказуемая. Особенно, когда им владеет некто вроде... — и он небрежно указал на меня.

— Вы ошибаетесь, — я понял, что говорю, когда слова уже сорвались с языка. — Вы все ошибаетесь. Я не колдун. Не этот ваш... Максимилиан Золотов. Я — Безумный Макс. Просто Макс.

— Принятие себя — тоже вещь непростая, — задумчиво кивнул дон Коломбо. — Помнится, когда я... — на миг в глазах его промелькнуло выражение паники. — Впрочем это сейчас неважно. Так же, как неважно то, что ты о себе думаешь, сынок, — теперь он смотрел только на меня, хотя продолжал обнимать жену и дочь. — Рано или поздно, так или иначе... Ты осознаешь, кто ты такой, и на что способен. И мир в этот миг перевернётся.

Последние слова он сказал не то, чтобы с горечью, но очень задумчиво.

Я помотал головой.

Рано или поздно, так или иначе...

Если это произойдёт не ПРЯМО СЕЙЧАС — меня устраивает.

А мне некогда. Куча проблем, куча забот... Кому какое дело до какого-то дара?..

— Зебрина, я сожалею, что так получилось, — я подошел к девчонке поближе и взял за руку. Бледная худая лапка была трогательно тонкой и мелко дрожала. — Но поверь: я не виноват. Я правда не знаю, как изменить то, что с тобой произошло. Мне жаль.

— Жаль? — в глазах её полыхнули остатки былого величия. — Тебе правда жаль?.. — а потом она встала напротив меня и выплюнула прямо в лицо: — Я НЕНАВИЖУ ТЕБЯ, БЕЗУМНЫЙ МАКС! Будь ты проклят!

И Зебрина выскочила за дверь.

Дон Коломбо порывисто шагнул за ней, но его удержала супруга.

— Пусть уходит, Вито, — мягко сказала донья Карлотта. — Девочке действительно надо побыть одной.

— Но она... Она теперь такая беззащитная, — дон растерянно посмотрел на жену.

— Она привыкнет, — мудро улыбнулась дракониха. — У неё просто нет выбора.

— А значит, должны привыкнуть и мы, — кивнул дон и посмотрел на меня. — Вернёмся к делам.

Я моргнул.

Его дочь только что потерпела личностную катастрофу, а дон готов спокойно вернуться к делам?..

Отлично, Макс, так держать. Человек, который не может разобраться в себе, ПРОСТО СОЗДАН для того, чтобы судить других...

А потом я вспомнил одну маленькую, просто крошечную деталь. Когда я испугался, что сейчас произойдёт катастрофа, и выкрикнул эту непонятную абракадабру, там было ДВЕ девушки.

Так где же Лолита?..

Инстинктивно я огляделся. Заметил знакомую фундаментальную фигуру у стойки бара и вздохнул с облегчением. Но тут же снова напрягся: Лолита? У СТОЙКИ БАРА?

Нет, она и раньше к ней частенько подруливала. НО НИКОГДА НЕ ВСТАВАЛА К СТОЙКЕ ЛИЦОМ.

Потому что за стойкой было зеркало. Так уж устроены бары: за полками, на которых выставлены бутылки, всегда размещают зеркало.

И чтобы невзначай не закаменить себя, Лолита НИКОГДА не вставала к стойке лицом.

Но теперь она находилась ЗА стойкой. Несколько бутылок были убраны со своих мест, а Медуза самозабвенно разглядывала своё отражение.

На негнущихся ногах я подошел к ней сзади.

Если Зебрина так бурно реагировала на трансформацию, чего мне ожидать от Медузы?.. Расплющит? Сломает? Оторвёт руки и вставит палочки?..

— Лолита, я... — в горле пересохло и я замолчал.

— Как думаешь, — спросила та. — А мне пойдут серьги? Ну такие, длинные. С висюльками?

Глава 18

Родной мир меня удивил.

Я так ждал встречи с Москвой! С её высоким небом, с неумолчным гулом проспектов и калейдоскопом из туч в окнах высоток. Я, чёрт побери, соскучился по Москве!

Но в первый миг после того, как мы вошли в портал, я ощутил... холод.

Выбросило нас где-то в районе Сокольников. Дул резкий пронзительный ветер. С неба, не такого уж и высокого, а скорее мокрого и дырявого, как старое ватное одеяло, сеялась противная морось — ну такая, знаете?.. Когда непонятно, то ли тебя окатило из грязной лужи, то-ли кто-то выплеснул помои из окна...

Полной грудью я вдохнул родной городской воздух, и... закашлялся. Господи, что за вонь? Выхлопные, и другие прочие газы, горелое масло, гниющий мусор... Я даже по-привычке оглянулся, ожидая наткнуться на тележку гнолла.

— А ничего так местечко, — мой спутник с удовольствием огляделся и поплотнее запахнул чёрную шинель. — Подходящее.

На нас начинали оглядываться.

И тому были причины...

Очень веские причины. Килограмм на сто. И звали их Лука Брази.

Ведь именно его дон Коломбо отрядил сопровождать меня в родной мир.

Пойти хотели многие: Лолита, например, выразила горячий интерес к моей исторической родине.