Райдзин. Проект «Цербер» (СИ) - Извольский Сергей. Страница 50

К ее внешности и образу можно было применить определение «кавайная». Раньше я такую грацию привлекательности только в телевизоре видел, как плод работы команды монтажеров, а тут, надо же, вживую наблюдаю. Буквально ожившее аниме — засмотрелся так, что взгляд не оторвать.

Кавайная княгиня Кудашова между тем глядя в планшет ассистанта, либо бессознательно, либо находясь в образе, положила указательный пальчик на нижнюю губу, задумчиво ее оттягивая немного вниз. Выглядело весьма волнительно — причем и для меня старого, и для меня нового, живущего теперь в теле официально семнадцатилетнего юноши. Да что там говорить, подействовало просто сногшибающе.

Пришлось даже встряхнуться немного, сбрасывая наваждение.

Как-то по-другому я, если честно, представлял нашего навигатора в мире овладения даром. Кавайная княгиня между тем указательным пальцем правой руки довольно небрежно продолжала тыкать в экран планшета, явно знакомясь с информацией. Или же делала вид, просто выдерживая паузу — полагаю, просмотреть наши личные дела она могла и в дороге.

Похоже, княгиня Кудашова очень старается сделать так, чтобы мы друг другу не понравились. Получалось у нее плохо. Не знаю пока, что она за человек в общении, но внешне — просто огонь. Даже в мундире выглядит настолько привлекательно, что хочется у нее спросить, законно ли это — так воздействовать на чужое восприятие. Наш будущий мастер-наставник и навигатор действовала на меня магически — я не терял голову как Наоми, но будучи эстетом по натуре готов здесь еще хоть сколько часов вот так сидеть и смотреть на нее.

Ну какая она Надежда Геннадиевна? Язык не повернется ее так назвать. Выглядит она в моем восприятии спортсменкой, комсомолкой и просто красавицей. Вот только в действительной окружающей реальности все наоборот — здесь княгиня Кудашова меня лет на семь-восемь старше. В моем восприятии разница между двадцатью пятью и тридцати годами совершенно незаметна, встретились два взрослых человека. А вот с другой стороны, между семнадцатью и двадцатью пятью — часто самая настоящая пропасть, совершенно разные миры и восприятие.

Взгляд княгини Кудашовой вдруг оторвался от экрана планшета. Огромные глаза уже смотрели прямо на меня — ясные, как чистое летнее небо. Я буквально тонул в них, не в силах собраться с мыслями.

— Дмитрий Сергеевич. Мне не нравится ваш оценивающий взгляд, он абсолютно бестактен.

Девичий завораживающий голос лился как лесной ручеек, приятно обволакивая… так, стоп. Что?

— Кроме того, вы меня серьезно отвлекаете своими горячими и влажными мыслями, так что очень бы хотелось, чтобы вы приняли упор лежа и сто раз толкнули землю от себя, — ангельским голосом продолжала кавайная княгиня.

Горячими и влажными мыслями? Да что черт побери она такое несет?!

Несколько секунд стояла полная звенящая тишина — как вдруг я неожиданно понял, что после «влажных и горячих мыслей» наш навигатор еще что-то от меня хотела. Что она там сказала?..

«Сто раз толкнули землю от себя». Отжаться сотку раз что ли надо?

— Так, — изменившимся голосом, добавив в него стальные нотки, произнесла девушка. Но даже так не утратила ни грамма привлекательности няшного образа.

Поднявшись, она подошла ко мне — сидеть в этой ситуации показалось неправильным, так что я тоже встал. И старательно смотрел ей в подведенные изящными черными стрелками глаза, не опуская взгляд ниже.

Ситуация выглядела немного глупо. Я как-то не мог всерьез воспринимать княгиню Кудашову — она пусть и не казалась мне больше школьницей, но выглядела совсем уж до безобразия молодо. Понятно, что будь мне семнадцать, казалась бы взрослой дамой, но сейчас…

Во взгляде высокопоставленной гостьи мелькнула тень удивления. Похоже, она сама несколько озадачена ситуацией: наверное, полностью привыкнув к повсеместному поведению окружающих как у Наоми, сейчас на меня смотрит озадаченно. Вдруг активизировалась Альбина — в поле зрения не появилась, но в ушах прозвучал ее голос:

— Шеф, я бы советовала вам сделать сто отжиманий, мне кажется так будет лучше…

Похоже, поздно. Княгиня Кудашова уже остановилась совсем рядом со мной, практически вплотную. Еще шаг и в меня просто упрется — ростом она ниже почти на голову.

Я сначала не понял зачем кавайная княгиня подошла так близко, а потом вдруг возникло ощущение словно оказался в вакууме. Окружающие звуки полностью исчезли, тишина полная; погас даже едва уловимый шум в ушах от маски. Абсолютная тишина.

Как в фильмах ужаса бывает за миг перед тем, как наступит кульминация.

Мои ощущения оказались удивительно верными: я действительно словно в самом настоящем фильме ужасов очутился. Взгляд княгини Кудашовой вдруг изменился. Ее глаза, только что такие ясные как чистое небо, стали абсолютно, непроглядно черными. Страшное преображение еще не закончилось — под кожей у такой только что сногсшибательно красивой девушки начали появляться черные змеи вен, отчетливо видимые на фоне ставшего как белый мел лица.

Стало зябко и страшно. Вокруг словно закружились холодные завихрения воздуха. Только это не было морозной свежестью, это был иной холод — словно в жаркий летний день прыгнул в яму только что вырытой во влажной земле глубокой могилы.

Несколько секунд — или минут, черноглазое темное чудовище, в которое превратилось недавно такая кавайная княгиня, смотрело на меня. Постепенно темные змейки вен под кожей тускнели, антрацитовая темнота из глаз уходила. При этом они не стали прежними, ясными — теперь Надежда смотрела на меня довольно странным взглядом. Черный белок, серебристая радужка с затейливым узором, черный вертикальный зрачок. Как проявленный негатив на фотопленке.

Еще немного пробыв в очередном пугающем виде, Надежда Геннадиевна — теперь у меня не было никакого внутреннего тормоза ее так называть, снова превратилась в кавайную красотку. Заговорила она прежним волнительно-приятным голосом, но смотрел я на нее теперь конечно же не так, как минуту назад.

— Меня зовут Надежда Геннадиевна Кудашова, и я владею даром контроля темных искусств. Иначе говоря — я одержимая. Чтобы вы понимали, с кем имеете дело, сообщаю: сама суть темного искусства направлена на то, чтобы уничтожить своего владельца. В любой схватке не только я, но даже самый способный одержимый в мире сражается в первую очередь за контроль над своими способностями. Противник всегда, подчеркиваю — всегда, в приоритетах строчкой ниже. Это понятно, Дмитрий Сергеевич?

— Да.

Чего уж тут непонятного. Надежда Геннадиевна между тем смотрела на меня с немым вопросом. Ответ я получил от Альбины, которая заговорила торопливо:

— Шеф, в общении с княгиней Кудашовой вам нужно использовать обращение «ваша светлость!»

Использовать обращение я не успел — Надежда Геннадиевна снова заговорила.

— В двадцатом веке одержимые были париями в мире владеющих даром. Нас было много меньше, раньше мы были слабее. Большинство, а это владеющие даром элементарной магии, легко седлали волны силы, а мы — одержимые, только боролись чтобы остаться на плаву. С недавнего времени нас — маргиналов в мире владения, стало больше. Сначала появились озаренные, а после и вы — проклятые даром. Мы с вами похожи: ваш дар, проклятый дар, требует не меньшего контроля чем одержимость. У вас, Дмитрий Сергеевич, есть несколько вариантов будущего и большинство из них ведут к тому, что ваш дар вас же и убьет, прямо или опосредованно. Я знаю, о чем говорю, уж поверьте. Для вас есть только один путь, который ведет к жизни и свету — это упорная и тяжелая работа. Вы к этому готовы?

— Да.

— Шеф, ваша светлость! — напомнила Альбина.

Я добавлять обращение не стал — не вели себя прилично, нечего и начинать. Сделаю вид что не знал, так проще будет, тем более я память потерял. Надежда Геннадиевна, кстати, больше выразительно и с ожиданием на меня не смотрела, похоже сама пришла к подобному выводу. И продолжала:

— Вам будет нелишне узнать, что еще вчера утром я наслаждалась пусть затянувшимся, но заслуженным отпуском, полученным вместе с титулом и почетной непыльной должностью. Но по велению нашей государыни-императрицы оказалась вынуждена собрать вещи и мчаться в эту дыру на краю Империи, для того чтобы не дать вам превратиться в потрескивающий электричеством сгусток плазмы и жареной плоти, сделать из вас владеющего одаренного. С большой долей вероятности у меня это получится, но для этого мне нужно от вас выполнение двух условий: это ваша безоговорочная готовность к тяжелому и упорному труду, которую вы только что подтвердили, а также ваша беспрекословная готовность выполнять все мои распоряжения. Это понятно?