Драгоценности - Кингсли (Кингслей) Джоанна. Страница 22

– Да? – Стимли изобразил интерес.

– Коллекция принадлежала моей матери… известной как Ла Коломба. Короче, я хотел бы получить эту коллекцию.

Внимательно посмотрев на посетителя, Стимли чуть заметно улыбнулся.

А почему он должен держаться иначе? Известно, что швейцарцы осторожны, особенно те, кто причастен к банковскому делу. «Зато ни одному самозванцу не удастся украсть мое наследство», – подумал Стефано.

Тем не менее Стефано стало не по себе. Как же ему доказать свои права? Есть ли письменные инструкции, объясняющие порядок наследования, или Ла Коломба договорилась обо всем с герром Линднером лично?

Как объяснить все сложные детали банкиру, столь равнодушному ко всему? Гораздо легче говорить с человеком осведомленным.

– Вы не могли бы связаться с герром Линднером? – спросил Стефано. – Он все объяснит.

– Сожалею, но это очень сложно. В прошлом году он внезапно уволился и уехал из страны.

– Внезапно? Уехал?..

– Да. Очень странно. Известно только, что сейчас он в Америке. Его дочь вышла замуж за американца, состоявшего на дипломатической службе. Она находилась здесь во время войны. Когда ее мужа отозвали в Вашингтон, Линднер уехал вместе с ними.

Нервы Стефано были на пределе, воображение рисовало картины одна хуже другой. Банковский служащий, которому доверили драгоценности стоимостью в миллионы долларов, внезапно увольняется и уезжает за океан. Необходимо что-то предпринять. Стефано вытащил из кармана кусок овечьей шерсти и развернул его. На стол легла верхняя часть парфюмерного флакона.

Брови мистера Стимли взлетели вверх. Стефано, волнуясь, сбивчиво объяснил, что этот предмет – своего рода условный знак, поэтому необходимо присутствие его брата, который исчез и скорее всего мертв. Его часть флакона таким образом утрачена, и ее не найти, а ему, Стефано, необходимо получить наследство. Чтобы подтвердить свои притязания, он предъявил письмо, написанное Бранкузи, и свидетельство о крещении.

Стимли взял документы и прочитал их. Потом внимательно осмотрел необычную вещицу. Внезапно он встал.

– Простите меня, синьор д'Анжели, но я должен посоветоваться с коллегой.

То, что банкир так быстро ушел, вселило в Стефано надежду. Стимли наверняка уверен, что Стефано имеет права на наследство, и после небольших формальностей ему вернут коллекцию. С чего вообще его посетила дурацкая мысль, что драгоценности похищены? Линднер пожелал жить с дочерью в Америке, и это вполне нормально.

Стимли скоро вернулся с папкой в руке.

– Синьор д'Анжели, – начал он, сев на место. – Я собрал все бумаги, связанные с этим делом. Письмо, написанное мистеру Линднеру синьорой Петрой Манзи, неоспоримо свидетельствует о том, что ее коллекция может быть получена только при представлении обеих половинок флакона.

– Но я ее сын и объяснил…

– Я не оспариваю ваши утверждения, синьор д'Анжели. Для финансовой операции не важно, верю я вам или нет. Я не имею права отдать вам драгоценности.

– Тогда разрешите мне поговорить с вашим начальником, с директором банка. Ведь моя мать не хотела, чтобы эти драгоценности остались здесь навсе…

– Простите, мистер д'Анжели. Я еще не все объяснил. Истинная причина, по которой мы не можем выдать вам коллекцию, состоит в том, что у нас ее нет.

– Как?! – Голос Стефано дрогнул, ибо он понял, что его худшие опасения подтвердились.

Стимли открыл папку и просмотрел бумаги.

– Записи свидетельствуют о том, что мистер Витторио д'Анжели приехал в наш банк к герру Линднеру четырнадцать месяцев назад. Он полностью удовлетворил все условия, оговоренные в завещании, и коллекция была выдана ему.

– Полностью? – Стефано подался вперед. – Он приехал один?

– Да. Он предъявил документ, подтверждающий, что его брат умер в Милане в 1944 году.

– Это не составило ему никакого труда. Он был фашистским функционером. – Стефано схватил со стола свою часть флакона. – Но у него не было этого!

Стимли снова проверил бумаги.

– Похоже, что было. Он предъявил мистеру Линднеру две половинки парфюмерного флакона, и в наших бумагах есть их фотография. А вот письменные показания, удостоверяющие…

Стефано вскочил.

– У него не могло быть двух половинок, потому что одна из них у меня. Разве вы не видите? То была подделка!

Однако Стимли не утратил самообладания.

– А может быть, подделка в вашей руке?

Слова банкира подействовали на Стефано как холодный душ. Конечно. Какая разница? Ему никогда не удастся доказать, что его половинка подлинная.

Витторио отлично все рассчитал: забрал коллекцию и скрылся.

– Не покажете ли мне письменные показания? – тихо попросил Стефано, признавая свое поражение.

Стимли протянул ему документ. Все было именно так, как он только что объяснил. На документе стояла подпись: «Курт А. Линднер».

– Спасибо, мистер Стимли. Банковский служащий кивнул и поднялся.

– Синьор д'Анжели, понимаете, мы бессильны… – Он развел руками.

Выйдя из банка, Стефано почувствовал, что предан и обманут, как и его мать. Казалось, умная Ла Коломба предусмотрела все, чтобы разделить свое состояние поровну между сыновьями.

Но она не учла того, что Италия оккупирована фашистами, а Витторио – подлец.

У Стефано опустились руки. Но память о матери побуждала его действовать. Нельзя позволить Витторио осквернить ее память.

Одно из первых звеньев в поисках Витторио, несомненно, герр Линднер. Случайно ли, что через месяц или два после вступления Витторио в права наследства Линднер исчез? А что, если какая-то безделушка из коллекции упростила формальную процедуру передачи драгоценностей?

Стефано надеялся отыскать след швейцарского банкира. Его дочь замужем за американцем, служащим министерства иностранных дел, который провел годы войны в Женеве. Это сузит круг поисков.

Проведя четыре месяца в порту Генуи, Стефано нанялся матросом на корабль, отплывающий в Нью-Йорк. Он не знал, разрешат ли ему остаться в Америке, но слышал, что там доброжелательно относятся к беженцам.

Когда корабль вошел в гавань Нью-Йорка, Стефано подумал, что наследство матери уже сослужило ему хорошую службу, даже если он не найдет коллекцию. Он любил Италию, но родная страна не скоро поднимется из руин. В Америке же перед человеком открываются разнообразные возможности.

Матросы показали ему Манхэттен, где обосновалось множество итальянцев. Этот район даже называли Маленькой Италией. Матросы утверждали, что Стефано сможет найти работу, и не зная английского языка. Так и вышло. Пару недель Стефано брался за любую работу, потом, освоив разговорный минимум, купил билет на поезд и отправился в Вашингтон.

Обходясь скудным словарным запасом и часто прибегая к языку жестов, он расспрашивал попутчиков и таким образом прокладывал путь к государственному департаменту США. Стефано быстро нашел переводчика, который согласился просмотреть списки личного состава посольства США в Швейцарии в военные годы и узнать, не привез ли кто-то из них в Америку жену с девичьей фамилией Линднер.

Через три часа в холл к Стефано вышел тридцатилетний мужчина в очках с золотой оправой. Он назвался Джеймсом Харрингтоном и сказал, что женился на Хейди Линднер в Женеве летом 1946 года.

– Зачем вы ищете Хейди, синьор д'Анжели? – спросил Харрингтон.

– Я ищу не вашу жену, а ее отца. Это связано с моим личным делом, которым занимался ваш тесть в женевском банке. Только он располагает необходимой мне информацией.

Харрингтон извинился и пошел звонить. Вскоре вернувшись, он сказал Стефано, что его свекор готов встретиться с ним.

– Синьор д'Анжели, думаю, вы устали. Я закажу машину и отвезу вас к мистеру Линднеру.

«Доброта или хитрость, – подумал Стефано. – Может, зять Линднера тоже участвовал в мошенничестве?»

Но Стефано тут же выругал себя за подозрительность. Неужели предательство Витторио заставило его сомневаться во всех?

– Большое спасибо, мистер Харрингтон. Надеюсь, когда-нибудь мне удастся отблагодарить вас за доброту.