Благородный разбойник - Кинсейл Лаура. Страница 25

– Можете делать мне больно, если это доставляет вам удовольствие, – сказал он. – Но лишь наедине и только собственным телом.

Элейн облизнула губы и отдела взгляд.

– Какой услужливый новобрачный, – горько сказала она.

– Скоро вы поймете, что так оно и есть.

Рейвен обнял ее, прижал к груди. Элейн по-прежнему ощущала вкус его крови на языке, вдыхала его запах, смешавшийся с ароматом ее собственной, пахнущей дождем кожи. В этом не было ни изысканности, ни учтивости, ни возвышенности духа. Все земное, как сама пещера. Что-то глубокое, потаенное, о чем не говорят при свете. С того места, где они стояли, Элейн видела блеск камней на рукоятках кинжалов. Она больше не попытается их схватить, приступ ярости уже позади. Но даже при всем желании она не смогла бы до них дотянуться. Значит, и сейчас, держа ее в объятиях, пират ничего не упускал из виду.

Когда она шевельнулась, чтобы освободиться, Рейвен сразу отпустил ее. Элейн медленно скользила взглядом от его сапог к черным штанам, его полускрытой мужской части, которая заставила ее покраснеть, к его широкой груди, плечам, к лицу Люцифера, низвергнутого с небес.

Пират знал, что она его разглядывает, и выпрямился, предоставив ей такую возможность.

– Говорят, Франко Пьетро напоминает отвратительную жабу, – небрежно произнес он.

– Отвратительные жабы мерещатся тем, кто сам похож на них.

– Вы так думаете? И кто вас этому научил?

– Либуше.

– Ваша знахарка? – Элейн кивнула. – И все же мне кажется, что из нас двоих вы предпочтете меня.

Она пожала плечами.

– В любом случае он вряд ли позволит безнаказанно укусить себя, – мрачно сказал Рейвен.

Глава 9

Голубая сфера вдруг начала меркнуть. Но прежде чем комната погрузилась в темноту, пират высек огонь. Пламя вырвалось из кучки обугленного холста в медной чаше, и на миг его лицо приобрело красный оттенок, словно у молодого демона, склонившегося над адским пламенем.

Рейвен быстро зажег свечу и накрыл дымящую чашу металлической крышкой. Затем, привычным движением надев пояс, он протянул Элейн полотенце.

– Завяжи волосы.

Хотя на ней была рубашка, она чувствовала себя непристойно выставленной напоказ. Впрочем, они в его тайной комнате. Тут он сделал ее своей женой. Без свидетелей, без оглашения, без клятв. Просто заявил это и взял ее силой. Языческая свадьба варваров.

Она проклинала его, презирала, но безнравственно думала, что это ей подходит. Где-то был документ с печатями, утверждающий ее обручение с Франко Пьетро Риатой. Тогда, в Англии, после майского праздника, под бдительным оком Ланкастера, при ледяном молчании леди Меланты, она в беспросветном отчаянии подписала контракт.

Теперь она с презрением разорвала его. Никто не пытался избавить ее от беды. Ни крестная, ни сестра, ни даже Раймон. Все они подчинились решению герцога Ланкастера, бросили на произвол судьбы, пока ее не захватил этот пират.

«С этой ночи ваша защита – дело моей чести», – сказал он.

Элейн тоже позволила ему рассматривать ее, пока вытирала голову полотенцем и завязывала волосы. Если она распутная, свободная, недобрая шлюха, слишком ученая, чтобы быть скромной, если она никогда уже не получит любимого человека... ну что ж, тогда вместо него она возьмет себе этого прекрасного, жестокого пирата, будет читать его книги, учиться его хитростям и жить с ним в грехе.

Рейвен открыл сундук, достал сложенную одежду, встряхнул ее.

– Наденьте.

Элейн взяла длинную алую тунику, расшитую по подолу и у ворота синими астрологическими знаками. Рукава ей были слишком длинны, подол лежал на полу возле ее ног. Видимо, это его одежда. Но зато сухая. Повернувшись к нему спиной, Элейн с некоторыми усилиями освободилась под туникой от влажной рубашки, отшвырнула ее ногой и посмотрела на Рейвена. Он прикладывал кусок холста к плечу и сердито разглядывал следы ее зубов. Можно подумать, он никогда не был ранен.

– Думаете, останется шрам? – спросила она с легким злорадством.

– На мне шрамов не остается. – Рейвен улыбнулся, как бы извиняясь. Действительно, тело его было безупречно. Кожа на груди, лице и руках не имела никаких изъянов. Только на плече образовался черно-синий кровоподтек. Рейвен снова промокнул ранку и зашипел.

– Оставьте, – сказала Элейн.

– Жжет.

– Конечно, раз вы ее постоянно трогаете, как ребенок. Давайте наложим травяной компресс, чтобы избавиться от синяка, – предложила она.

– Травяной компресс, – насмешливо повторил он.

– Никогда о таком не слышали? Полагаю, среди ваших научных трактатов нет книг о лекарственных травах.

– Нет. Предпочитаю обременять свой ум лишь тайной мудростью. Но довольно скорбеть о моих боевых ранах. Не желаете получить более приятное удовольствие? – Рейвен открыл серебряную шкатулку, инкрустированную эмалью и сверкающими камнями.

Элейн заглянула внутрь, ожидая увидеть драгоценности или что-нибудь в этом роде, но там лежали разноцветные прозрачные шарики. Поскольку она колебалась, он взял целую горсть и положил несколько штук в рот.

– Конфеты, – сказал он, поднося руку к ее губам. Элейн облизнула губы, ощутив вкус кориандра и специй, горький и сладкий одновременно. – Особый товар Монтеверде, – объяснил пират.

– Да. Моя сестра очень скучала по ним.

– Бедняжка. Отсутствие сладостей разбивает ей сердце, не так ли?

– Она часто вспоминала про них. И никогда не вспоминала про вас, – ответила Элейн с тем же намерением, с каким вонзала в него зубы. Но эта стрела, похоже, не достигла цели.

– Конечно. Она была слишком рада от меня избавиться. Ревнуете, что я когда-то любил ее? – Нет!

– Увы, – беспечно сказал он, – я никогда не смогу завоевать сердце дамы.

– Мое сердце вы едва ли сможете завоевать с вашими представлениями об учтивости.

– О, мой неизящный любовный разговор! – опечалился пират. – Умоляю вас о прощении, глубокоуважаемая и послушная жена.

– Я не клялась повиноваться вам.

– Нет. Я не доверяю клятвам. Их легко дают и легко нарушают. Я не собираюсь ежеминутно повелевать вами. Но когда я потребую, чтобы вы мне подчинились, вы это сделаете.

Он говорил с такой беспощадной уверенностью, что Элейн не могла возразить, не показавшись слабой или капризной. Она лишь плотнее завернулась в тунику и оглядела маленькую комнату.

– Дьявол! – мрачно сказала она. – Должно быть, я уже на полпути к чистилищу.

– Да, там пустынное место, – ответил Рсйвен, пропуская оскорбление мимо ушей. – Я сам так же себя чувствовал, когда меня изгнали сюда. Но мы не задержимся на этом острове. Элейн быстро взглянула на него.

– Вас приговорили жить здесь?

– А вы полагаете, я живу в изгнании по собственной воле? Вы назвали меня изгоем, и это отвратительная правда. Меня объявили преступником.

– Но если вы занялись пиратством, как еще вас назвать?

– Я был изгнан за то, кем являюсь, а не за то, что я сделал. И если я граблю торговые корабли Риаты, это не разбой, а правосудие.

– Все это, – Элейн обвела рукой лежавшее вокруг богатство, – только с кораблей Риаты?

– Ваша провинция достигла больших успехов в торговле, принцесса.

Она искоса посмотрела на него.

– Этот замок построили вы?

– Стены и башни. Разрушенный фундамент уже был здесь.

– А странный черный камень, восхитительные портики, мавританская плитка, фрески в ваших комнатах?

– Я привез камень с Атласских гор. Портики, комнаты, моя обсерватория, кабинет и... и некоторые другие вещи... построены мной.

– И мосты?

Пират улыбнулся:

– Нет, мосты древние, как и огромная скульптура на утесе.

– Любопытное изгнание! Не верю, что вы грабили только Риату.

– У меня есть друзья. Иногда они делают мне подарки в ответ на... скажем, избавление от грабежей в море.

– Подходящее соглашение! От ваших грабежей, я полагаю?

– Как вам нравится меня оскорблять! – Брови у него обиженно поднялись. – Не можете поверить, что я оказываю своим друзьям честные услуги?