Ты — мой грех (СИ) - Гауф Юлия. Страница 41

Сапожник без сапог. С женщиной своей поговорить не могу. Хотя какая она женщина? Соплюха. И ведет себя соответственно.

Четвертый бокал вискаря. Я бухой. Быстро. Потому что на голодный желудок. Алкоголь «закусываю» сигаретами и злостью. Дожил. Лох.

— О, — усмехнулся зло, отреагировав на звонок в дверь.

Даже в глазок можно не смотреть. Отчего-то я точно знаю, что пришла не одна из бывших, и не коллега, и не брат, а она. Люба. Не стоит открывать. Я зол и пьян, хоть и вменяем… хотя это спорно.

Но раз уж сама пришла…

Открыл. Она за дверью. Разнесчастная, после ресторана с папиком, после салона, который явно он её оплатил.

— Ну привет.

— Привет. Можно к тебе? Там мама явилась, не хочу с ней рядом быть.

— А со мной хочешь? — пропустил Любу в квартиру.

— Ну да. Я же пришла. Ты… выпил? — нахмурилась Люба.

Ну да. Давай, вынеси мне мозг. Это именно то, что мне сейчас «нужно».

— Выпил. И не собираюсь останавливаться.

— Не люблю пьяных.

— Потерпишь.

— Рус… а что происходит? У тебя какие-то проблемы? Я могу помочь? — Люба выглядит такой мило-встревоженной. Еще недавно это задело бы мое сердце. Серьезно. Не привык я, что кто-то тревожится обо мне.

Но сейчас всё кажется игрой. Зря Люба пришла. Зря я её впустил.

А еще я банальное ссыкло. Потому что понимаю — раз впустил, то выбью из нее основное. Правду. Вот только я пиздец как не хочу её слышать — правду эту сраную! Может, потому что знаю уже всё, что нужно знать о той, с кем хотел семью строить — что мужик у неё есть другой, а я так, для «дружилок», запасной вариант.

— Руслан, что случилось? Что происходит? — повторила Люба.

— Это ты мне скажи, Люба. Что происходит? Что, мать твою, происходит?

— О чем ты? Со мной всё в порядке, а вот ты ведешь себя странно!

— Да? — хохотнул. — А ты права. Я веду себя пиздец как странно. Я отвечу что происходит после того, как ты ответишь мне на пару вопросов. Честно ответишь, без загонов, лады?

— Рус…

— Вчера в ресторане ты сидела с другим? — надавил я голосом. Прокурорским тоном! Раскалывать, так самую суть. Давно пора. — Люба, ты была с другим в ресторане? Отвечай!

— Не понимаю, с чего ты вообще…

— Была или нет? — оборвал я эту «воду». — Или тебе фото показать?

— Ты следил за мной? — решила Люба на меня наехать.

Зря. Рассмеялся зло и тихо. Знакомая песня — когда женщина косячит, и не придумала еще легенду, алиби, начинает обвинять в ответ. А это уже ответ. Ответ что да, была. Впрочем, я это еще вчера знал.

— Следил, снимал, и мне не жаль. Посиделки видел, поцелуй тоже. Первое свидание, или как?

— Всё не так…

— Первое или нет? — снова оборвал я, не намеренный выслушивать глупые оправдания, что всё не так как кажется. Мне суть нужна!

— Первое, — прошептала она.

Глаза опустила, и вбок отвела тут же. Волосы заправила, плечами повела. Лжет. Не первое.

— Руслан…

— Он тебе салон оплатил? И да, предвосхищая твой вопрос — да, я следил! Отвечай! За его счет сегодня гуляла?

— Руслан, пожалуйста! Я не хочу… давай не будем об этом, — Люба, мать ее, расплакалась. И впервые меня это не трогает. Еще вчера утром я бы как идиот кинулся утешать её, обещать всё, что она только захочет, а сейчас… нет, любовь не делась никуда, но с жалостью глухо.

— Значит, за его счет, — ответил я сам себе. И Люба не опровергла, хоть на это совести хватило. — Трахаешься с ним давно?

— Я… Руслан, прекрати, хватит!

— И намерена продолжать с ним спать, да? Потому меня отталкивала? — я дико злюсь. Блядь, я её сейчас убить готов! И за предательство, и за блядство, и за унижение.

— Не надо, — она по-детски прижала ладони к ушам, будто это поможет.

— Значит, изменяешь. Мне или ему? Хотя мы с тобой не трахались, считай ты верная своему папику. А почему он тебя не забрал из той дыры, где ты жила, а? Почему он не помог? Или ты только что его нашла, а, Люб? Потому меня притормозить решила, пока у вас всё зыбко? А если бы он тебя бортанул, то можно и под меня лечь, так?

Молчит. Уши зажала. Слышит всё, не отрицает. Бледная, потерянная, несчастная. Это бесит! Ну бросила бы уже мне правду в лицо!

— Хватит молчать! Ты не охренела ли играть, дорогая? — рыкнул. — Просто ответь мне: да или нет? Или, твою мать, мне реально всё показалось? Зря нагоняю? Клянусь, я готов поверить, если ты постараешься объяснить мне всё складно! Я готов слушать!

Херню несу, но это правда. Готов сказочку выслушать, готов даже поверить. Да, готов. Слишком свыкся с мыслью, что Люба — моя. За такой короткий промежуток времени сросся с ней, прикипел. Одно дело — чувства, любовь, а другое — когда готов к семье, и выбрал уже женщину. Ну пусть соврет уже! Пусть скажет, что выбирала, запуталась, потому что малолетка. Пусть скажет, что не было у них ничего, кроме поцелуя, правда это или нет. И теперь только я буду. Херово, да, но я готов это схавать.

Наверное готов. Хотя зря. Раз в самом начале блядство, то дальше что будет?

Нет, так я не хочу. Это не отношения, и не семья будет, а пародия. Фарс.

— Говори уже! — проорал.

Люба вздрогнула. Ревёт молча, всё лицо и шея в слезах, захлебывается ими, и… молчит. Трусиха.

— Прости меня, пожалуйста, — только и сказала она.

Всё. Это, блядь, фиаско. Это признание. Конец.

— Уходи. Уходи, Люба. Не доводи до греха. Давай, — подтолкнул её за плечо, — на выход. Всё, свободна.

— Прости! Прости, прости, прости меня. Прости, Руслан! Я… ты прав, конечно, но я не хотела, ты не должен был узнать, и измены-то не было… или… ну не совсем… прости, — она бормотала, пока я вел её на выход из квартиры, и этими словами добивала.

Зря я её впустил. Зря встретил. Всё зря. Пощечину бы влепить, обматерить, душу отвести.

Но не могу. Люблю суку. Растопчу её, но легче мне не станет.

Молча вытолкнул её за дверь, закрылся, и вернулся к бутылке виски. Сегодня напьюсь, завтра на работу. Забью на выходные, забудусь. А Люба пусть гуляет. Выбор свой она сделала.

25

— Даже не думай! — мама поджала губы, смотрит с укором. — Я трезвая, имею право побыть с дочкой, и ты, слышишь, ты не закроешь нас в квартире как домашних животных!

Да, разумеется я попросила маму посидеть с Дианой. Мне нужно в салон на макияж, а затем… затем в отель. До сих пор не верю в то, что сегодня всё случится.

— Я тебе не доверяю.

— А придется. Либо ты оставляешь меня в квартире с Дианой, но не запираешь, либо я ухожу!

Времени на раздумья мало. Стоит ли её довериться? Если откровенно, мама — не самая коварная и умная женщина. Раньше она была непьющей, любящей, и обычной домашней женщиной. Хозяйство вела, за мной и Лёшкой смотрела, папу с работы ждала. Вся гимнастика для ума — сканворды. Не самая глупая, но не самая умная женщина она — моя мама. А алкоголизм её еще и заторможенной сделал. Так что вряд ли она способна забрать Диану, спрятать её.

Одна беда — может сорваться и напиться. Отчима точно не притащит сюда, так как знает — прибью. В принципе, я могу надавить на неё, я знаю, что это получится, и в итоге запру дверь ключом, и уеду на всю ночь. Но вдруг что-то случится? Пожар, или квартиру затопит, или Ди решит разболеться, а квартира закрыта?

— Своего урода только попробуй сюда впустить! И Диану в притон не тащи, только посмей, мама! Не напивайся, не рыдай при ней, против меня не настраивай. Просто уложи спать, и ложись сама, а с утра я приеду. Не подведи хоть раз в жизни!

— Не делай из меня монстра! Столько лет я тебя тянула, хоть бы слово жалости и благодарности услышать, — всхлипнула она. — Ты очень жестокая!

— Спокойной ночи, — я не стала продолжать диалог, и вышла за дверь.

Жалости, благодарности, сострадания — всего этого было предостаточно. Как и слез, уговоров на коленях. И мужиков с неё я стаскивала, собутыльников отчима, и с улицы притаскивала в дом, где она засыпала. Диану маленькую в это приплетала: мама в хламину пьяная, а я ей Дианку в руки вкладывала, напоминая, что ей есть ради кого бороться.