Шаманка. Невеста слепого мага (СИ) - Лафф Мишель. Страница 14

— Сокол ещё должен, — рассуждала вслух Лиана. — Он из ближнего круга и, к тому же, глава совета. Спроси у брата и не мучайся.

— Я подумаю, — повторил слепой маг.

Возможно, проще зайти через Дартмунда, а не через воинов клана. Или подстроить так, чтобы Кеннету срочно понадобилось спрятать в убежище самого Франко.

Глава 9. Сон, заслуживающий внимания

Над головой раскинулся купол шатра. Я не видела его, просто знала, что он есть. Там, за пределом клочка реальности, созданном для меня. Сон-видение, сон-послание. То, что не забудется даже через пару лет, но всё равно его нужно запомнить в мельчайших подробностях. Я попробовала оглядеться. Отвернулась от расплывчатых силуэтов передо мной и заметила деревянную колонну. Сверху её украшала бахрома. Нет, амулеты на тонких кожаных полосках. Роспись. Чёрная вязь незнакомых букв чужого языка.

“Юрта, — догадалась я. — Или что-то на неё похожее. Колонна — центральная опора”.

— Дарга, — позвал кто-то из темноты.

Картинка смазалась, моё внимание вернули к главному. Фигуры отступили в темноту. Я поняла, что лежу на полу. Мне сухо, мягко и тепло. Рядом горит огонь. Свет в шатре-юрте золотой. Картинка снова плывёт. Я вижу мужчину. Его шею, голую грудь, сильные руки. Но не вижу лица. Зато чувствую, что мы оба раздеты. Я обнимаю его ногами.

“Брат, — вспыхивает воспоминание. — Дарга — мой старший брат”.

Он ласкает меня. Гладит по груди и животу. Красивые у него руки. Невероятно, невозможно красивые руки. На плече что-то чёрное. Длинный росчерк, а под ним завитки и полосы. Я веду пальцем по чёрным линиям и замечаю свои руки. На них тоже татуировки. Украшены средний и безымянные пальцы, тыльная сторона ладони, запястье. На предплечье что-то есть, но я не вижу. Дарга наклоняется ко мне и целует. Низ живота наливается тяжестью. Я возбуждена, я хочу его. Родного брата.

— Ты должен взять её, — шепчут голоса. — Оставить силу рода у нас. Не хотим отдавать никому.

Я крепче обнимаю его ногами. Мне страшно, но совсем чуть-чуть. Дарга тяжело дышит, наши тела пропитываются жаром. Сейчас он войдёт в меня. Сделает своей. Навсегда своей. Как мы хотели.

Тени качаются над его головой. Смотрят, следят. Меня запоздало накрывает стыдом. Я толкаю брата в грудь, но получаю новый поцелуй.

— Здесь никого нет, кроме нас, — говорит он.

Тело пронзает боль. Я кричу, хватаю его за плечи, но становится только жарче.

Идеальная иллюзия. Я чувствую каждое его движение во мне. Мы становимся одним целым, соединяемся в нечто большее, чем были с рождения.

— Дарга, Дарга, — повторяю я. — Дарга.

Наслаждение накрывает волной. Тело дёргает судорогой уже наяву. Я просыпаюсь, успев почувствовать, как пульсирует во мне мужская плоть, отдавая семя.

Идеальная иллюзия. Максимально правдоподобная. Такая, что мне до сих пор жарко.

Сбрасываю одеяло и сажусь в кровати. Первая ночь в другом мире. Первая, и сразу же сон, заслуживающий внимания. Дома я бы уже тянулась к блокноту и ручке, чтобы записать его. Пока не забылся. Пока сознание не исказило детали и не заполнило пробелы логичными, по его мнению, связками.

— Чёрт, — сорвалось с языка.

Бумага здесь в дефиците. За весь день я не видела ни одного клочка, кроме записки от Франко.

— Сундуки!

Да, что-то было на дне зелёного с красной росписью. Вывернув одежду на пол, я счастливо выдохнула. Две стопки чистых листов, конверты и чернильница с перьевой ручкой. Почтовую шкатулку, как ценный артефакт, ещё с вечера поставили на мой комод.

“Пишите, София, — просил Франко. — По любому поводу. Даже если просто станет скучно и захочется поболтать”.

Нет, скучно мне точно не будет. Я узнала татуировки на плече мужчины из моего сна. Дрожащей рукой зарисовывала самую яркую деталь. Чудом разобралась, что нужно повернуть колпачок ручки, и чернила польются. Там копыто с завитками. Татуировка обнимала плечо воина, покоившегося в другом кургане. Не знаю, сколько километров между ним и замёрзшей могилой шаманки. Плато Укок большое.

— Быстроногий конь, — шептала я, пытаясь вспомнить, как он выглядел.

Морда, шея и тело уходили на спину воина. Задние ноги и хвост не сохранились. Татуировка почти вся чёрная. Такие делали, прокалывая кожу пучком игл. Да, это намного больнее, чем одной иглой.

— Зараза! — шипела я от злости.

Нужно было тщательнее рассматривать рисунки, запоминать наизусть. Я знала, что левая рука женщины была “забита” от плеча до кончиков пальцев, но кроме оленя с ветвистыми рогами не смогла больше ничего вспомнить. Левая рука, да. Как у меня во сне. А у мужчины право плечо. Мамочки, всё сходится или мне хочется, чтобы всё сошлось?

Риль сшила точно такой же костюм, как у шаманки с плато Укок. Я впечатлилась, вот сознание во сне и отыграло.

— Нет, — сказала я себе, откладывая лист с рисунком в сторону. — Не торопись, София, подожди. Сон заслуживает внимания, но подожди.

Мало ли как он отыграется в жизни. Метафоры бывают настолько сложными…

— Да кого я обманываю?

Татуировок у меня на руках нет. Себя в образе другого человека шаманы видят только в одном случае. Когда к ним “стучится” история из прошлой жизни. Из моей прошлой жизни. Выходит, что я была той самой принцессой Укок?

— Нет.

Ну, нет. Эго сейчас рухнет в обморок. Это всё равно, что считать себя Наполеоном. Манией величия попахивало. Нет, присниться может что угодно. Я практически не разглядела татуировки. Руки чесались написать Франко письмо с просьбой открыть портал в мой мир и забрать книгу “Всадники Укока”. Именно там я увидела рисунки татуировок на теле шаманки, жившей две с половиной тысячи лет назад.

Глупость. Франко откажет. Игра не стоила свеч. Какой-то сон — и портал в другой мир. Нет, старший Гвидичи не будет впустую тратить силы.

Что же тогда делать? Мне нужен другой шаман. Хельда рассказывала, что в клане есть маг Этан. Если повезёт, он сможет мне помочь. Сама я в Нижний мир сейчас не загляну и связь с прошлой жизнью не распутаю.

Ведьмы гуляли на балу в логове Плиния. Закрылись в ритуальном зале и звенели бокалами под взрывы хохота. Толпа пьяных, распущенных женщин. Франко ёжился от их развязных мыслей и прятал нос в вороте рубашки. С ужина сбежал. Не настолько был голоден, чтобы терпеть подколки Лианы.

“Он всегда у тебя такой молчаливый, Плиний, или ты его на зельях держишь?”

Называть сироту Гвидичи цепным псом тоже придумала Лиана. Ей показалось забавным, что худой мальчишка всюду таскается за хозяином-иномирцем и предупреждает его об опасности. Читает мысли ведьм и магов ещё до того, как они начнут плести заклинание. “Твой личный стражник. Инквизитор. Нет, для инквизитора он мелковат. Щенок облезлый”.

Лиане не нравилось, что Франко всегда рядом. Как тень. Ей было удобнее соблазнять Плиния наедине.

“Плох тот союз между мужчиной и женщиной, который на скреплён сексом”.

Обошлась без приворота. Плиний был вдовцом. Среди элезиек пару себе не искал, потому что там все женщины были чьи-то. Пошли в другой мир за мужьями или любовниками. А у предводителя осталась маленькая дочь. Он хотел найти ей маму. Долго хотел, пока не узнал ведьм поближе.

Новый взрыв хохота заставил вздрогнуть. Франко перевернулся на другой бок и обнял подушку. Спать ему, пока Плиний бодрствовал, не разрешалось.

— В бездну, — проворчал он. Глаза слипались. — До утра не продержусь. Пусть он там как-нибудь сам. Поднял же тост, что рад праздновать среди союзников. А от союзников ножа в спину не ждут.

Сон сморил сироту Гвидичи. Кошмары уже не мучили. Он научился ставить себе ментальные блоки. Выборочно стирать память. Голос мамы оставил, а её предсмертный крик убрал. Отцу повезло меньше, его он стёр почти полностью. Назло. С ненавистью. Если бы Фенар с самого начала поверил в сына, помогал бы развивать дар, а не глушил его, то ничего страшного не случилось. “Сам виноват, — твердил Франко, — сам”. Но верить не получалось. В семье родилось чудовище. От него в итоге все пострадали.