История рентгенолога. Смотрю насквозь: диагностика в медицине и в жизни - Морозов Сергей. Страница 23

Действительно, сегодня мы еще не понимаем до конца открывающиеся возможности накапливаемых с невероятной скоростью больших данных. Но они как новая «материя», из которой будет «ткаться» будущее медицины. Когда-то непонятной диковиной, а то и аттракционом были и лампочка Эдисона, рентген, волшебные огоньки в подвальной лаборатории Пьера и Мари Кюри. Большие данные, которые все человечество сейчас интенсивно накапливает, можно было бы назвать питательный средой для развития или даже своего рода «пищей для ума», а точнее для искусственного интеллекта, которому будет посвящена следующая глава. Наверное, его можно назвать сегодня одной из вершин современной цифровой диагностики. «Одной из» – потому что, несомненно, будут и другие большие идеи по мере становления и развития нашей пока еще совсем молодой технологической цивилизации. Если продолжить возрастные аналогии, искусственный интеллект сейчас обучается пока еще на уровне своей начальной школы. Но ко всему этому мы вернемся в следующей главе.

Провода протащены, вайфай настроен, аппараты соединены. Ну и что? Этого мало. Все равно что заставить взяться за руки людей, не объяснив зачем. Помните историю послевоенных экспериментов пересадки кожи? Ведь ткани надо непросто соединить, а обеспечить ей функциональность, наполнить жизнью. Чтобы наполнить любую систему жизнью, нужен пульт управления, «мозг», «нервный пучок», ядро сети. Кабинет, в котором изучает снимки и ставит по ним предположительный диагноз эксперт, тот самый, к которому стремится попасть каждый. Для этого мы стали создавать референс-центр, который заработал 17 августа 2020 года. На работу в него перешли 150 врачей, преимущественно из поликлиник, где на фоне отстроенной единой радиологической системы, соединившей аппараты, практически сошла на нет необходимость в работе врача-рентгенолога. В условиях референс-центра он не только работает более эффективно, потому что успевает оценить исследования большего количества людей, но и набирает по этой же причине существенно больший опыт, а также может развиваться в сторону более узкой специализации и более высокой компетенции по какому-либо конкретному направлению. Это ценно как для него персонально, так и для системы здравоохранения в целом, ведь она получает таким образом высококлассного специалиста едва ли не в каждой области рентген-диагностики. Эту идею субспециализации я начал использовать еще в ЦКБ, затем в EMC. Ведь в практике неизбежно складывается, что кто-то лучше разбирается в исследованиях головы, спинного мозга, кто-то – в мамологии, урологии и т. д. И суть в том, чтобы каждый соответствующий врач эксперт консультировал пациента, разбираясь в проблеме “лучше всех”. А с помощью IT-технологий уже можно соединить пациента из любой точки мира с врачом, который ему необходим. И для отделений, где нет полного набора специализаций, появляется возможность дистанционного присутствия этих экспертов.

В течение года было закуплено еще огромное количество техники: компьютеров, трех-, пятимегапиксельных мониторов, чтобы принять на работу еще 200 врачей. По нашим расчетам, они уже могли бы покрыть все потребности городского здравоохранения двенадцатимиллионного мегаполиса.

Но рассуждая о развитии компетенций и бесконечном повышении квалификации, я имею в виду не только врачей-диагностов. Не меньше, чем грамотные врачи, нужны правильные управленческие специальности для грамотной организации процессов. Обучение цифровой трансформации – это не рассказ о завораживающих перспективах IT-технологий в медицине, а обучение тому, как цифровое развитие цивилизации влияет на судьбы людей, на их профессии и как управлять этими изменениями, чтобы избежать конфликтных ситуаций, помочь людям адаптироваться, очень мягко, аккуратно, нативно подойти к внедрению новых технологий в повседневную практику. Уже сегодня очевидно, что за цифровыми технологиями – принципиальное увеличение эффективности, обеспечение доступности, и прозрачности здравоохранения.

Я далек от мысли Эрика Тополя, что врачебные диагностические специальности исчезнут.^[7] Нет, они трансформируются. Поскольку такие трансформации не происходят в один день по распоряжению вышестоящей инстанции, надо повышать постоянно уровень компетенций быть в гуще происходящего в медицинской практике и теории.

Буквально несколько лет назад все говорили в один голос, что врачей учить дистанционно нельзя. Однако пандемия заставила усомниться в однозначности такого подхода и показала огромный потенциал дистанционного обучения. На наши дистанционные программы ежемесячно подключаются 8500 (!) специалистов. Только на один вебинар могут прийти 2–3 тысячи человек. А таких вебинаров может проходить несколько в неделю.

Произошло переключение, практически тектонический сдвиг, и дистанционное обучение стало нормой. Более того, позволю себе высказать мысль, которая многим покажется крамольной: оно сделало образование… настоящим. Когда я, уже будучи врачом, приходил в федеральный вуз на обязательную официальную очную программу усовершенствования врачей, которая предполагала месяц обучения, на первом занятии преподаватель говорил: «Мы понимаем, что вы все люди занятые, можете не ходить, через месяц приезжайте за дипломом». И это вовсе не оттого, что преподавателю нечего рассказать и нечему научить. Действительно, ни у кого из слушателей нет ни времени, ни энергии на эти формальные мероприятия, а формальные они во многом потому, что программы недофинансированы. Намерения (усовершенствование врачей) благие, а реализация – для галочки…

Онлайн-обучение позволяет слушать все эти лекции когда удобно, а затем еще и проходить тесты, проверять себя. Полагаю, что это не просто временная замена очного образования, как многие думали. Это реальное современное непрерывное образование, и оно дает настоящий результат и приносит индивидуальную ценность, заставляет проработать материал, вдуматься. Естественно, дистанционно не получится передать навык определенных манипуляций. Но речь не идет о полном переходе образования онлайн (пока во всяком случае). Дистанционный формат – оптимальная версия уже для профессионалов, для доучивания и освоения новых направлений в своей специальности.

Второй принцип, который я упоминал, – разделение труда. Помощники врачей – медицинские сестры, рентген-лаборанты, они непосредственно выполняют исследования, общаются с пациентом и в огромной мере влияют на его отношение к проводимому исследованию, да и в целом формируют восприятие пациентами клиники и даже самой системы здравоохранения. Это ее аванпост. Собрав врачей-рентгенологов в референс-центре, мы оставили в поликлиниках только медсестер, рентген-лаборантов. Обычно пациенты воспринимают их как врачей. Мне кажется несправедливым и довольно странным, что эти люди, которые проводят исследования, работают на сложном цифровом оборудовании, адаптируют его к конкретному исследованию конкретного пациента, активно общаются с ним, поддерживают, обеспечивают безопасность, относятся официально ко второй категории среднего медицинского персонала. Они почему-то ниже «по рангу», чем процедурные медсестры. А ведь от них требуется не только должный уровень технических знаний, но и высокий уровень коммуникативных навыков, выраженная эмпатия и даже некоторые навыки психолога (попробуйте уговорить взрослого дядю улечься в аппарат МРТ, успокоить, подбодрить, запастись терпением). Сейчас обсуждается выделение особой специальности помощников врачей для работы на цифровом оборудовании. А это не только рентген, МРТ или КТ, но и ЭКГ, функциональная диагностика, подготовка проб в патоморфологии, огромное количество электрофизиологических исследований, лабораторная диагностика. Во всех сферах современной диагностики, а ее арсенал постоянно увеличивается, нужны такие специалисты.

Итак, разделение труда позволяет выстроить бизнес-процесс. Любая технология, в том числе и медицинская, подразумевает отлаженный процесс. Только кристальная ясность и четкость отработки каждого шага дает уверенность в качественном результате в конечной точке. По сути, цифровая диагностика – по сути, такой же конвейер, как тот, на котором сто лет назад был построен первый массовый автомобиль и вся империя Генри Форда.