Убийца избранных: Конрад (СИ) - Белоусов Николай. Страница 35

Они добрались до какого-то склада, где спустились в погреб. Первой внесли женщину. Даже в мешке она не сопротивлялась, как будто…

— Что вы с ней сделали? — спросил Конрад.

Похитители огрызнулись.

— Тебе какое дело? Все сделано чисто. Твоя часть работы выполнена. Мы сами все доложим госпоже. А ты не подставься под солнце.

Конрад нехотя отдал девочку, которая смотрела на мешок и проплакала:

— Мама?

— Будет кричать — заткни. — Посоветовал один похититель другому. — В подвале будет проще. А ты, малая, не бойся. Все будет с тобой, как в песенке. Какой? А ты сама выбери.

Конрад смотрел в глаза девочки, пока её не унесли.

На сердце становилось всё тяжелее. На какие еще злодейства ему придется пойти, чтобы выполнить свою миссию?

«Маленькая жертва ради большого блага.»

О Боги, как же ему надоело это повторять. Цель оправдывает средства, смерти, потери. Еще один шаг и он откажется от этого, и пусть его нутро разрывает от появления каждого нового избранного, пусть ощущение направления не дает покоя, но это уже переходит допустимые границы.

Он пошел прочь и стал шептать, стараясь то ли успокоить, то ли убедить себя.

— Это важно. Никто кроме меня это не сделает. Ни у кого, кроме меня, это не получится. Я обязан, я должен, я…

Ему хотелось выть.

***

Через несколько дней он зашел к Хале. Собрал кучу чертежей и прямо днем пошел к её имению. На удивление, к ней стояла куча просителей. Кто с пустыми руками, а кто с подарками. Охранники не впускали никого и давали односложные ответы. Единственное, что спасало просителей — множество навесов, что уберегали их от зноя. Мелочь, с помощью которой Хала держала поклонников и желающих её благоволения у своих ворот как можно дольше.

— Госпожа сегодня не принимает.

Конрад заискивающе улыбнулся, как это делал архитектор перед важными людьми.

— Я к госпоже. У меня новый проект её дома.

— Она сказала, что сегодня никого не принимает.

— Пожалуйста, мне надо её увидеть. Передайте ей, как только она узнает, то обязательно впустит.

— Иди своим путем. Если мы её побеспокоим, то две недели придется спать на животе.

Конрад закусил губу.

— А могу ли я обсудить или пообщаться с каким-нибудь из её мужей?

— Тоже заняты.

— Я насчет их подданных, которым перерезали сухожилия. — Прошептал Конрад.

Мгновение и вооруженные люди обратили на него всё внимание.

Поэтому он посмотрел им в глаза и спросил.

— Так вы позовете Унгала или Йорама?

Охранники отошли назад, не спуская взгляда с Конрада. Позвонили в колокольчик. Вскоре появился посыльный, который тут же убежал, а вернулся через пять мину вместе с Йорамом

При виде Конрада он помрачнел, сжал кулаки, но сдержался.

— Впустите его. — Прогромыхал Йорам.

Конрад снова нацепил заискивающую улыбочку и поклонился каждому охраннику.

Теперь они смотрели на него с нескрываемой подозрительностью.

Как только они отдалились, Йорам заговорил.

— Однажды, я сломаю тебе пальцы, ноги, и все ребра.

Конрад вздохнул.

— Ты видел, что я делаю за пальцы моего друга. Себя я ценю больше.

Они еще секунду посмотрели друг на друга. И в это мгновение Конрад успел соскучиться по беззаботной жизни человека, которого никто не знает. По возможности отвести взгляд, извиниться и уйти, спрятаться, показать себя слабаком или ничтожеством, которое никто не тронет, которое никого не заинтересует. Но Йорам показал себя, показал свою готовность навредить Конраду.

— Жду не дождусь, когда госпожа закончит с тобой.

— Не ты один. — Твердо ответил он. — и чем скорее ты меня приведешь к Хале, там быстрее покину твой дом. Уверен мы оба этого хотим.

— Когда ты был молчаливым, ты мне нравился больше.

Конрад пожал плечами.

— Сам скучаю по тем временам.

Еще несколько секунд взгляда глаза в глаза. И Йорам повел его дальше.

Хала сидела за столом и писала письма. Рядом с ней горела свеча, а запах сургуча, казалось, пропитал собой каждую частичку этой комнаты.

— Что непонятного в «не беспокоить»? — спросила она, едва открылась дверь.

— Это Чужак, дорогая.

— Он разве не должен сейчас работать?

Конрад ответил.

— Раз здесь, то не должен.

Наконец, Хала отвлеклась.

— Зачем пришел? У тебя работа кончилась?

— Я на несколько минут. Узнать, как там заложники.

— В подвале. Дорогой, оставь нас.

Йорам медлил.

— Оставить нас — значит закрыть дверь с противоположной от меня стороны, дорогой. Если есть возражения, я послушаю. — Она подняла палец, измазанный в чернилах. — но одну минуту.

Муж скрипнул зубами, поморщился и закрыл дверь.

— Ты всегда приносишь разлад в жизнь тех, с кем знакомишься?

— Чаще, чем хотелось бы.

Хала отложила перо, пергамент, расправила плечи, потянулась, встала из-за стола.

— Девочка в подвале. Если волнуешься о ребенке, то ей ничего не грозит. Она даже скоро повидается с отцом. — Хала взяла одно из писем, мельком глянула. — а если точнее, послезавтра.

— А её мать?

Она втянула воздух сквозь сжатые зубы.

— Вот о ней точно можно не беспокоиться.

— Те двое её убили.

— Тебе тоже есть кого убить.

— Но мы планировали просто похитить. И, надеюсь, вернуть?

— И у профессионалов случаются промахи. А что говорить о дебютантах.

Конрад посмотрел в сторону, на Халу.

— Торгаш же не простит смерти жены.

— Вспомни, что ты говорил об архитекторе и обо мне. Ему придется смириться. Тем более, я подыщу ему новую. Объясню проблему. Хотели немного придушить, но не рассчитали силы, время. Человек очень хрупок в самое неподходящее время.

— И вы оставили девочку вместе с трупом матери в подвале?

Хала прошлась по комнате.

— Признаю, некоторые люди отказываются думать головой. Как только я узнала, что женщина мертва, я сразу убрала её. Боюсь, девочке это не особо помогло, учитывая её плач.

— Она видела тебя?

— Помилуй. Конечно, нет. Кого она и могла запомнить, так только тебя. Так что, ты обзавелся еще одной причиной сразу после переворот сбежать отсюда вместе со всеми грехами, которые мы на тебя повесим. Тебе же всё равно?

Конрад отвел взгляд.

— Да делай что хочешь. Но мне кажется, что…

— Мы переступаем какие-то границы? — Она поймала взгляд Конрада и усмехнулась. — Ладно тебе. Мы это начали. Ты недавно искалечил трех человеком и глазом не повел. Даже не пытался договориться с ними. Сразу начал с ножа. Так дела не делаются.

— Это уже обсудили.

— Знаю, но хотя бы не лицемерь. Или мне станет казаться, что ты начал симпотизировать Кагану. Один раз зашел к нему в гости, затем он приехал к тебе посмотреть на здание. Что дальше? Пойдешь с ним пить чай?

Конрад посмотрел ей в глаза и кивнул.

Лицо Халы вытянулось.

— За какие…

— С его женой. Она пригласила.

Хала тут же расслабилась и выдохнула.

— Ах, эта девочка. Единственная, кого мне будет жалко. Созданная, чтобы рожать и восхищаться мужем. И, кажется, у неё это получается. Дурочка. Она такая добродушная, что мне даже хочется посмотреть на неё лет через десять или двадцать. При условии, если бы она осталась жива, увы. У-вы.

Хала пересчитала письма, пробежалась глазами по одному, отбросила в сторону.

— Конрад, ты ведь тоже убийца. — Продолжила женщина, уже тише. — Я была в ярости, когда узнала, что жена торгаша умерла. И не только потому, что это уменьшило бы весомость шантажа, но эта женщина не сделала мне ничего плохого, я не желала ей зла. Ей просто не повезло. Такое случается. Я и так делаю всё, что могу, чтобы избежать лишних жертв. — Она указала ему на кресло. — помнишь, как предложили поднять бунт? Вспомни, кто был против. Я не хочу крови, но… ты же не маленький мальчик. Это только первые ростки. Дальше мне придется убирать несогласных, вешать и преследовать тех, кто будет противостоять. Возможно, мне придется даже казнить бывших заговорщиков, друзей, может быть, мужей. Тем более, что они порой позволяют себе отвратительные вещи. И мне придется нести это всё на своих плечах. На хрупких женских плечах. Никто у меня не заберет этот груз. Никто не предложит разделить. И я буду помнить, что каждый мой приказ — это всё равно, что убийство моими собственными руками. Но что сделаешь ты? Просто уйдешь.