Блеск чужих созвездий (СИ) - Доброхотова Мария. Страница 31

— Тихо, тихо, — прошептал он.

— Оставляй меня! — крикнула Таня, не думая о том, что может разбудить Росси, более того, надеясь, что кто-то проснется и придет на помощь.

— Тихо. Спокойно. Я Тень.

— Уходи!

— Успокойся, успокойся. Я Тень. Я не причиню тебе зла.

— Какая Тень? — способность думать возвращалась с трудом. Кровь стучала в ушах, адреналин в крови кипел, заставляя бежать или драться.

— Мы виделись в Илибурге, помнишь?

Страх и ярость отпускали постепенно, и Таня еще некоторое время стояла, готовая в любой момент дать отпор, и просто смотрела на сгорбленную фигуру старого знакомого. Он потирал больную левую ногу, в которую пришелся удар.

— Я напугал тебя? — спросил он. — Я не хотел.

— Не хотел? — Таня задохнулась от возмущения. — Ты ходишь сюда и туда перед мои окна, как дух от мертвого человека, и спрашиваешь, я не пугаюсь?

— Я только хотел знать, что ты в порядке. Был неосторожен, не думал, что ты так легко заметишь.

— Ты не прозрачный, знаешь? — она немного расслабилась, сложила руки на груди. — Тебя можно замечать.

— Догадываюсь, — усмехнулся Тень, поправляя черное одеяние, проверяя, что все тело кроме глаз надежно закрыто. — Как ты себя чувствуешь? Кажется, ты полна сил. Бьешь по крайней мере сильно, — он снова потер ногу.

— Прости меня, — начала было Таня, но тут же добавила: — Хотя это только ты вина! И если нет платья, я могу драться лучше. Без платья все лучше.

— Тут я с тобой не поспорю, — весело усмехнулся Теня, и когда она поняла двусмысленность своей фразы, ее щеки вспыхнули от смущения.

— Я говорю про другой!

— И что же, — смилостивился он, — тебе не нравится одежда, что дал тебе Мангон?

— Нет! Я всегда надеваю другое. И не могу ходить так, — она подняла руки, демонстрируя, насколько нелепо она выглядит в нежно-голубом атласе с бантиками.

— По-моему, неплохо.

Таня не ответила, просто посмотрела на него молча и выразительно.

— И вот еще. В следующий раз подумай дважды, прежде чем влезать в драку: другой на моем месте мог и ответить, — и голос его звучал немного угрожающе, возможно оттого, что очень хрипел.

Таня подумала, что не известно, кто кого бы победил в честной драке, но промолчала. Тень знал, что в комнате должна быть она одна, и потому не защищался, а будь на его месте действительно другой человек с самыми искренними темными намерениями?

— Почему ты ходишь везде? По стене и верху домов? Перед окнами и где стража?

— Потому что я хочу знать, что происходит в этом замке. Знаешь ли, я своего рода призрак, герой доброй и немного нравоучительной легенды. Тень знает о тебе все, и если ты творишь черные дела, он придет и накажет тебя.

— А если хорошие дела, он принесет вкусное? — усмехнулась Таня.

— А ты вела себя хорошо? — прошептал Тень, и она замерла, не зная, как ответить. Во всем виноват этот его вечный полухрип, или он в самом деле решил с ней заигрывать?

— Если хорошо, я принесу тебе пирожное, — мурлыкнул он.

“Навряд ли твои пирожные сравнятся с теми, которыми здесь меня кормят”, или “Можешь не утруждаться. Просто не появляйся рядом с моими окнами”, или даже “Я самая плохая девочка из всех, что ты встречал” и десяток других ответов, остроумных и не очень, Таня придумала позже, закутавшись с головой тяжелым одеялом, но в тот момент она просто молчала и хлопала глазами, мысленно ругая себя за то, что не может сказать ничего внятного. Тень же просто рассмеялся, хрипло и задорно, и заявил:

— Тебе пора отдыхать, уже поздно.

— Так я хотела бы… Но тени за окном, — голос ее звучал устало и мягко, куда только делись язвительные нотки?

— Что поделать, я буду иногда мелькать. То тут, то там. Придется тебе смириться, раз попала в дом с призраком. Ну, не грусти, — рука в перчатке легко щелкнула ее по носу, заставив поднять голову. — Твое положение пока не безнадежно, поверь.

— Не без одежды… Повтори! Что за слово?

Но Тень только драматично махнул плащом и вышел на балкон. Он удивительно легко вскочил на каменное ограждение, обернулся на прощание и спрыгнул вниз. Таня не хотела идти и проверять, что с ним случилось, но не смогла удержаться. Когда она взглянула вниз, Тени уже нигде не было.

— Положил не без одежды? — уточнила утром Росси, намазывая хлеб ежевичным джемом. Кусочки светлого ароматного хлеба стали поджаривать по просьбе Тани, и теперь они если его с разными сладостями почти каждое утро.

— Он так сказал, — пожала плечами Таня. — Что это значит?

— Что он положил, — каждую фразу Росси сопровождала жестами, чтобы было понятнее. — Не без одежды. Это очень странно.

Таня вспомнила вчерашний разговор с Тенью и его попытки задеть ее и почувствовала, как лицо заливает краска.

— Твое положил не без одежды, — повторила она вполголоса, передразнивая его речь, и тогда Росси смогла уловить, додумать иное звучание, которое все прояснило.

— Может, он сказал, что твое положение не безнадежно?

Таня подняла взгляд на Росси.

— Может. И что значит?

— Что Тень что-то знает о планах Мангона. Надо его расспросить подробнее. Хочешь я этой ночью буду с тобой?

Таня быстро замотала головой.

— Нет. Я сама.

Отчего-то ей больше не было страшно и совсем не хотелось делить общение с Тенью с кем-то еще, пусть даже с Росси. Будто он был загадкой, предназначенной лично ей, и если она узнает ответ, ее ждет награда.

В этот момент в комнате появился Жослен. Он больше не стучался и не спрашивал разрешения, его смущение тоже осталось в прошлом, теперь он заходил в кабинет, как в свой собственный, уверенный, что ему всегда найдется здесь место.

— Ты поздно, — развела руками Таня, — завтрака нет.

— Ничего, мы с Вашоном работаем с самого утра. Мастер хотел передать краски рассвета в росписи и заодно дать пару уроков, — ответил Жослен. — Зато я принес новости от Раду.

— Надеюсь, хорошие, — проворчала Таня.

— Думаю, вам понравится, — он улыбнулся. — Мангон расщедрился и пригласил самого Вивьена, чтобы он сшил вам одежду.

— Кто такая Вивьен?

— Такой. Модный столичный портной, он шьет наряды всему высшему свету. Не знаю, сколько Мангон заплатил ему и что наврал, чтобы он приехал сюда. Со всем уважением, но вы совсем не его публика.

— Я даже не слышала никогда о таком, — тихо сказала Росси.

— Если бы не Мангон, и не услышала бы, — Жослен стащил с тарелки поджаренный хлеб и теперь задорно хрустел им. — Он настоящая знаменитость Илибурга, он не шьет для служанок и странных гостий издалека. Извини, я не хотел тебя обидеть, — добавил он, видя, как насупилась Росси.

— Нет, все правильно, — кивнула Таня. — Мы такие и есть, не нужно этого… — она запнулась.

— Вспоминай, — тут же подхватил Жослен, заметив, что она не знает слова. — Я рисовал это слово для тебя, девицу на двадцатой странице. И даже подписал. Не говори, что ты не учила.

— Не учила, — беспечно заявила Таня. — Мы много гуляли в прошлые дни.

— Стесняться. Не нужно этого стесняться, — подсказал Сен-Жан.

— Именно! Это я и хочу говорить.

— А когда приедет этот Вивьен? — спросила Росси. Глаза ее блестели, и выглядела она взволнованной.

— В десять он будет ждать в малом кабинете, — ответил Жослен, и Таня мысленно перевела в привычное время, получилось около одиннадцати утра. — Так что вам нужно поторапливаться. А мне нужно возвращаться к Вашону, пока он не расстроился. В прошлый раз, когда он разозлился, он замазал краской готовую сцену в галерее.

— Не грусти. Однажды ты тоже становишься известный художник. Возьмешь ученик и будешь кидать в него краски, — Таня похлопала его по плечу, и Жослен скривился.

— Если я буду таким же, разрешаю меня застрелить, — он схватил с тарелки еще пару кусков хлеба, прежде чем подняться с дивана. — Вечером постараюсь зайти.

— И нам тоже пора, — сказала Росси. — Если этот Вивьен и правда такой важный, он может и не дождаться нас.