Блеск чужих созвездий (СИ) - Доброхотова Мария. Страница 43

— Ну давай, подруга. Иди на свет, — и изрыгая из груди рычание, Таня ударила Росси в грудь. Нет, она не плакала, слез с детства не было на ее лице. Это было само отчаяние, извергающееся из глубины груди. Раз! — одеревеневшие пальцы стягивают мокрую неподатливую ткань с девичьей груди. Раз! — сцепленные в замок руки опускаются на недвижимую грудь. Раз! — тело Росси дергается, чтобы снова замереть на пустом берегу. Раз! — ее голова поворачивается направо, губы безжизненно приоткрываются.

— Нет! Нет-нет-нет, — хрипит Таня, гладит мокрое, холодное лицо Росси, вытирает с него ил и землю. Все бесполезно. Она слишком долго бултыхалась, тратила драгоценные секунды на наслаждение воздухом. И поэтому Росси уходит, ускользает, как ушла когда-то мама. И Таня снова остается одна перед лицом мира, который хочет ее сожрать, перемолоть. Отчаяние заливает горящую грудь. Таня роняет руки, замирает на коленях перед бездыханным телом подруги. Задирает голову к жизнерадостному синему небу. С него издевательски холодно улыбается солнце. И тут она видит, как далеко, на самом краю обрыва, стоит человеческая фигурка. За ними смотрят. Понимание обжигает разум: Дано. Хочет убедиться, что они умерли, переломали кости, захлебнулись — что угодно. Ярость просыпается в груди и разливается по телу, заставляя пальцы дрожать.

— Ублюдок, — протягивает Таня, подаваясь вперед. — Сволочь бородатая! А ну, Росси, вставай, у нас еще дела!

Раз! — сильные руки обрушиваются на грудь Росси. Раз! — трещит ребро. Раз! — из приоткрытого рта вырывается мутная речная вода вперемешку с кровью. Росси заваливается на бок, хватается за живот, кашляет, хрипит.

— Да! Да, вонючий выродок! — Таня вскакивает и грозит кулаком далекому обрыву. — Я найду тебя, слышишь?! Найду и утоплю своими руками!

Человеческая фигурка удаляется, становится все меньше, пока не исчезает совсем. Но это все становится неважно. Потому что Росси жива.

Таня почувствовала, что засыпает. Мокрая одежда облепила тело, ветер продувал его до самых костей, а мелкая дрожь стала почти привычной. Росси еще некоторое время кашляла, свернувшись на траве, окрашивая ее кровью. Падение явно обошлось ей дорого, дороже, чем Тане. Ей тоже не давала покоя боль в руке, которую усугубили отчаянные попытки привести подругу в сознание. Но Росси явно было хуже в разы. Когда пришло жуткое желание лечь и уснуть, Таня поняла, что больше медлить нельзя, иначе они рискуют так и обрести последний покой на этом неприветливом берегу. Некоторое время она продолжала сидеть, мысленно заставляя себя пошевелиться, но потом поднялась.

— Давай, Росси. Идти, — она протянула подруге руку. Та жалобно посмотрела снизу вверх. Выглядела Росалинда неважно: мокрые волосы в песке и водорослях, на щеке засох размазанный ил, вокруг рта запекшаяся кровь. Глаза красные и несчастные. Прекрасное изумрудное платье лежало вокруг уродливым комом. Но идти было нужно.

— Я не могу, Северянка. Мне кажется, я умираю. Лучше, если мы никуда не пойдем. Пусть дракон найдет нас.

— Дракон. Или он, — Таня ткнула пальцем в сторону обрыва, с которого они вечность назад упали в реку. — Мы идем в лес.

Таня закрыла глаза здоровой рукой, объясняя, что нужно уйти с открытого пространства, спрятаться. Она подставила Росси плечо и помогла ей подняться. Стоны подруги раздражали, ведь у Тани самой не было сил, а ей предстояло тащить еще одно тело, но она сжимала зубы и терпела. Кто-то же должен.

— Где… тыгыдык-тыгыдык?

— Лошади? Эмм… Я не понимаю! — почти плакала Росси. — Дорога? О, дорога! Там мост, — она махнула рукой по течению реки. — Не знаю, как далеко. Полчаса пешком. Час. В любом случае. Я столько. Не пройду.

Таня упрямо, шажок за шажком, тащила ее к лесу. Вот было бы здорово, думала она, если бы Росси хоть раз в жизни замолчала и поберегла воздух, силы и ее, Танины, нервы. Кусты, которые жались вплотную к лесу, становились все ближе. Сотни маленьких шажков, и над головами измотанных дрожащих девушек сомкнулись лапы елей.

— Вот и все, здесь нас так легко не найдут. Можно выдохнуть. Подумать. Росси, ты как? Росси? — Таня обернулась к подруге, но та округлившимися от ужаса глазами смотрела в глубину леса. — Ну раздави меня…

Из-за деревьев медленно выступил волк. Он опустил голову и смотрел исподлобья. Зверь был крупнее собаки, но худым, поджарым, и была в его глазах та равнодушная жестокость, которая отличала волка от домашнего любимца. С тихим урчанием он оскалил зубы. В этот момент слева появился еще один. А потом еще.

— Девять, — выдохнула Таня.

— Девять, — выдохнула Таня. Голова раскалывалась, но она судорожно искала выход из ситуации. Волки не торопились, они приближались медленно, будто были уверены, что добыча никуда не денется. Крайние звери обходили их, заходя чуть сзади, отрезая пути к отступлению. На удивление слаженная стратегия.

— Северянка, что нам делать? — зашептала Росси, цепляясь за блузку подруги. Услышав голос, волк снова зарычал. — Мы умрем?

— Может быть, — ответила Таня. К этому варианту она склонялась больше всего. Выхода не было, а сражаться не хватало сил. Их остатки уходили на то, чтобы стоять и поддерживать подругу. Внезапно волк слева сорвался с места и коротко прыгнул, оказавшись совсем рядом. Росси вскрикнула. Зверь пригнулся к земле и зарычал. Таня почувствовала, как по ногам потекла обжигающе-горячая жидкость — страх стал невыносим, и она обмочилась.

Она отвернулась от злых желтых глаз волка, хоть это и уничтожило последнюю иллюзию контроля над положением. Теперь она не могла видеть зверя. Зато видела Росси. По щекам девушки текли слезы. Таня взяла ее голову с свои ледяные руки, заставила посмотреть в глаза.

— Эй, я здесь. С тобой, — ее слова звучали так чисто, как никогда. — Я сжимаю тебя, и все хорошо,— она заставила Росси склонить голову ей на грудь, спрятать лицо, чтобы не видеть голодные морды, и добавила по-русски: — Сейчас мы умрем. Но это ничего. Я рада, что знаю тебя, Росалинда.

Волк зарычал. Таня не смогла повернуть голову и посмотреть на него, она зажмурилась от ужаса, но в этот момент волчий рык превратился в скулеж. Что-то большое упало на траву. Таня вскинула голову и увидела, что напавшего сбил другой волк, тот, что первым вышел из леса. Он прижимал уши, скалил огромные зубы и рычал на беднягу, который не удержался и кинулся на человечину. Он прижимался к земле, бил хвостом и скулил. Волк над ним обернулся к собратьям и что-то рыкнул, обращаясь к ним.

— Да они разговаривают! — прошептала Таня.

Волк, сбитый с лап, отполз за границы круга, глубже в лес, но далеко не ушел. Остальные уселись в круг и просто уставились желтыми голодными глазами на двух человек.

— Чего они ждут? — дрожащим голосом спросила Росси.

— Не знаю, — ответила Таня.

Минуты тянулись, как резина, и хотя прошло немного времени, Тане показалось, что минул час, не меньше. Когда из леса показался еще один волк, она обреченно застонала.

Он был огромен. Будто три зверя встали друг на друга и укрылись шкурой. Его шерсть блестела серебром, и вокруг шеи обвивалась железная цепь. Огромные лапы мягко ступали по лесной подстилке. Взгляд злых глаз казался на удивление разумным. Поэтому, когда волк заговорил, Таня не особо удивилась.

— Ого, кто у нас здесь, — слова понять было сложно, все-таки волчья пасть не была рассчитана на человеческую речь. — Двое маленьких девочек, — он подошел ближе, втянул носом воздух. — Очень напуганных девочек. Что, боитесь волков?

Таня нахмурилась и сильнее прижала Росси к себе, будто могла ее защитить.

— Кто это? — пролепетала Росалинда.

— Большой и страшный серый волк, — хмуро ответила Таня.

Между тем волк наклонил голову, прислушался, когда один из волков что-то проворчал ему.

— Что? Съесть? — переспросил громила. — Вам что, оленей мало? Или охотников? Вот их и жуйте. А девушки достанутся мне, — протянул он с довольной интонацией, и если бы пасть позволяла, он бы наверняка улыбнулся. — Меня зовут Вук.