Блеск чужих созвездий (СИ) - Доброхотова Мария. Страница 53

Новая тайна и новая жизнь в монохроме*

Таня замерла, сжав руку в кулак на груди. Пару мгновений в своих фантазиях она еще была дома, где заучивала стихи с экрана монитора, и за воображаемым окном шумела Москва, но потом реальность снова напомнила о себе. Таня вернулась в темноту леса, опустила плечи, съежилась от тоски и стыда за свое откровение.

— Научи меня этому языку.

— Что? — пискнула Таня. Подобной просьбы она точно не ожидала.

— Он похож на некоторые, которые существую на Лурре, в том числе драконий, но на нем точно никто не говорит. Это идеальный готовый язык для тайного общения. Ты должна меня научить.

Повозка вынырнула из леса. Дорога под колесами сменилась на широкие плиты, и подпрыгивать приходилось теперь только на стыках. А впереди несла воды широкая величавая Отолура, целую вечность назад спасшая двух девушек. На темных волнах плескались серебристые жемчужины звезд. От берега к берегу тянулся добротный каменный мост, и Таня забыла на время о разговоре, крутя головой из стороны в сторону, любуясь завораживающим пейзажем, впитывая красоту чужого мира.

— Так что, научишь?

— Я не учить никогда, — ответила Таня.

— Это не проблема. Я хороший ученик, — Тень развел руки, на пару секунд оставив поводья, будто демонстрировал свою исключительность.

Таня помедлила, а потом решилась назвать настоящую причину отказа.

— Боюсь, у меня мало времени, — проговорила она, пристально глядя на Тень. Он повернулся, встретился взглядом с ней и посмотрел долго и внимательно.

— Мне жаль.

Что-то внутри оборвалось. Наверное, это была последняя искорка надежды, которая потухла и оставила Таню одну со своим предназначением.

— Ты спас от оборотней, и я умру от дракона, — горько сказала она.

— Мне бы хотелось, чтобы все было по-другому.

Дорога до Серого Кардинала пролегала через поле и заняла еще около получаса, и все это время прошло в тишине. Таня не знала, что еще можно сказать, и Тень ей не помогал. Она смотрела вперед, на бескрайнее темное море колышущихся трав и видневшиеся башни. Замок, медленно восставший над горизонтом, был прекрасен. Серебристый в лунном свете, он горел прямоугольниками окон и напоминал рисунок из детской книжки. Над Южной башней висел флаг, практически недвижимый в безветренной ночи. И только когда до ворот оставалось метров пятьсот, Тень натянул поводья, останавливая лошадей.

— Я должен знать, — прохрипел он. — Ты поэтому хотела сбежать? Потому что поняла свое предназначение?

Таня в который раз за вечер удивленно подняла брови и посмотрела на Тень. Вот, значит, как он решил? Что она решила сбежать, но по дурости упала в реку, а затем угодила в лапы оборотням?

— Мы не сбегали, — раздался сзади слабый голос. Таня обернулась. Росси проснулась и смотрела на них лихорадочно блестящими глазами. — Дано сказал, что Мангон хочет видеть нас, показал какую-то монету стражникам. Мы не знали, что это повод просто вывести нас из замка, думали, что правда идем на встречу с Мангоном. Он пытался нас убить, достал револьвер, а потом… Потом мы упали в реку. Я едва не утонула, и если бы не Северянка, — тут Росси больше не могла говорить, слезы потекли из ее глаз и она, всхлипывая, уткнулась носом в свой рукав.

— Дано, значит, — прошипел Тень. — Но! — он неожиданно прикрикнул на лошадей, и так Таня обнаружила, что у него может быть нормальный мужской голос. Приятный и чистый, звенящий от ярости. Тень заставил лошадей рысью пробежать к опущенному надо рвом мосту. Когда до него оставалось всего ничего, он сунул поводья в руки Тане.

— Эй, это что? Нет, нет! Я не умею!

Но Тень только хмыкнул и спрыгнул с повозки, оставив Таню один на один с парой лошадей. Да, они не неслись галопом, перебирали ногами чуть быстрее, чем шагом, но от этого не становилось легче. Пытаясь справиться с волной ужаса, Таня одеревеневшими пальцами вцепилась в полоску кожи, которая служила рулем в этом адовом транспорте, и расширенными от страха глазами смотрела, как приближается мост. Вот сейчас они не впишутся на этот узкий деревянный перешеек и скатятся в ров. А с нее купаний хватит на ближайший год уж точно.

— Доброй ночи, — раздался слева бодрый голос, и сильные руки принялись по возможности осторожно отрывать Танины пальца от поводьев. — Дэстор приказал ввести повозку в замок. Вы позволите?

Таня медленно повернула голову и увидела, что рядом с ней сидит молодой крепкий стражник в кирасе и шлеме. Наверное, он запрыгнул на козлы, когда Таня гипнотизировала взглядом ров. Откуда-то всплыло воспоминание, что Мангон обязал всю стражу носить доспех. С сочувствующим видом мужчина забрал у Тани поводья и взял управление на себя.

— Вы бы вернулись в повозку, тэсса. А то мне неудобно, право слово, — проговорил стражник, смущенно глядя на свое плечо, трущееся о плечо Тани, но та его уже не слушала. Она увидела у главных ворот знакомую фигуру с копной светлых непослушных волос.

— Сен-Жан!

Таня не стала дожидаться, пока лошади остановятся, спрыгнула на землю и помчалась к Жослену. И только подбежав к нему, остановилась, смутившись. Ей нестерпимо хотелось обнять его, прижаться к узкой груди, почувствовать дружеское похлопывание по спине, но не знала, насколько ее порыв окажется уместен. Однако Сен-Жана ничего не смущало.

— Северянка, слава Матери! — Жослен сгреб Таню в охапку и прижал к себе. Он ощутимо дрожал. От его рубашки приятно пахло красками и маслом. — Я чуть с ума не сошел, когда узнал, что вы угодили в лапы Вуку.

Таня позволила себе несколько мгновений слабости. Прижалась лбом к Сен-Жановой груди, сжала пальцами его шелковую рубашку на спине. Но потом собралась, отстранилась.

— Росси. Она плохо, — сказала Таня, кивнув в сторону повозки. Стражник уже остановил лошадей и сейчас присматривался к девушке, которую должен был вытащить. Жослен нахмурился и направился к нему, а Таня получила возможность оглядеться.

Несмотря на то, что было очень раннее утро, двор не пустовал. Многие обитатели замка высыпали на улицу, чтобы посмотреть на возвращение сбежавшей драконьей добычи. Была среди них и Раду. Она стояла наверху лестницы, у бокового входа в главное здание, и смотрела на вернувшихся девушек сверху вниз. Выражение ее застывшего лица скрывали тени, но Тане показалось, что Раду взирает на нее с неприязнью, будто доподлинно знала обо всех ее приключениях. Горничные переговаривались, и понять их тихое щебетание было невозможно. Стражники пытались сохранять невозмутимость, но то и дело косились на причину ночного переполоха. На нее, Таню.

Во дворе появился Сен-Жан. Он нес Росси на руках. Та обвила его шею руками и прижалась к груди. Жослену, худощавому и изящному, внезапные силовые упражнения были явно в новинку.

— Тебе идет женщина, — замечание, полное ироничного тона, принадлежало новому для Тани человеку. Это был мужчина лет сорока на вид, с длинными каштановыми волосами, забранными назад, и пышными, но ухоженными бородой и усами. Он кутался в просторное вышитое одеяние и выглядел заспанным и крайне недовольным.

— Маэстро, я прошу вас, — с несчастным видом выдохнул Жослен.

— Но-но, Жослен, дамы вдохновляют художников. Вам предстоит посетить спальню юной тэссы, что может быть волнительнее?

Жослен выглядел сбитым с толку. Он смотрел на Вашона, а это был именно он, словно тот ударил его. Сам маэстро улыбнулся в идеально уложенные усы, развернулся на каблуках и проследовал в сторону галереи, заложив руки за спину.

— Жослен, надо идти, — сказала Таня, тронув художника за руку. Та дрожала от напряжения, и Таня боялась, что он просто уронит Росси.

— Да, ты права, — Сен-Жан бросил последний несчастный взгляд в ту сторону, куда ушел его учитель, и понес Росси к парадному входу. Люди, собравшиеся во дворе, расступались. Некоторые переговаривались между собой, что-то комментировали, но у Тани не было сил обращать на них внимание. Сен-Жан все-таки не осилил подъем по лестнице, им приходилось несколько раз останавливаться, усаживать Росси на ступени, потом снова поднимать ее и уже вдвоем помогать ей добраться до спальни. Но спустя время Росалинда оказалась в своей комнате и со стоном счастья завалилась на мягкую кровать.