Неотразим и порочен - Эллиот Кара. Страница 17

— Меня не слишком заботит репутация, — сказала Алекса, — в чем вы, безусловно, уже убедились.

— Тогда ваше недовольство вызвано мыслью, что я хочу снова обсудить с вами… определенный вопрос?

Приноровившись к ее шагам, маркиз бросил многозначительный взгляд на горничную, сопровождавшую Алексу в походе по магазинам.

Алекса что-то тихо сказала девушке, и та отстала на несколько шагов.

— А вы хотите?

— Да, — его строгое лицо смягчила добрая улыбка, — но вы можете отшвырнуть меня ногой, как бродячего пса, если я стану чересчур назойливым.

— Я никогда не проявляю жестокости к животным, — Алекса наклонила голову, чтобы скрыть появившуюся на губах улыбку: в целом маркиз не производил благоприятного впечатления, но было трудно не отреагировать на его добрую иронию, — тем более к бродячим животным, на которых нападают те, кому повезло больше.

— Я тоже испытываю слабость к животным, особенно к собакам. Так что в этом мы родственные души.

— Не играйте с удачей, сэр, — проговорила Алекса, радуясь, что собеседник не может видеть ее лица, надежно прикрытого полями шляпы.

Улыбка Гриффа превратилась в кривую гримасу.

При свете дня Алекса видела, почему половина общества, женская, конечно, готова броситься к ногам маркиза. Сейчас, когда его черты не были затуманены бренди и сигарами, он казался греховно привлекательным. Она понимала, что ленивый взгляд чувственных глаз, опушенных длинными ресницами, мог свести женщину с ума.

Неудивительно, что «псы» вызывают повышенный интерес общества.

— Удача, — повторил Грифф. — Честно говоря, она меня давно покинула, так что и говорить-то не о чем. — Пройдя еще пару шагов, он добавил: — Вы, должно быть, и в моей разумности сомневаетесь? Только пьяный дурак может упрямо продолжать игру, когда все против него.

— Век живи — век учись, — сказала Алекса.

Едва различимое урчание в его горле, конечно, можно было принять за смех. Но возможно, он всего лишь прочистил горло? Однако глаза Хадцана весело заискрились — в этом Алекса не могла ошибиться, хотя и длилось это всего мгновение.

— За это я выпью. Оршада — не бренди. Всему, знаете ли, есть предел. Не могу же я пить миндальный пунш. Не знаю, как вы, юные леди, пьете такую гадость.

— У нас нет выбора, сэр.

— Ах вот как? Под этим углом зрения я проблему не рассматривал. — Молчание затянулось. Тишину нарушал лишь скрип сапог маркиза. — С точки зрения леди, многие вещи, должно быть, выглядят иначе.

— Противоположное тоже верно.

Взрыв смеха привлек ее внимание к маленькому мальчику, бегущему впереди. Он катил деревянное колесо, которое перевернул прямо на ногу пожилого джентльмена. Увернувшись от трости пострадавшего и не обращая внимания на вопли перепуганной гувернантки, он шкодливо подмигнул Алексе, словно хотел сказать, что ради свободы, пусть даже временной, можно не обращать внимания на последствия. Алекса тоже улыбнулась. Его, наверное, дома накажут, но все это ерунда. Ведь он на миг почувствовал себя свободным.

Она сделала еще несколько шагов, дождалась, пока шум стихнет, и спросила:

— Вы что-то хотели мне сказать? Я имею в виду, кроме того, что вам не нравится миндальный пунш.

— Вообще-то да. — Он нерешительно кашлянул. — Знаете, вопрос деликатный…

— Вы, наверное, уже заметили, что меня нелегко шокировать, — пробормотала Алекса.

— Хорошо, тогда скажу прямо. Волкодав скорее всего перегрызет мне глотку, если узнает, что я с вами разговаривал, но дело в том, что я причинил ему большие неприятности, причем в очень тяжелое для него время.

— Да?

Алекса, конечно, умирала от желания узнать, почему Хадцан имел при себе расписку графа. Но она постаралась скрыть свое любопытство, надеясь на то, что, если внешне останется бесстрастной, сможет вытянуть из маркиза больше информации.

— Понимаете, он потерпел целый ряд неудач в бизнесе, причем безо всякой своей вины.

Героическим усилием воли Алекса придала своему лицу выражение умудренного опытом скептицизма. По крайней мере, она на это рассчитывала.

— Уверяю вас, он уделяет много времени и энергии делам. — Маркиз поморщился. — Я хочу сказать, что он хороший бизнесмен… Проклятие! Невозможно обсуждать такой вопрос с молодой леди.

— Если это упростит вашу задачу, могу сказать: я знала, что граф управляет игорным домом и борделем, задолго до нашей случайной встречи, лорд Хадцан.

Грифф явно почувствовал облегчение.

— Что ж, так действительно проще. Понимаете, он очень внимателен и осторожен в делах и много работал, чтобы бизнес начал приносить доход. — Маркиз заколебался. — Понимаю, что не должен вам этого говорить, но, несмотря на репутацию беспринципного грубияна и на то, как он вынужден добывать средства существования, Волкодав совсем не такой, каким его считают. Он предан, благороден, обладает искрометным чувством юмора — если, конечно, хочет показать эти свои качества. Те немногие, кто знает его хорошо, не сомневаются, что он прекрасный человек.

«Вот только случайная искра, высеченная кремнем в виде острой на язык леди, заставила порох взорваться дождем искр», — подумала Алекса.

— И лишь дерзкая кража и шулерство головореза по имени капитан Шарп — эти два события произошли одновременно — привели к тому, что Киллингуорт оказался на грани финансового краха.

«Краха?»

— Лорд Киллингуорт стал случайной жертвой вора и карточного шулера? — При всем желании Алекса не могла в это поверить. — В этом городе, конечно, происходит многое, но вероятность того, что эти два удара не связаны друг с другом, все же ничтожно мала.

— Вы абсолютно правы, — согласился маркиз. — Это не совпадение. Я уверен, что кто-то решил уничтожить и «Волчье логово», и Волкодава.

Алекса могла легко понять, по каким причинам некоторые мужчины — или женщины — могли не желать графу ничего хорошего, и все же ей было крайне неприятно сознавать, что она добавила Волкодаву неприятностей.

— Но почему? — шепотом спросила она.

— Понятия не имею. И Киллингуорт тоже.

Почему-то от такого ответа она почувствовала себя еще хуже.

— И в такой ситуации моя глупость принесла ему лишние неприятности. Дело в том, что Волкодав наотрез отказался взять у меня деньги под честное слово. Он настоял на выдаче официального долгового обязательства, считая, что я сохраню его. Ну а я… Впрочем, остальное вам известно.

— Мне очень жаль, что я поставила вас в неловкое положение перед другом.

Грифф отвел глаза:

— Вам-то уж точно не за что извиняться. Вина целиком моя.

Алекса вздохнула. Как и другие «псы», маркиз был незаурядной фигурой. Его резкие и в то же время удивительно красивые черты дышали аристократизмом. Но его высокомерие смягчалось благородством, пожалуй, даже добротой. Суровый, но мягкий. Более точно выразить свои впечатления словами она не могла. Даже будучи абсолютно несведущей во флирте и обольщении, Алекса подозревала, что женщины считают маркиза неотразимым.

— Для Киллингуорта это, конечно, небольшое утешение, но этот случай меня многому научил. Я понял, что, возможно, старому псу пора выучить несколько новых трюков.

Алекса отвела глаза.

— Вы считаете, что это возможно?

— Надежда умирает последней. — Цинизм маркиза вернулся. — Если нет, значит, жизнь слишком уныла и безрадостна, чтобы о ней стоило думать.

— Понимаю.

— Искренне надеюсь, что нет. — Лицо маркиза стало грустным и задумчивым. — Не такие мысли должны приходить в голову особе ваших лет. — Прежде чем Алекса успела придумать достойный ответ, он поклонился: — Желаю вам хорошего дня, леди Алекса. Я вас покидаю. Напоследок хочу лишь напомнить, что вам надо только назвать свою цену за вашу долю «Логова».

Алекса молча проводила маркиза взглядом.

«Не окажется ли цена слишком высокой?» — подумала она.

Коннор уже совсем было поднес стакан к губам, однако передумал и опустил его на стол. Громкий стук заглушил негромкое ругательство. Брызги полетели во все стороны.