Неотразим и порочен - Эллиот Кара. Страница 5

Так что сделать выбор оказалось легко.

— По крайней мере, ты оказался перед необходимостью решить сложную задачу, а это не может не воспламенить кровь, — пробормотал Грифф.

Он дернул свой развязанный галстук и поправил смятый сюртук, выглядевший так, словно его хозяин несколько ночей подряд продирался сквозь кусты.

— Ты мог бы опубликовать свой…

Грифф перебил друга грубым ругательством.

— Ты не один предпочитаешь хранить свои секреты.

Коннор не настаивал.

— Владение игорным домом и борделем уже само по себе является уникальным набором сложных задач, — сказал он. — Может показаться странным, но мне нравится ответственность, связанная с ведением собственного бизнеса, хотя, конечно, факт, что я вынужден зарабатывать себе на жизнь, является маленькой грязной тайной, которую приходится хранить от общества.

— Плевать на общество, — заявил Гриффин. — Кстати, раз уж мы о нем заговорили, ты не знаешь, когда Бладхаунд [1] возвращается в город?

— Понятия не имею. — Коннор пожал плечами. — У него нюх на приключения. Если где-то происходит что-нибудь интересное, он может отсутствовать неделями.

Камерон Даггет вступил в «Полк повес» вскоре после его прибытия в Португалию, и очень скоро стало ясно, что он родственная душа и обладает тем же острым цинизмом и злым чувством юмора, что и Коннор с Гриффом. Трое мужчин сразу подружились, не обращая внимания на то, что прошлое Камерона оставалось окутанным тайной.

В бою родословная не имеет ни малейшего значения, считал Коннор. Пусть они ничего не знали о его прошлой жизни, он не раз выказывал дерзкую отвагу в бою, и это было главным.

Грифф, получивший прозвище Шотландская Борзая, за неустанное преследование замужних дам, раскатисто захохотал.

— Ты хочешь сказать, что у него нюх на неприятности. Кстати, боюсь, что когда-нибудь у него могут случиться проблемы.

— Не беспокойся о Каме. Как и мы, он знает все грязные маленькие трюки, позволяющие выжить на вражеской территории.

Все три «собаки» не слишком церемонились с окружающими и, как правило, не колеблясь шли на риск. Коннор знал, что общество считает их опасными и непредсказуемыми, и это его полностью устраивало. Слухи, окружавшие его имя, помогали скрывать источники доходов.

Грифф уставился на носки своих не слишком чистых ботинок.

— А как насчет тебя, Коннор? — спросил он после короткой паузы. — Скажи правду, насколько тяжелы сегодняшние потери.

— Девинтер высосал из меня немало крови, но рана не смертельна, — сообщил он и, не сумев подавить тяжелый вздох, закашлялся. Решив больше об этом не думать, Коннор, поднял бокал с бренди и стал наблюдать за причудливым преломлением света в гранях, который отбрасывало пламя свечи. — Да и хуже все равно уже не будет.

В этот момент раздался громкий стук в дверь, и это оптимистичное заявление оказалось опровергнутым.

— Простите, что нарушаю ваш покой, сэр. — Гигантский мулат был почти не виден в тени, если не считать белков глаз и золотой серьги в правом ухе. — Но у нас проблема.

— Ад и проклятие! — воскликнул Коннор и встал. — В чем дело, Руфус? Если Синглтон снова буянит наверху, я своими руками его кастрирую.

— Нет, сэр, с этим все в порядке.

— Что тогда?

Руфус дернул свою серьгу.

— Вам лучше самому это увидеть, сэр.

Без лишних слов Коннор отправился за мулатом. Грифф, хотя не очень твердо стоял на ногах, сделал еще один поспешный глоток и устремился следом.

Войдя в свой личный кабинет — маленькое помещение без окон, — граф прежде всего обратил внимание на осколки стекла и куски дерева — когда-то они были рамой картины, — разбросанные по полу.

«Если Удача на самом деле женщина, сегодня вечером она строит из себя недотрогу», — подумал он, но вскоре отвлекся от созерцания погибшего произведения искусства, поднял глаза на зияющее чернотой отверстие в стене и выругался. Покосившись на Мактавиша и главного бармена — ирландца О’Тула, он спросил:

— Вы проверили содержимое сейфа?

Мактавиш удрученно кивнул:

— Пусто.

— Черт бы все побрал! — вздохнул Коннор.

— Все уже и так пропало, — усмехнулся Грифф.

— Брось свои шуточки! — резко крикнул Коннор. Никогда не покидавшее его чувство юмора, похоже, исчезло вместе со всеми деньгами. — Сейчас у меня нет настроения трепать языком.

— Это уж точно. — Грифф наклонился и поднял черную перчатку, застрявшую между двумя стопками старых бухгалтерских книг. — Но похоже, твой вор все-таки не черт, а земное создание.

Осмотрев перчатку, Коннор бросил ее Мактавишу.

— Знаешь, кому это принадлежит? И как вор сумел сюда пробраться?

— Пока нет. Но когда узнаю…

Громила-шотландец стиснул кожаную перчатку в пудовом кулаке.

Коннор перевел взгляд на ирландца.

— Клянусь Богом, сэр, О’Лири и я действительно оставили свои посты, чтобы помочь разобраться с задирами в игровом зале. Но мы отсутствовали совсем не долго. За это время ягненок едва ли успел дважды махнуть хвостом.

— Что я точно должен смахнуть, так это ваши дурные головы. Разве я не говорил, что нельзя оставлять эту комнату без присмотра?

— Да, но я думал…

— Ты бы мог думать, если бы имел мозги, хотя бы вполовину такие же мощные, как бицепсы. — Отбросив ногой осколок стекла, граф раздраженным жестом отослал обоих мужчин. — Поскольку в высшей степени сомнительно, что здесь где-нибудь лежат ключи к разгадке, вы вполне можете заняться чем-нибудь полезным.

Те не заставили себя уговаривать и моментально исчезли.

Прищурившись, Коннор прикидывал размер ущерба. Похоже, он подвергся не одной, а двум атакам на свои финансы.

Случайное совпадение? Маловероятно. Между ними должна существовать связь. Но какая? И почему?

Вопросы не давали покоя, поскольку логичного ответа на них не было. За долгие годы он приобрел множество врагов, любой из которых с радостью уничтожил бы его, если бы подвернулся случай. Но в последнее время он не сделал ровным счетом ничего, чтобы разбудить старую вражду.

Ни одного обманутого мужа, размышлял Коннор. Даже ни одного обозленного графа или маркиза, обнаружившего, что его прелестная танцовщица теперь согревает чужую постель. Он настолько увлекся изучением бухгалтерских книг и основ ведения бизнеса, что ни на что другое не оставалось ни сил, ни времени. Что же касается других дел…

Грифф закашлялся.

— Послушай, Коннор, если ты оказался в стесненном положении, я с радостью одолжу тебе все, что нужно. Ты же знаешь, что у меня больше денег, чем я способен потратить.

Коннор стиснул зубы.

Почувствовав колебания друга, Грифф состроил страдальческую гримасу.

— Пойми, я уже несколько месяцев пью и играю — причем, если я правильно помню, ни разу не выиграл, но все равно не сумел нанести существенный урон своему состоянию. Уверяю тебя, если я дам тебе несколько гиней, это ничего не изменит.

Годы бедности обострили самолюбие Коннора. Он никогда не занимал денег у друзей, но совершенно неожиданно оказался в чрезвычайно опасном положении. Всего лишь месяц назад он использовал большую часть своих сбережений, сделав долговременное вложение, а другое обязательство потребовало большой суммы наличными. Он ожидал ее возврата в ближайшем будущем, но теперь кража и проигрыш грозили ему банкротством. Ему очень нужны были деньги для того, чтобы хотя бы некоторое время продержаться на плаву.

— Ну разве что на несколько дней, максимум на неделю, — с большой неохотой пробормотал он.

— Отдашь, когда сможешь, — отмахнулся Грифф.

— Нет. — Граф упрямо покачал головой. — Или мы заключим официальную сделку, или я ничего не возьму. — Он подошел к столу, набросал несколько строчек и размашисто подписался. — Долговое обязательство на половину «Волчьего логова» будет достаточным обеспечением для необходимой мне суммы.

— Черт подери, Коннор, твоего слова более чем достаточно. Мне не нужен этот клочок бумаги! — запротестовал Грифф. — Я только потеряю его, в очередной раз напившись.