Красная туфелька (СИ) - Супруненко Алексей. Страница 16

— Ну, хорошо. А, что скажете о том загадочном офицере, который провожал вас? — интересовался оберштурмбанфюрер.

— Его я встретила случайно. Он подобрал меня на дороге. Среди горящих грузовиков и трупов солдат, я выглядела перепуганной девчонкой. Сказала, что нашу машину сожгли, и я осталась одна. Там действительно пострадали во время боя и гражданские. Он спросил, куда я направлялась, и я соврала, что к тетке в Триксил. Парень пожалел меня и подбросил до Нетл-Драза, где помог сесть в повозку беженцев.

— А почему именно вас? Там больше никого не было? — прищурил глазки офицер, не особо веря рассказчице.

— Были люди, но на их фоне я выглядела помоложе и привлекательней, не то, что теперь. Кого бы выбрал в попутчики господин офицер? Старуху или молодую девушку? — спросила она гестаповца.

— Логично. Будем считать появление военного случайностью. Кто может подтвердить, что вы действительно Дюран?

— Это очень просто. Мой отец живет в предместье города. Мать погибла совсем недавно при бомбежке Триксила.

Она назвала адрес. Оберштурмбанфюрер снова повернулся к Вернеру.

— Мы были по этому адресу. В настоящее время там нет никого. Ближайшие соседи выехали, и спросить практически не у кого.

— Что скажете? Куда мог выехать ваш отец? — продолжался допрос.

— У меня во Франции живет тетка. Может к ней поехал? Я дам адрес. А еще я училась в институте. У нас он один в городе. Там меня должны помнить.

— Разбомблен. Документы сгорели, — шепнул унтерштурмфюрер.

— Аэроклуб! Я училась там, в 1940 году. Хотя его закрыли в 1941, - вспомнила Селина.

— Остается летная школа. Там уж точно меня помнят.

— По документам такая особа проходила, но болваны из канцелярии утеряли фотокарточку.

Раздосадованный Лемке хлопнул кулаком по столу.

— Что за ерунда? Или над вашей легендой хорошо поработали или это роковое стечение обстоятельств?

— Я не шпион, — всхлипнув, произнесла Селина.

— Откуда знаете немецкий? — грозно рявкнул гестаповец.

— Мой отец Штефан Мюллер родом из Восточной Пруссии, после первой мировой эмигрировал в Сандалор, где, женившись на моей матери Софи Дюран, сменил фамилию на Дюран.

Пришлось Селине рассказать родословную родителя. Лемке только кивал головой.

— Запросы во Францию и по отцу направляли? — спросил он у унтерштурмфюрера.

— Следователь Декстер Льюис посчитал это лишним. Он считает, что арестованная врет, прикрываясь легендой, которую трудно проверить. Декстер просит два дня и тогда девушка сама признается во всем.

— Вернер, вы хотите сказать, что он просто выбьет нужные ему показания? Хороши работники!

— Господин офицер, я знаю, кто может подтвердить мою личность! — воскликнула Селина, понимая, чем может для нее завершиться пребывание в этих стенах. Оберштурмбанфюрер терпеливо ждал продолжения.

— Это пилот люфтваффе обер-лейтенант Юрген Шмидт. Их группа базируется на аэродроме Триксила. Мы вместе служили в Нетл-Дразе, — выдала информацию баронесса.

— Так почему вы сразу это не сказали? — возмутился Фриц Лемке.

— Следователя это не интересовала. Ему нужна была информация об офицере республиканской армии, — ответила Селина.

— Уведите арестованную! — приказал оберштурмбанфюрер.

— Вернер, это тяжело было проверить? Люфтваффе у нас под боком. Зачем ехать в институт или писать какие-то запросы? Она четко сказала, что являлась пилотом Королевских ВВС. В Сандалоре много женщин пилотов? Этому Декстеру проще замордовать немку, чем подорвать свой зад и обратиться за информацией к люфтваффе! Если не хотите думать головой, то отправляйтесь на фронт. Там думать не надо, — кричал гестаповский начальник.

— Оберштурмбанфюрер, а если она действительно завербована англичанами? — осмелился высказать свое мнение подчиненный.

— Где вы видели, чтобы спецслужбы отправляли своего агента в тыл врага с офицером по форме? Ему оставалось только предъявить свое удостоверение этим беженцам, так было бы надежней. Это не тот человек, которого мы ждем. Девчонку поместить в отдельную камеру и больше не допрашивать. Устроите очную ставку с пилотом. Если опознание пройдет успешно, то девицу отпустить и извиниться! Да, да Вернер, извиниться! Не делайте кислую мину. Я понимаю, что в нашей работе есть издержки, но это не значит, что мы начнем «списывать» настоящих немцев, в угоду отучившихся думать Декстеров. Если вам, так важна помощь сандалорской полиции, то потрудитесь контролировать ее действия.

— Слушаюсь! — вытянув руки по швам, отчеканил Вернер.

— Вам все понятно по этой немке? — еще раз уточнил оберштурмбанфюрер.

— Тогда выполняйте! — собрался Лемке выходить.

— Хайль Гитлер! — козырнул Вернер.

— Хайль! — небрежно ответил гестаповец.

После беседы с гестаповским начальником у Селины затеплилась надежда на спасение. Ее перевели в отдельную камеру, а это было признаком того, что дело сдвинулось с мертвой точки. Встречаться со следователем костоправом ей очень не хотелось. Когда загромыхал засов на двери камеры и надзиратель повел ее на допрос, Селина внутренне собралась, приготовившись к любым неожиданностям. В помещении сидел за столом один унтерштурмфюрер. Слава богу, следователя сандолорца Декстера не было. Ее поставили в угол. Мужчина, не поднимая глаз, что-то писал. Когда заскрипели двери и через порог шагнул Юрген Шмидт, гестаповец поднял голову.

— Хайль Гитлер! — приветствовал Вернера обер-лейтенант. Тот снисходительно кивнул. Юрген выглядел просто великолепно. Стройный, подтянутый, в выглаженной форме и до блеска начищенных сапогах. Он сразу же узнал в затравленной, изнеможенной девушке свою Селину. Баронессе стало стыдно за свой внешний вид, и она попыталась натянуть краешек порванного платья себе на плечо, чтобы оно скрыло оголенную грудь.

— Обер-лейтенант Шмидт, арестованная утверждает, что знает вас. Могли бы вы опознать эту женщину? — спросил представитель тайной полиции.

— Так точно, унтерштурмфюрер, она мне знакома, — с каменным лицом ответил пилот.

— И кто она? Можете назвать имя?

— Это баронесса Селина Дюран, пилот истребительного полка Королевских ВВС Сандалора.

— Как вы с ней познакомились? При каких обстоятельствах?

— Нашу группу истребителей перевели из Сицилии на аэродром Нетл-Драза, там мы и познакомились, — ответил вошедший.

— Как вы можете характеризовать Селину Дюран? — прозвучал очередной вопрос.

— Она немка по отцу, что вызывало определенные трения с сандалорцами. Они негативно относились к тому, что лейтенант Дюран, охотно помогала в решении бытовых и других вопросов, нашему командиру майору Шнайдеру. Она очень хорошо относилась к военнослужащим Великой Германии. При совместном патрулировании со мной и фельдфебелем Шульцем, в воздушном бою сбила самолет противника. Не ее счету четыре сбитых самолета коалиции.

— Вы отвечаете так, словно были ее командиром или хотите быть ее адвокатом, — заметил Вернер.

— Господин унтерштурмфюрер, в чем обвиняют лейтенанта Дюран? — сухо поинтересовался пилот люфтваффе, но в его глазах промелькнула озабоченность.

— А с чего вы взяли, что мы ее в чем-то обвиняем? — иронично спросил гестаповец.

— Это не гостинница, — кивнул Шмидт на толстые стены.

— И сюда просто так не попадают.

— Хм. Согласен. Фрау Селина пересекла линию фронта без документов, и нам пришлось привлечь вас для установления ее личности. Город кишит агентами англо-американцев, и отделять своих от чужих наша работа. Я рад, что вы нам помогли. Уведите задержанную.

Баронесса, не проронив и слова, вышла следом за надзирателем.

— Что с ней будет? — посмел Юрген задать вопрос. Унтерштурмфюрер ответил вопросом на вопрос.

— Как вы думаете, ее могли завербовать для работы против нас?

— Кто? Американцы? От их бомб погибла ее мать. Эти, что пришли к власти в Сандалоре, ненавидели ее за национальность. Она до конца была верна присяге и осталась на стороне тех, кто выступал за королевскую власть. Если вы не верите мне, то можете спросить любого из нашей эскадрильи. Селину Дюран у нас знает каждый летчик.