Любовница поневоле - Эльденберт Марина. Страница 8

Я возвращаю ему взгляд, сдвигая брови. Когда твоей семье угрожает неизвестный альфа, не до презентабельности.

– В кабинете тебя устроит? – интересуется он. – Или выберем другую комнату для нашего разговора? У меня их много. Кухня. Ванная. Чердак. Спальня.

– Устроит!

Доминик смотрит на меня выжидающе, а у меня начинают подрагивать пальцы, в кабинете ощутимо прохладнее, чем в гостиной. Делаю глубокий вдох и такой же выдох.

– Дэнвер мертв.

Я столько раз за сегодня произносила эту фразу, что кажется, будто прошел не день, а год. Но все равно до сих пор не могу поверить в этот факт. Тем неожиданней слышать в ответ.

– Я в курсе.

– Откуда? – я вскидываю брови.

– Полиция обязана сообщать о таком альфе, чтобы я передал прискорбную новость родителям.

Логично, что они сообщили родителям.

Вот только нелогично, что долг пришли требовать с меня. В то время, как стая Экрота – одна из самых богатых и процветающих в Крайтоне. Особенно с тех пор, как два года назад Доминик стал альфой. Узнав об этом, Дэн весь месяц раздражался по этому поводу, говорил, что это было его место.

Хотя посмотрела бы я на того, кто будет вытряхивать чужой долг из Доминика! Он даже выглядит пугающе, не говоря, что может задавить своей энергетикой или раздавить силой.

Я стряхиваю это чувство и перехожу к делу:

– Сегодня в мой магазин ворвалась банда вервольфов и потребовала выплатить долг Дэна. Их главарь сказал, что он должен какому-то альфе слишком большую сумму.

– И ты подумала, что альфа – это я?

– Нет, – я покачала головой, но под пожелтевшим взглядом вервольфа все-таки призналась: – Но эта мысль тоже приходила мне в голову.

Доминик развернулся ко мне, и теперь мы смотрели друг на друга прямо, а не через отражение.

– Дэнвер не получил от меня ни крайта, с тех пор, как моя стая от него отвернулась.

Вот как!

– Ты хотел сказать с тех пор, как он на мне женился.

– Одно связано с другим. Тебя это задевает?

– Меня это никогда не задевало! Мы любили друг друга.

Но может быть, Дэн был бы счастлив, и его жизнь не закончилась бы так рано, не потеряй он связь с семьей. А может, и нет.

Я так увлекаюсь этими мыслями, что упускаю момент, когда Доминик подошел к столу и присел на его край.

– Что ж, это очень мило, – его губ касается саркастическая улыбка. – Надеюсь, ты не жалеешь о своем выборе.

– О чем ты?

– О том, что ты выбрала Дэна. Хотя могла бы сделать другой выбор.

Сдалась я ему! У него же, наверняка, столько было и будет женщин, что я, когда сюда ехала, не была уверена, что Экрот меня вспомнит. Но видимо, тогда своим «нет» я проехалась по его мужской гордости.

– Я любила его.

– А сейчас? Любишь? Говорят, истинная любовь бессмертна.

– Ты знаешь, что такое любовь?

Его ноздри раздулись, он резко втянул воздух, а потом оттолкнулся от стола и оказался рядом, нависая надо мной.

– Почему ты пришла ко мне, Шарлин?

Всё! Сейчас не до шуток.

– Дэн взял огромную сумму в долг, и куда-то дел деньги. Теперь якобы должна я, как его вдова.

– Ты хочешь одолжить у меня денег?

На его лице ни капли удивления. Тем приятнее ответить:

– Нет.

Вот теперь Доминик сдвигает светлые брови:

– Я хочу попросить тебя о помощи. Дэн однажды сказал, что ты можешь все. Или, по крайней мере, многое. Во-первых, я хочу узнать, существует ли этот долг вообще. Во-вторых – кто этот альфа, и для чего Дэнверу понадобились такие деньги.

Я роюсь в карманах пальто и наконец-то нахожу телефон.

– У меня есть видео с камеры в магазине, на ней вервольфы, которые приходили ко мне…

Доминик молчит, я всей кожей чувствую его взгляд, поэтому снова поднимаю на него глаза:

– Что?

– Зачем мне тебе помогать, Шарлин?

Этого вопроса стоило ждать.

– Потому что вы с Дэном были друзьями.

– С Дэном, но не с тобой.

– Это не мой долг, – напоминаю я.

– Не моей стаи тоже.

Ага, его стая прогнала Дэнвера из-за женитьбы на мне. Они Дэну не помогали, а на меня им тем более плевать. Но мне совсем не плевать на своих близких!

– Я не прошу у тебя денег. Только разобраться. Ты вервольф, знаешь ваши законы… – Мой голос срывается на последнем слове.

Потому что во взгляде Доминика больше не вспыхивают желтые искры, в них нет даже вежливого интереса. И вот от осознания, что ему по-настоящему все равно, что будет со мной и с этим бесовым долгом, мне действительно становится страшно. За папу с мамой, за Рэбел с детьми, за себя в конце концов. Потому что сама я за сутки не успею ничего.

Потому что запасного плана у меня нет!

Я все поставила на встречу с Домиником.

– Ты же можешь мне помочь! – говорю я. Или уже кричу. Я сжимаю и разжимаю кулаки, чтобы не начать кусать губы – старая привычка, от которой я избавилась еще в университете. Считала, что избавилась!

– Я много чего могу, Шарлин, если мне это интересно.

В могучести и могуществе Экрота я не сомневаюсь. Именно поэтому я здесь, а не где-то еще. И я, конечно, не настолько наивна, чтобы верить, что мне станут помогать по доброте душевной даже в память об ушедшем приятеле детства и юности.

– Я заплачу, сколько нужно, – уверяю его без колебаний. – У меня нет десяти миллионов, но есть сбережения, и я…

– Деньги меня не интересуют.

Я замираю, давно позабыв про телефон и видео на нем.

Он сейчас издевается надо мной?

– А что интересует?

Тихий смех Доминика ударяет по моим нервам, но, прежде чем я успеваю ответить, его пальцы ложатся на мой подбородок. Так и замираю с открытым ртом. Кожа Экрота – горячая, поэтому обжигает на контрасте, и я непроизвольно вздрагиваю.

– Ты действительно настолько наивна, Шарлин?

Его пальцы соскальзывают вниз: едва уловимо касаясь шеи и обнаженной ключицы. А вот взгляд его красноречиво сползает еще ниже.

– Обычно, мне не приходится объяснять подобные вещи моим женщинам. Когда ты заявилась ко мне в таком виде, что еще я мог подумать?

Бес! Забыла про свитер!

Ну и в задницу его.

– Ну конечно! Я специально полчаса мокла под дождем, чтобы выглядеть настолько сексуально. На прическу убила два часа и душ последний раз принимала только утром. Все ради того, чтобы тебя соблазнить!

Меня несло, я это понимала. Но сарказм помогал не сдаться, пережить этот день.

– Зато твой запах теперь острее.

– Запах?!

– Твой запах, Шарлин. Для вервольфов важен аромат того, с кем собираешься заняться сексом.

Вот теперь я от него отшатнулась, рассматривая широко раскрытыми глазами. Шаг, еще один.

– Ты издеваешься надо мной? – спросила прямо. – Нет, правда? Или это такая месть? За то, что отказала тебе в прошлый раз. Хочешь посмотреть на мое унижение?

Стоило прикусить губу. Что я и делаю, но поздно.

Теперь взгляд Доминика будто пробивает меня насквозь. Глаза за секунду наливаются желтым, черты заостряются, лицо темнеет, а светлая рубашка, кажется, вот-вот разлетится на лоскуты от начавшейся трансформации. Экрот шагает ко мне, и все во мне кричит: «Беги!» Ведь мы здесь одни, и он сильнее меня! Гораздо сильнее.

– Унижение? – От его животного рыка во мне все стынет, я будто вросла пол. – Что же с тобой делал Дэн, если ты считаешь секс унижением? Или ты считаешь унижением секс со мной?

– Я…

– Унижение можешь оставить себе. А я хочу посмотреть на тебя без этих тряпок. Хочу услышать, как ты будешь стонать подо мной. Хочу трахнуть тебя. Прямо здесь и сейчас.

Нет, это не унижение. Это просто абзац! Мое лицо вспыхивает, и вовсе не от стыда. Мне за себя не стыдно. Кровь приливает к щекам и шее от злости на эту провокацию. Будь я вервольфом, точно бы превратилась в волчицу и вцепилась Доминику в горло!

Какого хрена?

Ему что, мало женщин?

Даже невеста в наличии.

– Знаешь, что меня больше всего достало? – Он снова опережает меня с вопросом. – Скука. А твое предложение внесло некое разнообразие в мою размеренную жизнь.