Искушение Эльминстера - Гринвуд Эд. Страница 45

— Мистра,  —пробормотал он, — Веди меня.

Каким бы злом ни оказалась его госпожа-наставница, он больше не мог смотреть, как льется ее кровь, и ничего не делать, пока два хороших человека все ближе и ближе подходили к своей смерти. Эта черная рука за алтарем медленно поднимется, а затем протянется, чтобы раздавить их — и она уже двигалась! В ужасе Эльминстер потянулся своей волей, используя единственное заклинание, которое мог выпустить, не говоря ни слова и не двигаясь. Он надеялся, что сможет еще несколько мгновений оставаться безымянным трупом. Целью была не Рука — она будет следующей, — а вывести из строя врагов, которые наверняка набросятся на него, как только обнаружат. Теперь он мог чувствовать паутину связей, исходящую от алтаря. С бесконечной осторожностью он отсоединил одну нить от ужаса в шлеме, переместив ее на участок потолка за парящим существом, а не разорвав сразу. Если бы он мог сделать еще один шаг вперед, прежде чем его обнаружат.… Дасумия напряглась и села, не обращая внимания на продолжающиеся укусы хлыста. Она оглядела храм в поисках незваного гостя. Эл пожал плечами и с дикой поспешностью разорвал путы второго ужаса в шлеме. Темные и страшные глаза впились в него. Затем губы Дасумии медленно изогнулись в улыбке. Она откинулась на алтарь, снова оперлась на один локоть с веселым видом и наблюдала за ним.

Молча, подергивая конечностями, Делвер и Инграт начали шаркающей походкой приближаться к Эльминстеру. Явно находясь под чарами, они закинули окровавленные кнуты, которые несли, за плечи, готовые к первому хлесткому удару. Шипы, которые так изуродовали Дасумию, блестели красным от ее крови, когда стражники, пошатываясь, подходили все ближе... и ближе… Разделяющее заклинание Эла все еще действовало, и ему не хотелось тратить новую магию, когда дуэль его жизни ждала, насмехаясь над ним на алтаре. И все же, что хорошего было бы в том, чтобы разрушить ее власть над воинами, когда с помощью другого заклинания — без сомнения, для нее пустяковой магии — она могла бы восстановить ее? Делвер и Инграт, спотыкаясь, неуклюже подошли ближе, их лица были замкнуты и бесстрастны, а глаза полны ужаса и закатывались, умоляя его о помощи, пощаде или освобождении.…

Эл грубо разорвал связи, которые контролировали их. Не обращая внимания на их содрогающиеся тела, неконтролируемую тошноту и завывания, он направил шок от магической реакции в их разумы, чувствуя ту же боль, что и они. Он закричал в агонии — но они без чувств повалились на пол.

Это сработало. Эл обнаружил, что прикусил губу. Он бросил взгляд на алтарь, но Дасумия не двинулась с места. Она все еще непринужденно полулежала, беззвучно смеясь — а кровь и порезы от хлыста исчезали с ее кожи, таяли, как будто их никогда и не было. Эл глубоко вздохнул и оглянулся, чтобы убедиться, что там нет других ужасов в шлемах, спешащих почитателей Бэйна или любой другой угрозы, которая могла бы напасть сзади. Он ничего не нашел. Ему показалось, что он заметил какое-то движение среди трупов вдоль самого темного ряда скамей, прямо в конце, но он не был уверен и не видел ничего движущегося, когда пристально вгляделся в это место. Он больше не смел поворачиваться спиной к Дасумии.

Обернувшись, он обнаружил, что она все еще спокойно лежит на алтаре, целая и невредимая, а ее тело было совершенно обнажено. Она громко рассмеялась, и Эл стиснул зубы, борясь с яростью, которая теперь закипала в его горле, и с железным контролем точно применил свою следующую магию. Невзирая на госпожу-наставницу, он собирался обрушить эту огромную, парящую черную каменную руку на алтарь. Он...

Рука оказала ему полное сопротивление. Смех Дасумии перерос в настоящее веселье, когда он зарычал и напрягся, чтобы сдвинуть ее. Он чувствовал связь, он вложил свою волю в ее потоки, ухватился за магию — и она игнорировала его, оставаясь жесткой, как железный прут, несмотря на все его усилия сдвинуть ее с места. Он был... он мог… он не мог.

Когда королева Галадорны заулюлюкала на него, Эл с рычанием отбросил заклинание и сотворил еще одну магию, скрыв от нее свои жесты за спинкой скамьи перед ним. Когда он был готов, целую вечность, казалось, спустя, то встал и обрушил свою магию сквозь ее жестокий смех — не на смертоносную, красивую женщину на алтаре или на сам алтарь, каменный блок, который явственно пульсировал от убывающей и накатывающей магии, которую он не мог надеяться преодолеть. Однако пол под одним его углов… Каменные плиты взметнулись, прогибались и разлетаясь на осколки с треском громче, чем от удара кнута. Пол покрылся рябью, как каменная волна, отчего обломки камня с грохотом ударились о заднюю стену храма, и внезапно осел, открыв огромную яму. Там, внизу, должны быть подвалы, в которые его магия сбросила землю и камень, чтобы так быстро расчистить пространство. Дасумия спокойно спрыгнула с алтаря и приземлилась на ноги лицом к нему. Она одобрительно улыбнулась, отсалютовала и затем повернулась, чтобы посмотреть, как алтарная плита задрожала, покачнулась и опрокинулась, соскользнув в пропасть с оглушительным грохотом.

— Разбит… как разрушительно, —  весело заметила Дасумия. — Хочешь уничтожить что-нибудь еще?

В мрачном бессловесном ответе Эльминстер схватил табличку с края своей скамьи и разбил ее о колено, сломав руку Бэйна. Умирающие чары брызгали черными искрами. Он бросил деревянные обломки на пол и потянулся за следующей. Дасумия рассмеялась.

— Итак, наконец-то дело дошло до дуэли между нами двумя, храбрый Эльминстер? Ты готов наконец бросить мне вызов?

— Нет,  — почти прошептал Эльминстер. — Вы забыли, что я сказал вам, когда мы впервые встретились у Расколотого Камня? Сначала я служу Мистре... а потом Дасумии... потом Галадорне. Скажите мне: кому Дасумия служит в первую очередь?

Дасумия снова рассмеялась.

— Выбор имеет цену, — сказала она почти весело. — Приготовься заплатить свою.

Ее руки поднялись в простом жесте, и почти сразу Эльминстер почувствовал комок в горле, удушье, которое становилось все сильнее. Его ноги и бедра, казалось, двигались под ним, одежда стала казаться тесной... затем более чем тесной. Эл попытался подняться и увидел, что его пальцы превращаются в короткие, раздутые штуки, похожие на разномастные пятнистые сосиски. Как и все остальное в нем. Затем одежда начала трескаться и распадаться с рвущимися звуками, похожими на удары хлыста. Разорванные остатки мантии Придворного Мага Галадорны разлетелись в клочья, когда Эл барахтался, пытаясь подняться на ногах, которые постоянно менялись в длине и толщине. Дасумия завывала от смеха, когда он падал то в одну, то в другую сторону, неуклонно увеличиваясь в размерах, пока не оказался плотно прижатым между скамьями в захвате, который становился все более похожим на тиски. Теперь он был толст, как две бочки из телеги, и все еще рос. Он попытался повторить жесты другого заклинания пальцами, которые болтались и дрожали и были длиной с его предплечье — предплечье, которое теперь было таким же широким, как его грудь, прежде чем она тоже начала расти… Затем его собственное заклинание подействовало, и напряженность внезапно исчезла, когда скамьи перед ним, позади него и под ним оторвались от пола, оставляя за собой пыль, и повалили его на пол, гротескную массу скользящей, многослойной плоти, которая лежала на спине, тяжело дыша. Эл боролся, хватая ртом воздух, и ему удалось перевернуться на бок, лицом к своему врагу.

В тот момент, когда он увидел ее, три скамьи пронеслись в воздухе перед ней по его мрачному приказу, как гигантские копья. Дасумия пригнулась, перекатилась, затем сделала кувырок назад, повернулась при приземлении, согнула, не останавливаясь, свои великолепные ноги и прыгнула. Все три скамьи промахнулись, врезавшись в парящую черную руку с раскалывающейся яростью, которая потрясла комнату. Один из пальцев отломился от руки, испуская при этом магическое сияние. Дасумия прошипела что-то быстрое и резкое, и почти мгновенно Эл обнаружил, что поднимается в воздух. Он неудержимо поднимался все выше и выше, пытаясь разглядеть в процессе, что и где находится вокруг храма. Она собиралась поднять его и уронить или..? Эл заметил что-то, лежащее в проходе, и у него появилась идея. Он в бешеной спешке сотворил нужное ему заклинание, зная, что удар о затянутый паутиной каменный потолок быстро близится. Он закончил заклинание как раз вовремя, чтобы вскинуть одну руку перед лицом и отвернуть нос в сторону, сильно врезался в потолок, расшугав испуганных летучих мышей, визжащих и дико хлопающих крыльями, и обнаружил, что магия все еще давит на него, прижимая к сырому камню. Он заскреб руками и локтями, пытаясь перевернуться, чтобы видеть Дасумию, а не темный грязный камень в дюйме от его ресниц. Ему нужно было видеть, чтобы сработало заклинание, которое он сотворил. Кряхтя и задыхаясь, он сумел перевернуть свое тяжеловесное тело как раз вовремя, чтобы увидеть, как широко улыбающаяся Дасумия волшебным образом подняла одну из разбитых скамей, которые он швырнул в нее, в воздух — и отправила ее прямо в него. Она становилась все больше и больше, пока Эл карабкался по потолку, пытаясь убраться с её пути, используя свою огромную массу, чтобы нащупывать и пинать ребра свода, которые были бы на десять футов или больше вне его досягаемости, если бы он был надлежащего размера… Эл попытался сосредоточиться на своем собственном заклинании внизу и не обращать внимания на приближающуюся скамью.