Царь с востока - Хван Дмитрий Иванович. Страница 26

    - Я должен идти...

    - Чжинсу! Показываешь сад моим гостям? Хорошее дело! - раздался сильный голос вана, внезапно появившегося из-за поворота. - Но теперь этим займусь я, а ты возвращайся к остальным!

    - Да, господин... - пятясь и кланяясь, сановник вскоре скрылся за густо ниспадающими ветвями ивы.

    - Рад снова видеть вас! - произнёс ван, обращаясь к Сазонову. - Хорошо ли вы поели?

    - Очень хорошо! - ответил за товарища Ким. - Ваши повара великолепны!

    Инджо важно кивнул и, поведя рукой, проговорил:

    - Я очень рад, что вас заинтересовал мой сад. Так вот, как говорил Чжинсу, вода даёт земле силу жизни...

    Ещё долго, нестерпимо долго для Сазонова, ван неспешно ходил по дорожкам парка, рассказывая и расспрашивая о чём угодно, только не о деле, интересовавшем его гостей. Ким также кусал губы, недоуменно переглядываясь с товарищем. К чему все эти пустые разговоры? Неужели у Кореи столь же безмятежное состояние, что и у её властителя? Однако время шло, а созерцание творения рук безвестных садовников продолжалось.

    - Сколь долго вы сдерживаете Цин? - остановился вдруг Инджо и пристально посмотрел на Алексея, сжав тонкие губы.

    - Восемь зим минуло, - с расстановкой ответил Сазонов.

    Услышав перевод Кима, ван покивал и задумался, после некоторой паузы задав второй вопрос:

    - Маньчжуры часто просачивались через оборонительные заслоны? Много ли они наносили урона?

    - Бывало, что и прорывались, - безмятежно вздохнул воевода, - но только лишь малыми отрядами, которые уничтожались нашими лесовиками.

    - Лесовиками? - переспросил ван, приподняв брови. - Лесными племенами, что подвластны Соколу?

    - Не совсем, - едва улыбнулся Алексей. - Это хорошо подготовленные воины, которые умеют воевать в лесу. Таковых бойцов у нас много - ведь маньчжуры теперь крайне редко суются на реки.

    - Корабли... - проговорил ван, прикрыв глаза.

    - Верно, - перевёл ответ старшего товарища Сергей. - И такие же могут появиться на пограничных реках Кореи, для этого нужно лишь ваше решение, великий ван... - Ким учтиво поклонился.

    - Это очень сложное решение, слишком сложное... - поморщился и потёр виски Инджо. - Я буду думать! Небо даст мне сил.

    После этих слов Инджо повернулся и неспешно побрёл по тропе. Ангарцы хотели было проследовать за ним, но сопровождавший вана Ан Чжонхи, преградив им путь, проговорил еле слышно:

    - Возвращайтесь. Чжинсу проводит вас, - Ан коротко кивнул и на тропе, за спинами сибиряков снова появился хорошо знакомый им церемониймейстер. - Ответ будет дан вскоре.

    Однако ни на следующий день, ни через неделю ответа не было. Ван более не приглашал ангарцев на беседы, лишь кое-какую информацию давал Ли Хо. По его словам, отец много времени проводит у древних капищ, беседуя с духами.

    - Нелегко ему идти против традиций, - сокрушался младший принц.

    Спустя две недели корабли ушли к Цусиме, так и не получив ответа вана. В день прибытия кораблей на цусимскую базу состоялось собрание по итогам встречи с Инджо, где были выработаны решения для продолжения попыток сотрудничества с Кореей. В целом, итог переговоров на Канхвадо был несомненно положителен, хотя бы потому, что они вообще состоялись, а требовать большего от Ли Инджо было бы неразумно. Оставалось только ждать. А на острове было неспокойно - люди даймё Ёшинари схватили нескольких смутьянов, которые будоражили крестьян и рыбаков зловещими слухами о демонах в человеческом обличье, что плавают против ветра на больших кораблях, испускающих чёрных дым. Островитяне собирались в нестройные толпы и, выкрикивая угрозы и ругательства, кучковались у частокола строящейся фактории. Князь Со уже хотел было казнить задержанных подстрекателей, но Игорь Штефаница, капитан остававшегося на Цусиме "Богатыря", решил забрать их на корабль, для выполнения самых грязных и тяжёлых работ. Князю это решение он пояснил нежеланием делать из этих людей мучеников и Ёшинари остался вполне удовлетворён таким объяснением.

    Кроме того, за время одиночного патрулирования цусимских берегов "Богатырь" несколько раз отгонял пушечной стрельбой японские джонки, шедшие со стороны порта Нагасаки. Таким образом Штефаница выполнял приказ Сартинова о недопущении возможности связи сёгуната с кланом Со и получением Ёшинари формального права стать вассалом Ангарска.

    Долгожданный ответ Инджо пришёл в Вегван и был переправлен на Цусиму только поздней осенью. В письме, написанном старшим сыном вана, сообщалось о невозможности появления на корейской земле чужеземцев. Всяческие сношения между сторонами теперь должны будут происходить только через ванского чиновника, ответственного за инспекцию Вегвана. Помимо этого, пришли и дурные вести - ангарцам стало известно, что властитель Кореи серьёзно занемог и не появляется более на людях. Лишь изредка его выносят в сад. Как передавал через своих людей Ли Хо, при дворе уверены, что ван заболел из-за того, что встречался с неугодными Небу чужаками на священном для всех корейцев острове.

    - Это худшее, из того, что могло произойти... - проговорил осунувшийся лицом Ким, после того, как пересказал товарищам дворцовые новости.

Глава 6

    Саляев проснулся от резкого света, настойчиво бившего в лицо. С трудом разлепив тяжёлые веки, он сей же миг был вынужден прикрыть глаза. Занимался рассвет, окрашивая в ярко-багровый цвет окружавшие долину холмы. Наконец, привыкнув к утреннему светилу, Ринат убрал руку и попытался протереть глаза, но ладонь была шершавая и как будто стянута тугой перчаткой. С минуту он тупо глядел на раскрытую ладонь, покрытую бурой корочкой запекшейся крови. Потом, сбросив наваждение, попытался встать, но тело послушалось не сразу. Устало заныли мышцы, закололо в спине, и Ринат сначала попробовал хоть немного размяться. И вскоре, с некоторым сожалением сняв с себя шерстяные накидки, Саляев с трудом поднялся на ноги. Первым делом нужно было найти горячей воды, чтобы смыть с себя грязь и согреться.

    - К-колот-тун, твою мать! - процедил Ринат, разминая кисти рук.

    Промозглый ветер, беспрестанно дувший в долине, помимо сырости нёс и противный запах гари, забивавший нос и раздражавший лёгкие. Постепенно Саляев пришёл в себя и, прокашлявшись, принялся оглядываться, ища своих товарищей. Унылая картина открылась его взору. Рядом копошились солдаты с отрешёнными лицами землистого цвета, многие спали, укрывшись кто чем смог. Курились дымки многочисленных костров, слышались голоса сидящих вокруг них воинов, их сиплый перхающий кашель, постанывания раненых.

    Серые склоны холмов, до коих ещё не добрался солнечный свет, были покрыты распростёртыми телами, между которых бродили понурившие головы кони и мародёры, обиравшие погибших. Один из таковых, пожилой крестьянин, зажав под мышками английские сапоги, теперь пытался стащить с трупа, валявшегося у разбитой пушки, заляпанные грязью и кровью портки. Ноги старика разъезжались на влажной земле и он то и дело шипел от злости и сыпал проклятиями. Брезгливо отвернувшись от мародёра, Саляев присел к почти затухшему костерку, выставив ладони к теплу, исходящему от углей.

    - Командир! Уже проснулся?! - бросив рядом с кострищем груду дров, окликнул Рината сержант-аренсбуржец.

    - А-а, Каспер... - вялым голосом пробурчал Саляев. - Умыться бы...

    - Один минут, - кивнул дан на другого солдата, несущего котелок. - А на ручье мертвяков много, коих ночью побили.

    - Осмо, неси сюда котелок, холодной умоюсь! Полей мне! - Ринат закатал рукава куртки и принялся оттирать с рук чужую кровь.

    - Зря ты не пошёл в замок, - покачав головой, с укором проговорил Ринату Осмо. - Застудится так недолго. А там и...