Колючая удача для Пуговкиной (СИ) - Леденцовская Анна. Страница 35
— Прекрасная подделка под ингориант, даже я не сразу понял, — хмыкнул управляющий и пригладил волосинки на вспотевшей от эмоций лысине. — Кажется, малышка Энтерх-Курбская потеряла в саду, когда играла с куклой в чаепитие. Игрушечное колечко для фальшивого предложения!
Порадовавшись своему остроумию и удачно придуманной шутке, он пакостно хихикнул, положил кольцо в карман и вышел из своего кабинета, собираясь перехватить по дороге слугу и всыпать ему за то, что мешкает с выполнением поручения.
А Люсе по-прежнему было скучно, и бояться, глядя на дверь, ей надоело. Она начала разглядывать яркие баночки притащенной из ванной косметики.
— О! А такого я еще не видела. — Она подцепила пальцем крышечку на голубоватом глиняном кувшинчике и понюхала содержимое. — Бэ-э-э, какая гадость!
Вместо того чтобы плотно закрыть неприятно пахнущую посудину, она кинулась с ней к окну, чтобы и от кувшина избавиться, и проветрить комнату от запаха нагретой солнцем компостной кучи. Но как все, наверное, помнят, окошки Пуговкина зашторила и проверила на запертость, боясь, что через них проникнет похотливый мерзавец. И теперь открыть их одной рукой, держа другой на расстоянии «ароматный» косметический продукт, было сложновато. Пыхтя и дергая засов рамы, Люся не сразу сообразила, что в двери проскрежетал ключ. Ведь было бы странно, не имей управляющий особняка дополнительного комплекта для всяких непредвиденных ситуаций. А еще дверь открывалась наружу! Так что маленькая баррикада из мебели открыть ее совсем не помешала, о чем Людочка даже не подумала, заваливая вход.
— Прекраснейшая госпожа, — проверещал Клостус блеющим козлетоном, как ему казалось — очень куртуазно и соблазнительно, — вы неправильно меня поняли недавно! Вашей чести ничто не угрожает, и я приношу свои извинения за неподобающее поведение! Просто я настолько вами очарован, что потерял на миг голову! Мои намерения самые честные, и если вы согласны меня выслушать, то я бы хотел вам их поведать от всего сердца!
Он захлопал длиннющими ресницами огромных глаз, что вместе с его круглым щекастым личиком смотрелось ужасающе нелепо, и, с трудом отпихнув часть мебели, протиснулся в комнату.
— А если не пожелаю? — Пуговкина демонстративно взвесила в руке кувшинчик с воняющей гадостью и бочком стала пробираться к баррикаде около дивана, где оставила кочергу и дубинку вместе с сумкой и кучей косметических баночек.
— Я надеюсь, — ругнувшись на недоверчивую поганку, вытянул руку с садовым «веником» Клостус, — что эти прекрасные цветы сгладят то недоразумение и вы с вашим добрым сердцем хотя бы выслушаете меня, о прекраснейшая госпожа, укравшая мое сердце!
Честно говоря, Люсенька ощущала себя героиней какой-то дешевой романтической пьески с плохими актерами-любителями, а сальный взгляд выпученных глаз лысого толстяка, которым он за ней следил, мало сочетался с его словами и протянутым букетом.
Хотя, надо признаться, сам букет был хорош. Составленный из подобранных со вкусом цветов в обрамлении ажурно вырезанных листьев и каких-то декоративных веточек, перевязанный атласной лентой, букет не мог быть собран плохим человеком и подходил Клостусу как корове седло. По мнению «почти флориста» Людочки Пуговкиной, у толстяка в руках гармоничнее смотрелся бы букет из репейника с пахучей пижмой в обрамлении больших листьев лопуха и с непременным добавлением пары веточек крапивы.
Рассуждая о цветах и следя за противным коротышкой, Люся закономерно не смотрела под ноги. Привет, неприятности! Край пушистого ковра — и девушка спотыкается.
Естественный порыв мужчины подхватить рискующую упасть даму был на фоне прежних событий истолкован совсем неправильно! А может, и правильно!
Но вышло что вышло!
Людочка, испуганно вскрикнув, кинула в бросившегося к ней толстяка то, что было в руках, — кувшинчик с пакостью. Бросила как смогла, конечно же не попав, согласно всем вселенским законам невезения.
Но!
Не разбившийся — магически закаленная керамика — сосуд попал как раз под ногу торопившегося Клостуса, жижа из незакрытого горлышка вытекла на ковер, образовав изрядное жирное и воняющее пятно, в которое пытающийся удержать равновесие мужчина вляпался второй ногой и с руганью рухнул на спину.
На эмоциях он, конечно, не удержался и выкрикнул что-то про мерзавку и «отдам матросам на потеху». Поэтому, когда, кряхтя и постанывая, толстяк перевернулся на живот и начал подниматься на четвереньки, на его блестящую красную макушку с тонкими росчерками редких волосинок опустилась легкая, но прочная защитница девичьей чести, Людочкина дубинка с острова.
Ведь Пуговкина, бросив кувшинчик, стремительно достигла диванной баррикады и, прихватив оружие, кинулась в бой!
Жирная морда впечаталась в ковер, а Люся испуганно застыла над поверженным противником. А если она его убила?
— Не стой столбоум! — мявкнул за спиной знакомый голос. — Дверь закрой и свяжи этого чем-нибудь, пока он не очнулся!
— А я его не убила? — Люся повернулась к самому прекрасному для нее сейчас коту во всей вселенной. — Шавермурчик! Ты меня нашел! Ты пришел меня спасти? А Костя где и госпожа Юфимия?
— Отстань! Раздавишь, дурында, — отпихивал лапами кот схватившую его в объятия девушку. — Лучше этого вяжи, пока не очухался. А Костя с бабулей к рыбалке готовятся.
— Э-э-э...
Людочка вытаращила глаза и выпустила кота из рук.
— Это значит, меня тут чуть чести не лишили, может, даже убить могли, а они там рыбачить собрались?! У них там, где бы они ни были, пикник, отдых и все прекрасно?! — Девушка уперла руки в боки и, блестя глазами, полными нахлынувших слез, грозно уставилась на пушистого зверя, флегматично разлегшегося на диване.
— Ну, ты, конечно, испортишь им рыбалку, если упустишь и не упакуешь наживку, — усмехнулся в усы полосатый прохиндей, кивнув на неподвижную тушку управляющего, валяющегося на ковре в маслянистой луже неизвестного косметического средства.
Округлившиеся еще больше глаза были ему ответом. Не найдя слов, девушка молча, как сомнамбула, взяла в руки покрывало и, отцепив с гардин подхваты для штор, довольно ловко упаковала упитанного мужичка в ткань, обмотав декоративными веревками как колбасу. Помогло то, что толстяк вымазался в вонючей жиже и прекрасно скользил, как кусок масла на горячей сковороде, легко разворачиваясь от толчков девушки. Морщась от неприятного запаха, Пуговкина аккуратным бантиком закрепила последний узелок на шее под левым ухом и, поднявшись на ноги, отошла полюбоваться на дело рук своих.
— Ну, такой жутковатый пупсик, — оценила она результат в виде шарообразного кокона с жаккардовым узором, перевязанного золотистым шнуром с кисточками, сейчас висящими под ухом красномордой круглой головы, торчащей из этого великолепия. — Еще и воняет! Бэ-э-э...
— Вот довела мужика, что аж обделался с перепугу, — закатив глаза, съехидничал котище, помахивая пушистым серым хвостом. — А еще жаловалась... Кстати, ты в курсе, что от тебя теперь тоуже... м-м-м... пахнет, скажем так, не роузами?
— В курсе! — На подколки нахального четвероногого девушка решила не обращать внимания. «Вот попросит у меня потом колбаски, там-то я ему и припомню!» — решила она, отправившись в ванную отмываться. Уж рукомойником-то там она пользоваться научилась.
А выйдя, застала занимательную картину «фашист на допросе».
Рядом с извивающимся как гусеница Клостусом, подняв лапу и демонстративно разглядывая когти, сидел Шавермур и голосом сурового следователя вопрошал:
— С кем в сговоре, вражья морда?! Клички, явки, пароли?!
— Что ты себе позволяешь, животное?! — визжал упакованный в покрывало толстяк, красуясь свежей царапиной на дрожащей холодцом щеке. — Я из тебя чучело сделаю! Коврик на стул! На помощь! — повысил он голос в надежде, что неподалеку есть кто-нибудь из слуг.
Однако получивший от него по шее мальчишка давно убежал на кухню, где собравшаяся прислуга сплетничала об отсутствии распоряжений к ужину. Посыльный принес вести о букете для направившегося к странной гостье управляющего, и это только добавило пищи для размышлений и усилило нежелание влезать в дела сильных мира сего. Паренек же, которому предложили сбегать узнать, что там происходит, почесал болевший затылок и спрятался за мамку. Приставать к нему в ее присутствии никто не рискнул, ибо кухарка Миневра, несмотря на спокойный нрав, обладала высоким ростом, корпулентной фигурой и кулаками, что не у всякого мастерового встретишь. Спокойная, спокойная, а за сына может и приголубить ладошкой по темечку.