Наемники бродячих островов. Том 4 (СИ) - Греховны Фэва. Страница 18

— Мэрда! К нам идёт! Сейчас опять что-то придумает, что передохнем все.

— И сестра у его больная какая-то… Детей пора рожать, а она эту кошку драную нянчит.

Лишний раз открывать рты не рисковали только во время дежурств на стенах. А то ведь при оружии! Мало ли, что в голову стукнет? Психанёт, пальнёт и поминай как звали.

Но находились и совсем отчаянные шуты. Окончательно осмелев от безнаказанности, они начали ныть и на тренировках. Без прямых обвинений, конечно, но и так было ясно, откуда ноги растут…

— Да что нам эти палки?! Давайте с нормальным оружием упражняться! Мы же не дети малые, а?! — солдат-зачинщик явно обращался к молодому командиру, но смотрел при этом на своих сослуживцев.

Недолго думая, Макс расстегнул на себе пояс и бросил смутьяну ножны с мечом. А стоило тому их схватить, как началось форменное избиение палкой. Ни меч, ни опустевшие ножны во второй руке, ни попытавшиеся помочь товарищи… Ничто и никто не смог спасти давешнего фермера от горькой науки.

Правда, потом и от Кеншина досталось. Мол, зачем вооружал, прежде чем избивать:

— Враг, он и на татами враг. Ненужно его преимуществом одаривать. — что оно такое это татами, наставник не объяснил.

В другой раз, ещё один умник возмутился необходимостью ежедневных пробежек:

— Обалдел совсем, этот недоросток! Гоняет как собак! Мы воевать или бегать от врага собираемся? Чай не детвора, и не в салочки играем… — вот только дурак не удосужился головой покрутить. Под зад прилетело так, что ноги сами побежали, — АЙ! Синьор! Синьор адъютант! Я же это так… ОЙ!

Бедолаге пришлось спасаться бегством пять полных кругов по крепостному двору, и каждые полста метров получать жгучего пинка.

Ну а как иначе? Порода у человека такая — лишь бы погавкать! И плевать, что остальные офицеры точно также бегают со своими подразделениями.

Макс прекрасно понимал, что все подначки носят исключительно личный характер. Дети, малые, детвора, недоросток… Задиры каждый раз подчёркивали почти двукратную разницу в возрасте. Но на деле противопоставить ничего не могли. Недостаток тренированности и выучки играли против них.

Шли день за днём, смена за сменой, дежурство за дежурством. Нарушения дисциплины и субординации начинали носить всё более и более смелый… Хотя, какая ж тут смелость? Правильнее будет сказать — всё более дерзкий и глупый характер. Пока одним дождливым вечером, не перешли все границы…

Вечер на архипелаге — это непрекращающиеся сумерки. Особенно тёмные, если небо застлано грозовыми тучами. Темно, значится. Вот Макс и отправился на проверку постов и патрулей. Со двора, их наличие на чёрных стенах уже было не разглядеть.

Начать решил с заднего двора, с башни наиболее близкой слева к пролому в стене. То есть — к сортирам. Наблюдатели на местах, посты тоже, патрульные бродят по куртине, как и положено. Клювами не щёлкают — смотрят и внутрь, и наружу, и вдоль самой стены.

Вторая, третья, четвёртая куртины — всё точно также. Бойцы несут службу, а завидев командира рапортуют об отсутствии чрезвычайных происшествий.

Но на пятой куртине, аккурат над садом, ни один наблюдатель службу не нёс. Постовые вместе с патрульными обнаружились аж внутри следующей башни. Шестеро мужиков боролись с холодом посредством алкоголя. Успешно ли? Однозначно — да! По крайней мере, никто из них замёрзшим не выглядел.

Солдаты передавали друг другу пузатую флягу с крышкой на цепочке. Раз за разом, каждый следующий прикладывался к горлышку, а потом громко втягивал воздух ноздрями и довольно морщился. В помещении звучал смех, выпивохи шутили и гомонили. По крайней мере, до появления начальства.

— Почему стена пустая?

Для ответа, вперёд шагнул сержант того самого, пострадавшего отделения:

— Адъютант не кипятись. Сегодня девять дней у ребят. На вот, выпей с нами.

Что бойцы погибли всего четыре дня назад, Макс возразить не успел. В лицо полетели брызги вонючего спиртного, он зажмурился и в грудь тут же пришёлся довольно сильный толчок. Пол ушёл испод ног, затылок пронзила боль. Ну а дальше запомнить почти ничего не удалось.

Началось бесконечное и беспорядочное избиение сапогами. А так как тело парня защищала броня — первый же удар пришёлся в висок. Да каблуком! В глазах сразу потемнело, только какие-то искры мелькали раз за разом. Ну ещё и глухое эхо от встреч то с подошвами, то с каменным полом с обратной стороны.

Чей-то носок заехал сбоку, и в ухе тот час зазвенело колоколом. Затем болью опалило и губы. Ещё кто-то прыгнул всем весом на щиколотки. Суставы аж выкрутило, а костяшки вдавило в каменный пол.

Голову руками получилось прикрыть исключительно инстинктивно и лишь после нескольких попаданий. Впрочем, помогло это не сильно. Теперь ещё и пальцам с локтями доставалось. И зря, что кольчуга со стёганкой (наёмники не носили на дежурстве полные латы), дробящим ударам — всё одно, что они есть, что нет!

Трудно сказать, сколько продолжалось битьё. От удачного попадания в челюсть, Макс отключился на какое-то время. Хорошо ещё что не сломали, суки, и зубы не выбили…

Всё остановилось по команде того же сержанта. По крайней мере, голос вроде бы принадлежал ему. Хотя судить было трудно: тошнотворный свист внутри головы был слишком уж оглушительным.

— Баста, мужики! Отнесите его ниже. Пусть полежит и подумает над своим поведением.

Церемониться никто не собирался. Поволокли просто взявшись за ремни кирасы. А бросили прям на ступенях, через несколько витков винтовой лестницы. И надо ж так было, чтобы лбом об угол? Хотя да, надо! А напоследок ещё и пинка по рёбрам дать попытались, но кираса защитила.

— А это тебе за Тэо! Тфу!

Лицо снова окропило горячей влагой.

Когда забияки ушли, Макс ещё некоторое время валялся лицом на ступеньке. Щёки и лоб горели, губы пекли, пальцы неприятно зудели… Не хотелось не то что подниматься, а даже просто шевелиться. Холодный сквозняк над самым камнем немного утолял это жжение. Но самое страшное — затылок отдавал пульсирующей болью. Если сотрясение, то вниз придётся в прямом смысле ползти, чтобы не потерять равновесие. Перспектива прокатиться кубарем по винтовой лестнице не улыбалась.

Собравшись с силами, перевернулся на спину. Голова конечно трещит, но кругом вроде не идёт. Свезенные пальцы и разбитые губы на много больше напрягают. На миг проскочила идея пойти умыться в студёном пруду. Но как проскочила — так и ускакала. Утонуть ещё не хватало, в таком состоянии.

Кое-как удалось сесть и тут же стрельнуло в копчике. Вот сволота! И когда только поясницу отбить успели?! Черти!!!

Злость проявилась только когда собственное состояние перестало вызывать панику. А по мере того, как закипала кровь — перед глазами понеслась картина произошедшего. Пьяные рожи, перегар, злорадный хохот после каждого пинка…

Зубы скрипнули и между разбитыми губами пошла кровавая пена.

Держась за ось лестницы, Макс поднялся на ноги. От того, чтобы немедленно не броситься догонять забияк, удерживала разве что сильная боль в щиколотках. Да и всё остальное тоже не здоровьем дышало. Ну и слава Свету. Всё равно, с двумя пистолетами против отделения, пусть и не полного, много не навоюешь.

Сжав зубы до боли, чтобы поменьше чувствовать обиду, парень захромал вниз. Идти пришлось по вдоль внешней стены, так как под ней ступени были шире, и лестница ощущалась менее крутой. Но вместе с тем, тьма стала казаться бесконечной.

Ну да, когда шустро поднимаешься и ведёшь рукой по центральной колонне — полные витки считать как-то попроще. А так — стена почти не чувствуется круглой. Если бы не редкие окна бойницы, то и вовсе непонятно было бы, по кругу ты ходишь или…

И тут под ногой попался ранее незнакомый дефект лестницы. А точнее — вообще не попался! Носок провалился в пустоту и соскользнул с края следующей ступеньки. Пытаясь удержать равновесие, Макс подался вперёд, но перестарался и нырнул в полный рост.