Наемники бродячих островов. Том 3 (СИ) - Греховны Фэва. Страница 64

Спустя минуту, двое латников уже растворились во мгле вечерних улочек и переулков.

На Архипелаге голуби — чуть ли не единственное средство связи и передачи информации. Пешие посыльные не в счёт. Они, скорее — экстренная или крайняя мера, когда иных средств не осталось, а от срочного послания зависит куда больше, чем судьба одного или нескольких гонцов.

Соответственно, для ухода за птицами назначается ответственный служащий. Для них всегда (даже в лютый голод) островное правительство держит резерв кормов и чистой воды. А ещё, что немаловажно, любой знахарь, лекарь или врач должен разбираться в болезнях голубей, потому что доставка новых затруднительна и не всегда возможна. Каждая пара крыльев — буквально на вес золота.

Потому и располагают голубятни в центрах поселений — в почетных местах, рядом с ратушами, храмами и продовольственными складами...

Вот только все эти меры предосторожности никак не играли на руку двум добрым разведчикам. Ну как добрым… Нашим, так уж точно! А насколько они добрые — весьма и весьма спорный вопрос.

После того как пустынники были разбиты, город всё ещё тщательно охранялся и патрулировался. Да так, что наверняка ни одной этой треклятой метрополии и не снилось! В общем, ближе к главной площади пришлось взбираться на крыши.

Это был первый раз, когда Кеншин доверил Максу забрасывать крюк в не учебной обстановке. Тренировки и теоретические занятия дали о себе знать. Юноша выбрал наиболее подходящее место и произвел меткий бросок. Единственное — ему пока было трудно вытащить на себе вес полных лат с кольчугой и оружием. Кену пришлось свеситься и помочь парнишке выбраться на крышу.

Дальше шли хоть и осторожно, но максимально быстро. Свет должен был погаснуть с минуты на минуту, а гулять в кромешной тьме по незнакомой верхотуре — обычно вредно для жизни и здоровья. И зря, что черепица хрустит, а на ровной кровле вода хлюпает! Оступишься — сразу башку свернёшь, да так круто, что никакой стражник или карабинер не сможет.

Где находится голубятня знали и направились сразу к ней. Ветер-хулиган обласкал влагой сквозь щели шлемов и брони. Даже плотные стёганки не спасли! Но это так, ерунда.

Единственным существенным препятствием стал небольшой проулок. Да и то, не из-за прыжка через пропасть в три этажа глубиной, а из-за лениво прогуливающегося внизу патруля. Трое карабинеров громко болтали, но и не думали смотреть наверх. Ещё и еле плелись, лентяи!

Сама же голубятня представляла собой частично зарешёченную длинную надстройку на крыше непродовольственного склада. Проникновение внутрь не предвещало никаких трудностей. Но и из этого Кен сумел устроить урок для ученика.

Просто просунуть руку внутрь и повернуть шпингалет ему показалось слишком простым:

— М-м-м… Хорошо. Но теперь закрой обратно.

— Зачем? — Удивился Макс, но, зная, что бывает за лишние вопросы, поспешил выполнить приказ и наощупь защёлкнул задвижку.

Кен откинул забрало, но тут же и надвинул на левую часть лица капюшон, и заговорщически прошептал:

— Нет тут никакой решетки. Сама стена. Глухая и толстая.

— А-а-а... — парнишка понял игру и уставился на дверь.

И что с ней делать?

На помощь быстро пришли воспоминания. Как отец устанавливал оконные рамы и простецкие замки на форточках. Но те форточки были с порожком, чтобы не продувало зимой, а тут совсем примитив какой-то.

Ясно.

И секунды не прошло, как Макс выхватил нож из ножен на поясе и сунул его в широкую щель между дверью и коробкой. Упёрся обухом в язычок, поболтал немного дверью на петлях, чтобы не давила и… Снова её открыл. Вообще, было похоже на то, что это не упражнение, а скорее проверка догадливости. Слишком уж просто.

И только наемники переступили порог — Свет в небесах погас.

Как известно — сумерки на Архипелаге не становятся гуще, они просто наступают в определённый момент и замирают. Поздний вечер лишь имеет разные оттенки, в зависимости от погоды и времени года. А ночь, просто обрушивается на все плоскости разом в одно мгновение. Ослепляя всё живое на несколько минут. Ну или почти всё...

По силуэту, Макс понял, что Кеншин откинул опущенную часть капюшона. Ну понятно!

— Зачем я это сделал? — последовала очередная проверка, но тут всё оказалось проще простого:

— Ты один глаз в темноте держал, чтобы зрачок расширился и был готов к ночи. Сейчас ты им лучше видишь.

— Ничего себе. — по голосу было слышно, что Кен действительно удивлён. — У тебя на родном острове в школе анатомию преподавали?

Парень вопроса не понял:

— Да. Но при чём тут это? В сказках, всегда так. Искатели приключений и авантюристы один глаз закрытым держат перед спуском под землю в гробницы древних. Вот и ты сейчас так. Что у тебя за детские вопр…

— Чш-ш… — коротко шикнул степняк и прижал ученика к стене.

Тот по началу не понял, что происходит и попытался выхватить пистолет, но на кобуре уже лежала рука в беспалых рукавицах.

Прошла почти минута, прежде чем Макс увидел тусклый огонёк в дальней части помещения. Следовало продвинуться вперёд и разведать, что там, однако этому не суждено было случиться. Одно не аккуратное движение и голуби в ближайших клетках тревожно заворковали.

— А? Кто здесь?! — кажется, в Свете огонька появилась человеческая фигура.

— Добрый вечер. Как поживаете? — Кеншин не стал скрываться и шагнул навстречу престарелому смотрителю.

Макс же всё понял правильно и остался стоять во тьме. Да так проникся ситуацией, что даже пальцем не пошевелил, когда наставник отошёл.

— Чао… А Вы часом не… О! Синьор официале?

— Кеншин. Офицер Кеншин.

— Ох! И Вам, буэна серата, синьор! Чем могу быть полезен? — старый смотритель голубятни буквально кланялся на каждом слове. По всей видимости, неожиданный визит был для него большой честью.

Ну а почему бы и нет?! Весь город празднует, а один из виновников — сам к тебе является! Да ещё и доброго вечера желает!

— Я хотел о голубях расспросить. Кто-нибудь отправлял письма с начала подготовки к вторжению?

— Ни в коем разе! Ещё прежнее правительство воспретило! Да и кому писать то? Святой падрэ несколько раз приходил. То о празднике нашего града весточку передать, то о начале боёв доложить, то о победе, но никого более.

— И что? Передавал?

— Нет, конечно! Я же говорю, не пускаем птицу мы теперича!

— А раньше он как, тоже на каждый день города голубей расходовал?

— Не-е… Впервые такое. — старик задумался и почесал затылок. Только теперь ему это показалось странным.

— Ясно-ясно. А куда хоть передать хотел?

— Бездна знает, синьор! У церковных — птицы свои, особые. На кольцах вместо орбиты с плоскостью, или названия — какие-то длинные числа выбиты. В журнале у меня их тоже нет.

Вот так сюрприз! Кеншин словно ожил:

— И где их держат?

Смотритель покрутился, оглянулся и махнул рукой вдоль стены:

— Вон те все.

— У тебя внуки есть? — резко сменил тему степняк, направляясь к указанным стеллажам.

— Конечно! Мал мала! — счастливый дедушка (а может и прадедушка) развёл руками, изображая всё своё большое семейство. Похоже, он гордился количеством отпрысков. — А.. а.. при чём тут..

— Любишь внуков, да? — Кен просунул руку в первую клетку и свернул шею птице.

Меньше двух минут спустя все голуби с церковными кольцами были умерщвлены. Старика от этого тоже удар чуть не хватил! Впрочем, надо отдать ему должное — бледнел, дрожал, жмурился, но крику не поднял и препятствовать расправе над драгоценными пернатыми не стал.

— А со Шварцштайна есть голубь? — как ни в чём не бывало поинтересовался Кеншин.

— Нет. Городской врач его в том году выпустил, когда по плоскости чума пошла. — голос голубятника дрогнул, — Сгубил ты меня, синьор офицер. Мне теперь только с крыши прыгать.

— Никого я не губил! — совершенно искренне удивился наёмник. — От тушек избавься и скажи, что сбежали.