Охота на зверя (СИ) - Политова Екатерина. Страница 21

— И этими руками ты меня лечил? — с отвращением сморщилась я. Хорошо, до меня дошло, почему его прозвали Пончик.

Шака закатил глаза и шлепнул рукой по лбу.

— Чувак, я же сказал тебе не высовываться…

— Так она ж всё равно проснулась! — Пончик ткнул в меня толстым мокрым пальцем так, словно меня нет. — Пиво кончилось, благо сладкое осталось.

И он, облизываясь, полез в пакет. И кто носит пончики в пакете? Для этого ведь есть коробки…

Что может быть хуже того, что меня видел голой повелитель тене-людей, Шака и его мать, которая реквизировала мои штаны? Только то, что меня лечил и прикасался ко мне своими липкими руками этот сладкоежка.

Неприятно было осознать, как я желала, чтобы этот пухлый парень сейчас протянул мне весь пакет с его закуской. Мой желудок не просто взбунтовался, он взорвался страшнейшим голодом. Пончик сам вряд ли расстался бы со своей добычей. Попросить его было легко. Его ши-ире оказался податлив словно хлебный мякиш. От такого мои глаза точно не загорятся как стоп-фонари на магистрали.

Приказ Шаке тогда в парке вдруг потребовал слишком много. Поэтому он заметил. Однажды я ещё потренируюсь на тебе, засранец.

— А в этом холодильнике пива нет? — спросил Пончик, направляясь ко мне с протянутым пакетом. — Хочешь?

— Давай всё, — я выхватила пакет и сунула руку внутрь. Ещё теплые! Где он их раздобыл? Я достала один и тут же куснула.

— Я тебя ещё не доделал, не долечил или как там, — пробурчал сладкоежка.

— Или как там? — удивилась я с набитым ртом, а потом глянула на Шаку. Он внимательно за нами наблюдал. — Как он вылечил меня? Он вообще хоть что-то знает о медицине?

Шака лишь пожал плечами.

— Я это, онлайн-курс прошел. Ты пакет отдай, а? — пухлая рука протянулась ко мне.

— Нет, моё, кыш.

Пончик фыркнул и повернулся к Шаке:

— Так что? Мне заканчивать? Или я пошел? Пива у тебя всё равно нет.

— А почему ты к нему обращаешься, будто я безвольная туша? — бросила я и полезла в пакет за следующим.

— Да, Пончик, я отвезу тебя домой, но чуть позже, — Шака не сводил с меня глаз.

Сладкоежка вздохнул и пошел прочь, но повернулся на полпути:

— Там это, твоя мама мне какие-то штаны сунула, я их в коридоре бросил. Твои кроссовки, кстати, под диваном, я их спрятал, чтобы Рене не забрала в стирку и их тоже, я как-то постирал кроссовки… — Пончик не успел договорить, потому что Шака вытолкнул его вон, закрыл дверь и прижал её спиной.

Я медленно пошурудила рукой под диваном и нашла свою обувь. Отлично, я поняла, почему Пончик говорил о том, чтобы их постирать — они были в крови. Но я всё равно натянула их, взяла шпагу и встала.

— Мы там, кажется, решали, что быстрее: мой клинок или твой пистолет.

Шака сложил руки на груди и усмехнулся.

— Обязательно выясним, когда ты будешь прочно стоять на ногах. Не хочешь поиграть в одну игру? Вопрос-ответ.

— Я первая, — мне пришлось слегка опереться на ножны шпаги, как на трость. Стоять ровно и правда было сложновато. Но выйти без драки он мне, судя по всему, не даст.

— Валяй, — как же мне хотелось стереть эту улыбку с его лица.

— Что сейчас произошло между тобой и той смесью из теней и эго Двойни?

— Не знаю. Я будто нарушил в нем какую-то внутреннюю целостность, мой ши-ире среагировал. Со мной такое впервые, — честно ответил Шака. — Теперь моя очередь. Хотя… это даже не вопрос. Ты управляешь людьми с камнями.

— Верно, — и глазом не моргнула, даже веко не дернулось. Молодец, Энид, уровень владения собой на пять с плюсом. — Теперь моя очередь. Ты прочел это в той папке, которая была у меня с собой? Я бросила её в машину, прежде чем провалиться на другую сторону.

Я облизала сладкие пальцы и обернулась. В пакете оставалось ещё два пончика. Забрать их, что ли, с собой?

— Да. А ещё ты только что сделала это с Пончиком, он никогда не отдает свою еду кому-либо. Кстати, я сжег ту папку.

— Что?! — я уставилась на него. — Ты не имел на это права!

Боже, как я устала. Я даже клинок обнажать не буду, я просто ножнами его изобью. Потом выковыряю его камень и повешу на шею как трофей, подобно варварам. Но Шака выглядел уверенным в своей правоте. Черт, да он был просто на сто процентов уверен, что всё сделал правильно!

— Буду считать, что это был вопрос. То, что там написано — опасно. Для меня, для Пончика, для тебя, для таких как мы — выбивающихся от нормы. Там многое было написано от руки, и скажи мне, что у этого дерьма нет копий.

Черты его лица, казавшиеся мне милыми, вдруг заострились. Как видно это на морде огромного пса, который только что был добрый и милый, а теперь собирается откусить тебе руку. Его взгляд изменился. Иногда в таких случаях помогает дать по носу.

— Копий нет, — солгала я и пошла ему навстречу. Эта была одна из зацепок к убийству Маркуса. Если даже он написал там прямым текстом, кто убийца — теперь мне это не узнать. Только если Шака не лжет. А увиливал он довольно часто, каждое его слово можно было делить на два.

— Что было сказано в подшивке? Что там было написано от руки, Шака? — я подошла к нему почти вплотную. Он позволил мне это сделать. Мои губы почти коснулись его щеки: — Скажи, что там было написано про меня?

В моей подшивке не было ни строчки от руки. Только внутренние исследования стандартных ши-ире. Что Маркус писал? Что? Мне нужно было знать, прямо сейчас. Вместо ответа идиот притянул меня к себе за талию и попытался поцеловать.

— Я сейчас врежу тебе, если не ответишь, — прошептала я ему на ухо.

— Да ты же слаба как щенок, — усмехнулся Шака.

— А ты планируешь этим воспользоваться?

— Нет, — умный песик, сразу убрал руки, но не отстранился. — Я расскажу, что вычитал, и тебе это не понравится. Но взамен — ты возьмешь меня с собой. Это честная сделка — я ведь тебя спас.

— Не согласна, — я сделала шаг назад. — Ты следил за мной от парка. А возле «Соратников» меня спасла бы и полиция, вкупе со скорой помощью. Ты просто воспользовался моментом. Какой у тебя интерес в этом деле?

Маска Шака-добряк моментально вернулась на его лицо.

— Однажды я тебе расскажу. Кстати, у тебя сахарная глазурь на носу.

Наконец квест «собери все свои шмотки» был окончен, телефон был цел, но выключен, Шака вытащил из него батарею, банковская карточка на месте, удостоверение личности и ключи от машины — тоже. Мать Шаки, которую я так и не увидела, выгладила какие-то идиотские стрелки на моих штанах. Но они меня вовсе не волновали.

Мы с Шакой стояли на пустой кухне, в которой кроме металлической раковины и небольшой электрической плитки больше ничего не было. В раковине, в черном бумажном пепле я обнаружила недогоревшую обложку от папки. Он и правда всё сжег. Если он не расскажет сам, то пусть мой ши-ире треснет и разлетится осколками, но я сделаю всё, чтобы вытащить из него информацию. Злость — это не то, что я чувствовала, глядя на кучу пепла в раковине. Это был холодный и расчетливый гнев. Я даже успокоилась, потому что теперь для меня стало кристально ясно, кто для меня этот мужчина, вальяжно стоящий рядом. И едва он потянется к оружию — я убью его.

Маркус всегда говорил, что шантаж — лучший способ разговорить даже самого молчаливого. А также лучший способ заставить врагов заткнуться. Поэтому первым делом я наведаюсь к информаторам и проверю, какие привилегии мне там теперь доступны. А потом пробью два имени. Шака явно был одной из ниточек в этом деле, иначе его загадочность не имеет смысла.

— У тебя больше пончиков нет? — спросила я. Не то, чтобы мне хотелось заесть это отвратительную ситуацию. Просто была смертельно голодна.

— Что? Я думал, ты взорвешься гневом, когда увидишь, что я действительно сжег твой компромат для Бюро, — удивился Шака.

— Я в ярости. Хочешь дотронуться до моей шпаги?

Я едва могла удержать баорий от того, чтобы он зажегся прямо в ножнах. Рукоять слегка остыла.

Но я не могла восстановить из пепла то, что Шака только что уничтожил.