ЭТНОС. Часть первая — ’Парадигма’ (СИ) - Иевлев Павел Сергеевич. Страница 27

Девочка не приходит в сознание и с трудом дышит, я уже не уверен, что её состояние обратимо, но не могу не попробовать. Умница Нагма не задаёт больше вопросов, хватает вещи и бежит за мной. Служанка в коридоре уже открыла было рот, но, посмотрев мне в глаза, захлопнула его так, что зубы клацнули. Кинулась опрометью к лестнице — докладывать, что чужой страшный шарлатан поволок куда-то принцессу. Надеюсь, среагируют на это не сразу.

— У нас будут неприятности, пап?

— А как же! — оптимистично подтверждаю я. — Непременно! Но есть и плюсы — у них будет время успокоиться и подумать…

Прижимая ребёнка к себе левой, правую прикладываю к тёмной, неприятной на ощупь пластине на стене.

— Открывай!

Нагма толкает дверь, и мы оказываемся не в кладовке для мётел, а в том странном доме, который Мейсер назвал «убежищем». Будем считать, что ситуация действительно угрожает жизни, хотя и не нашей. За моей спиной дочь закрыла дверь, отсекая нас от того среза. Ну что же, технически мы в другом мире. Вирусная инфекция должна прекратиться. Теоретически. Не поверю, пока сам не увижу. Последствия… Может быть, вне вирусного фактора я вытащу её и так.

Кровать обнаружилась за второй дверью. Здесь совершенно нет пыли, воздух не затхлый, продукты в кладовке выглядят свежими. Такое впечатление, что пока тут никого не было, время не двигалось. Но это, наверное, не так. Если попробовать себе вообразить бесконечное множество перпендикулярных временных линий, пересекающихся при этом всегда в одной, но любой из произвольно выбранных точек, то голова лопнет, наверное. А голова мне ещё нужна. Я в неё ем.

Катрин стало лучше уже через час. Она пришла в себя, открыла глазки. Ещё слишком слаба, чтобы говорить, но это уже больной, а не умирающий ребенок. Разница настолько разительная, что выглядит настоящим чудом.

— Ты молодец, пап! — сказала Нагма. — Ты здорово придумал.

— Давай карандаш и блокнот, — вздохнул я, — постараемся ускорить процесс. И запусти там почтовую капсулу. Помнишь, как?

— Да вроде несложно. А что написать?

— Ну, напиши, что пусть не волнуются, принцессу вернём. Скоро. Или нет, как выйдет.

— Вы представляете себе, как нас подставили? — беснуется Мейсер.

— Нет, — отвечаю я без особого интереса, — не представляю.

Референс в том странном мире брался легко, как никогда. Видимо, ему плевать, что будет с какой-то совершенно посторонней ему девочкой. Катрин выздоравливала на глазах, и теперь она определённо вне опасности, но я адски вымотался. Не спал… Сколько?

— Четыре месяца! — продолжает меня отчитывать Мейсер. — Перидор был уверен, что мы украли ребенка, чтобы его шантажировать. Или девочка умерла, а мы её спрятали и морочим ему голову, чтобы не признаваться. Или что это заговор врагов короны, и вы похищены вместе с Катрин. Или… В общем, не буду перечислять все версии, но воображение Его Величества не уступает его паранойе.

— Зато у него всё ещё есть дочь, — зевнул я. — И Красный Мор ей не страшен, потому что иммунитет.

— Это, конечно, прекрасно. Но какого дьявола вы там так долго делали? Надо было зайти и сразу выйти! Инфекция всё равно была бы уничтожена, а здесь набежало бы пара часов, не больше.

— Высокий риск вторичной инфекции. Да и перенесённый энцефалит мог оставить последствия для центральной нервной системы. Здесь я не мог ей помочь, этот мир почему-то не хотел видеть её живой. А там вытащил без проблем. Недельку поваляется, наберётся сил и будет как новенькая.

— Начинаю жалеть, что с вами связался, — вздохнул Мейсер.

Но мне не стало стыдно. Ничуть. Нагма считает, что я поступил правильно, а её мнение мне важнее, чем мнения всех остальных людей в Мультиверсуме, вместе взятых.

— Fuck him, — махнул рукой Фред. — Не обращай внимания на Мейсера. У него работа такая. Поговнит и заткнётся. А что касается Перидора, Его Величество слишком практичен, чтобы рвать контракт из-за ребёнка, который всё равно был обречён. Хотя повод поторговаться ты ему подкинул роскошный, и он воспользовался им на все сто, тут Мейсер прав. Он ещё попытается списать убытки на твой счёт, вот увидишь.

— Fuck him, — повторил я. — Плевать.

— Ничего подобного! — возмутился Фред. — Не вздумай согласиться! Не надо создавать прецедент. Ни одна операция не обходится без факапов, и твой далеко не самый эпичный. Как по мне, всё даже обернулось к лучшему. Мы показали, что умеем добиваться поставленных целей: обещали спасти девочку и спасли. Репутационно это перевешивает то, что вы пропали на четыре месяца.

— Спасибо, что не вытащили насильно.

— Это невозможно, — засмеялся Фред. — Если бы мы вломились за вами, то нашли бы пустое помещение, где даже следов ваших нет. И никогда не было, заметь. Как это работает, надо спрашивать у Текониса, у меня от такого взрывается мозг.

— Пока не отправлена капсула, вас никак нельзя локализовать, — объяснил Теконис. — Где именно в бесконечности временной линии вы находитесь? Именно для этого она и придумана — дать материальную привязку, триггерное событие. Но вы вместо того, чтобы отправить немедленно, как вам объясняли на инструктаже, занялись другими делами, поэтому набежал временной лаг. Это вам ещё повезло обойтись четырьмя месяцами, а не четырьмя годами — функция нелинейная, предсказать модуль лага невозможно.

— Спасти девочку казалось мне в тот момент важнее, — сказал я спокойно.

— Что сделано, то сделано, — сказал Теконис, — но то, что здесь вам референс на её спасение не давался — тревожный признак.

— Признак чего?

— Вы снова навязали миру свою волю вопреки его… — он замялся, подбирая слово.

— Желанию?

— У мира нет никаких желаний, что за глупость! Есть лишь преобладающее направление роста фрактала. Тренды, находящиеся в его парадигме, имеют высокую сбываемость, тренды, направленные на отклонение, вызывают сопротивление и обратную реакцию. Будь девочка обычной дочерью крестьянина, её значимость во фрактале была бы ничтожна, вы бы «отреференсили» её без труда. Но она принцесса, и её существование может повлиять на многое. Очевидно, в базовом векторе она должна была умереть, поэтому ваших усилий не хватало для изменения тренда. Но вы использовали обходной путь, удалив Катрин из среза, вылечив и вернув обратно уже здоровой. То есть всё равно сделали как хотели.

— И что теперь?

— Кто знает? Может быть, она поскользнётся на лестнице и свернёт шею, а фрактал сохранит приоритетный тренд. Может быть, тренд изменится, фрактал сменит направление роста. Это за пределами моих возможностей прекогнистики.

— А нам-то какая разница? — удивился я.

— Дело в том, что наша деятельность сама по себе довольно сильно меняет этот мир. Поэтому впредь постарайтесь избегать внесения дополнительных факторов хаоса в мои расчёты.

— Окей, — сказал я равнодушно. — Договорились.

Откровенно говоря, я так и не понял до конца его рассуждений, но вряд ли мне в этой жизни представится ещё одна возможность спасти от смерти какую-нибудь принцессу. Так что и ладно.

— Итак, господа и дамы, — заявил Мейсер, — поздравляю вас с окончанием первого этапа. Семя, так сказать, брошено в почву, теперь надо ждать первых всходов. Завтра мы отбываем на базу, а сегодня давайте отметим!

Вечеринка удалась — местная кухня хороша, местные вина тоже, крепких напитков то ли нет вообще, то ли их не принято подавать к столу аристократов, но и без них неплохо. Все радуются, предвкушая отъезд, потому что холодные комнаты, ночные горшки и ванны, которые надо заказывать за два часа (и они всё равно еле тёплые), всех изрядно достали.

И только у меня странное ощущение неловкости, как у школьника, который прогулял общеклассное мероприятие. Всех хвалят, все празднуют, а ты вроде как со всеми и вроде как незаслуженно.