Правитель Крита (СИ) - Коротков Александр Васильевич. Страница 10

И вот теперь, вернувшись из карательного похода, Азиз вновь стремительно падал в черную пучину безделья. Джамал, освоившись с новыми умениями, ударными темпами передавал их Приближенным, как старым, так и новым, совершенствовался сам, налаживал взаимодействие с кланом Воды... И не стремился привлекать к этому процессу Азиза. Да он и сам не хотел возиться с молодняком. Бывший боевик Алькат Вальвалы желал только одного — новой войны.

С Критом. На котором, если верить новостям, паршивый пес, по чьей-то прихоти обретший новую жизнь, достиг определенных успехов и стал местным царьком. Подобным не мог похвастаться даже Джамал. Интересно, не гложет ли командира это чувство? Смесь лютой злобы, желание завершить начатое и капелька мести?

С подобными мыслями Азиз покрутил в руках полупустой запотевший высокий стакан. В последнее время он часто заходил в бар «Свет демократии» пропустить пару коктейлей. Чистый алкоголь не приносил такого удовольствия, а вот сухой терпкий джин с горьковатым тоником и кубиками льда — самое то. Местные завсегдатаи поначалу пробовали познакомиться с «привлекательной красавицей», но хватило одного раза «по зубам», без более серьезного членовредительства, чтобы Азиза оставили в покое.

Легкие звуки арфы расслабляли разум, выветривая из головы посторонние мысли, поэтому прозвучавшая фраза оказалась совершенно не к месту:

— Могу я составить тебе компанию?

От очередного лечения «в зубы» неизвестного удержал знакомый голос. Слишком знакомый.

— Не мог бы ты попытать счастья в другом месте, Диамед? Ты же вроде как царь. Стоит только пальцем пошевелить и выстроится очередь из желающих составить тебе компанию.

— Мне интересна именно твоя компания.

Азиз наконец развернулся на стуле, чтобы посмотреть на собеседника. В кои-то веки Диамед не стал рядиться в дорогие, приличествующие правителю шмотки, а больше напоминал зажиточного горожанина. Хлопок, кожа и лен, пускай и отличного качества. И лишь мнущиеся неподалеку телохранители выдавали в нем важную персону. Это сразу же заметил бармен и подскочил к новому гостю. Впрочем, тут же узнал нового господина Афин, поэтому услужливая маска на его лице сменилась страхом:

— Чего изволите, повелитель?

— Того же, что и ей. И организуй стол за тем столиком.

То, что указанное место было занято гуляющей компанией, Диамеда нисколько не смутило. Как не смутило и прилично одетых вышибал, которые, подчиняясь приказу бармена, вежливо, но непреклонно согнали недовольных с насиженных мест, а служки принялись таскать разнообразную еду.

— Любишь отдыхать с комфортом?

Азиз с иронией наблюдал за поднявшейся суетой.

— Не вижу смысла отказывать себе в удобствах. Особенно когда они вполне доступны.

— Так и быть, я выпью с тобой. Но сразу предупреждаю — не потерплю никаких намеков. И мне плевать на то, что ты царь.

Диамед расплылся в широкой улыбке:

— Я давно это уже понял, Азиза. И вполне представляю последствия. Достаточно послушать рассказы воинов, чтобы любые глупые мысли разом выветрились из головы.

Азиз с подозрением взглянул на правителя, но тот лишь искренне и подчеркнуто вежливо улыбался...

Зверски болела голова. Это первое, что ощутил Азиз, даже лежа абсолютно недвижимо. А уж когда он попытался встать, внутри черепа тут же ударил мощнейший колокольный набат. Неизвестный звонарь сил не жалел и на несколько секунд Азиз замер, обхватив голову руками и ожидая, когда этот «колокол» перестанет биться об виски.

Едва боль немного успокоилась, перестав биться внутри раненой птицей, Азиз посмотрел перед собой, ища глазами что-нибудь типа кружки, графина, чарки, бочки. Чего угодно, лишь бы с водой. Во рту пересохло настолько, что попытки сглотить слюну с треском провалились по причине отсутствия последней.

Поблизости искомого не нашлось, зато возле стены напротив стоял изящный невысокий столик, на котором расположились пузатый хрустальный графин и два бокала. Азиз встал с величайшей осторожностью, чтобы ненароком не потревожить успокоившийся «колокол», мелкими шажками подошел к столу и, игнорируя бокалы, надолго припал губами к горлышку, чувствуя, как прохладная чистая вода стекает по пересохшему горлу.

Утолив жажду и осушив графин почти до дна, Азиз наконец понял, что его смущало все время после пробуждения. Отсутствие узнавания. Что это за место и как он тут оказался?

Повернув голову налево, чтобы осмотреться, он почти сразу уткнулся взглядом в собственное отражение в огромном ростовом зеркале. Секунда ушла на осознание простого факта — он стоял возле стола полностью голый. Или голая.

— Какооого...?!

Головная боль разом оказалась забыта. Азиз резко развернулся к огромной кровати и потрясенно уставился на мирно спящего мужчину. Голого мужчину.

— ДИАМЕД!!! — раненым носорогом взревел Азиз и пущенный ее рукой графин с громким звоном разбился о массивное изголовье.

Царь Спарты подлетел на полметра. Резко сел, хлопая ничего не понимающими глазами и пытаясь сообразить, что произошло. Сквозь кровавую пелену ярости Азиз заметил, что осколок графина расцарапал ему щеку и теперь рубиновая капля медленно сбегает к подбородку.

— Ты чего орешь?

В осоловелые глаза постепенно вернулась осмысленность и на лице Диамеда отразилось недовольство.

— Чего ору? Чего ору?!

Азиз едва не задохнулся от возмущения, рванул было к кровати, чтобы вытрясти из ублюдка душу, но на полпути опомнился и, подхватив с пола свои штаны, стал порывисто, с третьего раза попав в штанину, одеваться.

— Почему ты голый? И я тоже? — едва ли не прошипел Азиз, а затем добавил очень тихо, с явной угрозой: — Что вчера произошло?

— Мы сидели в «Свете демократии»...

— Позже!

— Потом я предложил перебраться во дворец...

— Меня не интересует, как мы оказались в этой комнате! — срывающимся голосом перебил Азиз. — Я спрашиваю, что произошло именно здесь, на этой сраной кровати??

— То, что может произойти между мужчиной и женщиной, которые весь вечер приятно проводили время. — Диамед, не понимая, какие тучи сгущаются у него над головой, тоже принялся одеваться.

— То есть... Мы что? Ты меня...?

— Ну да. Вчера ты была не против. Даже больше скажу — инициатором был не я.

Азиз опустился в стоящее неподалеку кресло и закрыл лицо руками. Этого не может быть! Просто не может. Какой позор! Он совершил акт мужеложства с этим отвратительной мразью!

Все потрясения новой жизни в женском теле постепенно наслаивались друг на друга. Копились, словно снежный ком и теперь наконец прорвались наружу. Но не в виде вспышки неконтролируемой ярости или или истерики. Азиз почувствовал, как под ладонями жжет глаза, дал волю чувствам и разрыдался.

Не ожидавший подобной реакции Диамед растерялся, не зная, как вести себя в подобной ситуации. Затем осторожно подошел и попытался погладить «девушку» по голове:

— В этом нет ничего страшного или постыдного, Азиза. Просто два человека раскрепостились после хорошего алкоголя и занялись сек...

Азиза мгновенно захлестнула волна всесокрушающей ярости и он взмахнул рукой. Вспыхнуло и тут же погасло золотистое свечение индивидуального защитного амулета. Царь не договорил и забулькал, схватившись за горло. Сквозь его пальцы хлынула кровь. Не в силах держаться на ногах, Диамед упал на колени, безумными глазами смотря в ожесточенное лицо ночной любовницы. Хотел что-то сказать, но лишь прохрипел и стал медленно заваливаться на бок.

Маг развеял призрачный клинок, по которому пробегали темно-синие искорки.

— Никто и никогда не узнает о произошедшем. Понял меня, мразь?

Труп некогда одного из самых могущественных людей юга Эллады не посчитал нужным отвечать.

Для практических занятий Джамал облюбовал широкую, вымощенную камнем площадь в западной части города. В центре площади стояла массивная, метров шесть в высоту, статуя Посейдона. Раньше тут был небольшой храмовый комплекс и люди шли сюда со всей округи, чтобы помолиться. Но после того, как жрецы подчистую проиграли сражение за город и бесславно померли от собственной волшбы, количество прихожан, желающих вознести молитву или подношение олимпийцам, резко поубавилось. А особо упрямым глашатаи доступно пояснили, что отныне площадь закрыта для посещения и стоит обратиться к другим молельным местам.