Заключённыий волк (ЛП) - Пекхам Каролайн. Страница 67

Лайл полностью отдал мне все свое внимание, его глаза расширились, когда наметилась развязка.

— Инкуб уверенно входит в комнату с Драконом-перевертышем, и еще один громогласный рев доносится до бара, за ним еще один и еще, затем весь бар содрогается и трясется, когда раздается громкий удар о дверь.

Я усмехнулся Лайлу, когда он уставился на меня с нескрываемым восторгом в глазах.

— Инкуб выходит из комнаты, весь в крови и побоях, и говорит: «Так, где же та леди с занозой в ноге…».

Лайл завыл от смеха, держась за бок, в его глазах блестели честные до звезд слезы. Я ухмыльнулся, покачав головой, так как он абсолютно потерял самообладание.

— Это лучше, чем Медуза и заклинатель змей? — спросил я, и он кивнул, не в силах ответить сквозь смех. — Мне придется улучшить свою игру к следующему разу.

Он протер глаза, продолжая хихикать, когда мы дошли до комнаты посещений и остановились перед двойными дверями.

— Заходи, Найт, — подбодрил он с широкой улыбкой на лице.

Я кивнул ему и прошел через двери, сканер прошелся по мне, прежде чем я ступил в коридор, полный дверей. Остальные заключенные последовали за мной, и я заметил, что некоторые из них ухмыляются, так что, возможно, мои шутки были не так уж плохи.

Охранник с планшетом подзывал нас по одному, распределяя по комнатам, и я ожидал своей очереди, дрожа от нетерпения.

— Шестьдесят Девятый! — наконец позвал офицер Хардинг, указывая мне на комнату пятнадцать. Я поспешил вперед, открыл дверь и протиснулся внутрь. В комнате находился один стол с четырьмя стульями в центре и вторая дверь в дальнем конце.

Я пригладил волосы, ожидая, не привел ли Леон с собой еще кого-нибудь. Камера в углу комнаты смотрела на меня, пока я ждал и ждал, пот струился по моим бровям.

Наконец дверь открылась, и вошел Леон, его распущенная грива сияла на плечах как чистое золото. Нарядная белая рубашка и джинсы были далеки от того, что я носил в течение долгого времени, а на запястье красовались броские часы. Я бросил взгляд поверх его плеча, чтобы убедиться, что он один, и мое сердце дрогнуло, прежде чем я отогнал это чувство и бросился вперед, обнимая брата. Он похлопал меня по спине, крепко обняв, и запах свежего воздуха и свободы подействовал на меня как наркотик.

— Отлично выглядишь, брат, — я отступил назад, нацепив дразнящую ухмылку, и он ухмыльнулся мне в ответ.

— Я бы сказал тебе то же самое, но это было бы полной ложью. Оранжевый — не совсем твой цвет, — засмеялся он, и я присоединился к нему, когда мы подошли к столу и сели друг напротив друга.

— Как наши мамы? И папа? — я попытался сохранить спокойный тон, но я всегда спрашивал его об этом, надеясь, что их разочарование во мне, наконец, начало утихать.

Улыбка Леона исчезла, когда он со вздохом откинулся на спинку кресла.

— Все в порядке. Папа все еще… папа. На днях я украл изумрудный браслет прямо с запястья жены мэра, и знаешь, что он сказал?

— Жаль, что он был не бриллиантовым, — сказал я в тот же момент, что и Леон, и мы рассмеялись.

Наше веселье вскоре угасло, так как мою грудь сдавило, а Леон вздохнул. Тяжесть наполнила воздух, и я потянулся к брату, похлопав его по руке. Отец всегда был суров с нами, и я когда-то думал, что это делается для того, чтобы мы стали лучшими фейри. Но, возможно, я ошибался.

— Пфф, мне все равно никогда не нравились бриллианты, — сказал Леон, выпячивая грудь, и я кивнул, убирая руку и изображая улыбку.

— Ага, слишком скучно.

Мы разделили грустную улыбку, которая говорила о том, что отец всю жизнь был разочарован в нас, но, по крайней мере, я знал, что он больше никогда не сможет разочароваться в моем брате больше, чем во мне. Это была одна хорошая вещь, которая возникла из этой бури дерьма. Потому что Леону когда-то доставалось больше всех от папы, но теперь он занял место золотого мальчика. Поэтому я знал, что в эти дни папа не слишком его беспокоит. Не тогда, когда у него есть брат-неудачник, с которым его можно сравнить.

Я отвёл взгляд, желая сменить тему.

— Они знают о Розе?

Леон усмехнулся.

— Все знают о Розе. Бьянка сходит с ума, хотя Данте сказал ей, что все будет хорошо, — он бросил на меня многозначительный взгляд, и я украдкой взглянул на камеру позади него, гадая, как мы будем обсуждать это, не выдав, что задумала Роза.

— Она очень сильно верит в себя, — медленно произнес я.

— Я знаю. Данте тоже в нее очень верит.

— И что думаешь ты? — спросил я. — Я имею в виду… я беспокоюсь о ней.

Он кивнул, затем пожал плечами.

— Она — Оскура, братишка. Они делают то, что хотят. И они ничего не делают без плана.

Я навострил уши. Я знал, что у Розы имеется план, не то чтобы она поделилась им со мной. Но, возможно, я не слишком высокого мнения о том, насколько она была готова к побегу отсюда.

Глаза Леона загорелись, и я усмехнулся.

— Ну, как семья?

Все его лицо засияло, а улыбка растеклась по щекам.

— У них все хорошо, чувак. Дети скучают по тебе.

Мое сердце резко сжалось, когда я кивнул. Мой младший брат нашел все, о чем мечтал, за этими стенами. И иногда было трудно не завидовать ему, несмотря на то, как сильно я был счастлив за него и его жену. Но тот факт, что моим племяннику и племяннице не разрешалось приезжать сюда, пока им не исполнится шестнадцать лет, был просто болезненным.

— Они даже ни разу не видели меня, Леонид, — сказал я, заставив себя улыбнуться, несмотря на то, что это причиняло боль моему чертову лицу.

— Ну, в принципе, видели. Я постоянно показываю им фотографии и рассказываю об их великом дяде Рори и всех его безумных ограблениях, — он засиял, и я кивнул, пытаясь найти в этом отраду.

— Эй, э… просто ради интереса, как ты понял, что твоя жена — та единственная, которая подходит тебе? — спросил я, склонившись над столом. Мы никогда особо не обсуждали это, поскольку меня увезли в Даркмор вскоре после того, как он встретил ее.

Брови Леона поднялись, он уставился на меня, как детектив.

— Почемууу? — пропел он.

— Просто интересно, — хмыкнул я.

Он тихонько хихикнул.

— Ну, думаю, я понял, когда она впервые расчесала мои волосы. Я даже не позволял своим Минди заниматься этим.

Мое сердце дрогнуло, и я старательно скрыл свое выражение лица, кивнув. Леон использовал свою Харизму, чтобы создать огромную армию помощников, которых он называл Минди. Хотя мне было интересно, использует ли он их так же часто в наши дни.

Я запустил руку в волосы и подумал о Розали. Может быть, мне все-таки не стоило позволять ей расчесывать мои волосы. Но ее прикосновения были так приятны, что я не хотел препятствовать ей делать это в будущем. Кроме того, если это что-то значило для Леона и его жены, это ничего не предрекало между мной и Розой. Я был достаточно волевым, чтобы держать свои руки подальше от нее.

— Это здорово, — сказал я с полуулыбкой.

— Я уверен, что у тебя здесь полно красоток, на которых приятно посмотреть, ты мог бы заполучить любую, кого захочешь. Даже блондинка охранница с шикарной задницей, которая меня зарегистрировала, может быть одинокой.

Он подмигнул, и я немного выпрямился. Леон проносил мне всякую мелочь через охранников, подкладывая вещи в их карманы, чтобы я мог стащить их обратно на выходе. Пока они были достаточно маленькими, чтобы их не заметили, он приносил мне маленькие бутылочки шампуня, шоколадки, конфеты. Лакомства, которые делали жизнь здесь более сносной.

— Хардинг? — догадался я.

— Ага, точно, — ухмыльнулся он.

Вскоре мы завели разговор о Питболе, пока Леон рассказывал мне о Лиге, вскакивая со своего места и воспроизводя лучшие моменты в театрализованном замедленном режиме.

К моменту окончания свидания я чувствовал себя намного лучше, но обнимать его на прощание было ужасно больно. Эти короткие мгновения, проведенные вместе, были самыми яркими моментами моего пребывания здесь, но за этими стенами у него была целая жизнь, к которой он должен был вернуться.