Прежде чем ты изменишься (СИ) - "Ash Esti". Страница 3

— Чё ты щас сказал, козлина?! — Кондрашин подступил к нему с угрожающим видом.

Костя ощутил, что сквозь барьер гнева и злости настойчиво пробивается страх. Надо сказать и то, что Костя никогда не был смельчаком. Довольно паршивое сочетание — неумение держать язык за зубами и трусость. Ему не раз влетало от сверстников, но привыкнуть к этому до сих пор не мог. Даже тот факт, что Кондрашин гораздо ниже его, не успокаивал. Однако, отступив от него на несколько шагов, он не мог не сказать то, что давно вертелось у него на языке:

— Мне кажется, ты прекрасно расслышал, что я сказал. Педики — не те, кто носят розовые кофты, педики — это мудаки вроде тебя, которых очень интересует, кто с кем трахается!

Естественно, Кондрашин озверел и полез к Косте с кулаками, правда, добраться до него так и не успел, в класс вошёл учитель. Зато после уроков поймал Костю у раздевалки и прижал его к стене, сдавив горло рукой:

— Ещё раз назовёшь меня педиком, отметелю так, что вообще ничего сказать не сможешь, уяснил?

— Уяснил, — прохрипел Костя, а когда рука на горле ослабла, не удержался и добавил, — я правильно понимаю, что пидарасом тебя называть не воспрещается, так?

Сразу после этих слов ему пришлось согнуться пополам от резкого удара в живот.

— Видимо, ни черта ты не уяснил, раз распускаешь свой язык, чучело! — злобно прошипел Кондрашин и отступил, бросив взгляд в конец коридора. Видимо, он завидел кого-то из учителей, поэтому быстро ретировался, оставив согнувшегося от боли Костю у раздевалки.

В тот же день в толпе учеников, радостно покидающих школу, его с силой толкнули в спину. Костя, не сумев удержать равновесие, упал на асфальт, оцарапав кожу на коленях до крови.

С того случая дела в школе пошли ещё сквернее, чем обычно. И дело даже не в Сивкине, он не столько за него хотел заступиться, сколько ответить Кондрашину то, что давно вертелось на языке. Костю жутко раздражают такие вот мерзкие типы, вылитые копии его родного папаши. Ответить нечто подобное своему отцу он вряд ли когда-нибудь осмелится. Сивкин, кстати, как выяснилось позже, никогда и не был геем. Просто он любил розовый цвет. А Костя вот предпочитает чёрный и ненавидит розовый, но, между тем, он …

Кто он?

Понимание не пришло к нему мгновенно, не было как обухом по голове, нет. Осознание этого факта приходило к нему постепенно, маленькими порциями сомнений, которые отравляли мысли всё больше и больше. Как-то в одной из интернетовских статей Костя наткнулся на информацию о том, что существует пять стадий принятия неизбежного — отрицание, гнев, торг, депрессия и, наконец, принятие. Эти слова въелись в его сознание и с каждым днём приобретали всё больше смысла.

Костя до сих пор с содроганием вспоминал то время, когда он застрял между первой и второй стадией, чувствуя, будто медленно умирает от ядовитой ненависти к самому себе. Наиболее тяжёлым временем были бесконечные ночи, заполненные лишь ненавистными мыслями, отравляющими его сознание.

Почему он такой?! Почему родился ненормальным? Что с ним не так?

В такие ночи он буквально молил о возможности проснуться утром полностью излечившимся, проснуться обычным, проснуться нормальным, проснуться тем парнем, кто на пляже заглядывается на женские груди в разноцветных купальниках, а не на обнажённые мужские спины. Утром его подушка всегда оказывалась влажной, а глаза покрасневшими. Он всего лишь хотел быть нормальным, таким как все.

Костя с нетерпением ждал окончания школы, предвкушал свободу, он давно мечтал съехать, но все надежды рухнули, когда выяснилось, что родители вовсе не планировали отпускать своего отпрыска в большой город одного. В их небольшом городишке имелся местный филиал университета, именно он стал основной целью Костиных родителей.

После сдачи ЕГЭ, он поступил на юридический факультет. На этом настоял отец. А так как Костя понятия не имел, кем хочет быть, он не стал долго сопротивляться.

— Юристы много зарабатывают.

— Юристы востребованы почти во всех сферах.

— Юридическое образование очень ценится, юристы умные и уважаемые люди.

Именно это день ото дня твердили ему мать с отцом.

— Да ты посмотри на себя, сынок, — восклицала мама, — какая тебе самостоятельная жизнь?! Ты и в трёх соснах заблудишься, что уж говорить про большой город со всеми этими запутанными улицами. Ты там пропадёшь!

Костя злился и бесился, слыша слова родителей, потому что понимал, что они правы. Его топографический кретинизм всегда с ним, а навыки социализации настолько ничтожны, что даже поход в химчистку за своим костюмом превращался для Кости в кошмар. Он не любил выходить из дома и контактировать с людьми. Ему постоянно казалось, что все они чего-то ждут от Кости, чего-то, что он не хотел давать. Обмен любезностями? Улыбки? Разговоры о погоде? Это всё пустое и насквозь фальшивое! Зачем? К чему это всё? Сплошная бессмысленность.

— Настолько интровертного интроверта я ещё не встречала, — говорила Маринка, когда Костя упрашивал её сходить в пункт выдачи товаров и забрать звуковую карту, которую он заказывал в интернет-магазине. — А в парикмахерскую тоже меня попросишь твою голову сносить, да?

Костя провёл рукой по своим волосам, с досадой признавая, что они уже опять отросли на несколько сантиметров, им этого хватало, чтобы начать виться.

— Незачем стричься так коротко, — уверяла его сестра, — ты гораздо симпатичнее смотришься с волосами, чем без них.

— А что ты предлагаешь? Пользоваться выпрямителем? Терпеть не могу, что они кудрявые! Почему они не могут быть нормальными? — с отвращением говорил Костя, цепляясь пальцами за свои каштановые волосы, будто пытаясь их выдрать.

Костя стал чувствовать себя гораздо свободнее, когда окружение поменялось. Школьные издёвки остались позади. В группе все друг другу были незнакомцы, появился шанс всё начать с чистого листа. Наверное, именно этот факт, а также достаточно привлекательная внешность и высокий рост, поспособствовали тому, что Костя неожиданно для самого себя обрёл популярность среди девичьей половины факультета.

Вначале он не знал, как реагировать на внезапно свалившееся внимание. Когда девочки откровенно флиртовали с ним, он впадал в ступор. Костя не мог отрицать, что это внимание очень льстило ему. Для него всё это было в новинку и казалось таким необычным. Но на этом плюсы заканчивались, что делать дальше со всем этим, Костя не знал. А потом он решил воспользоваться моментом. Это ли не шанс стать нормальным? Костя отчаянно желал быть таким как все.

Конечно, он всё ещё был плох в общении с девушками, да и вообще со всеми людьми без исключения. Когда он волновался, он порол лютую дичь, и ничего с собой поделать не мог, его социальная неловкость зачастую била все рекорды. Но мысли о бессмысленности контактирования с людьми Косте пришлось задвинуть подальше. Он должен попробовать сменить угрюмость на общительность. Должен. Перед ним стояла вполне конкретная цель — стать нормальным.

К сожалению, вскоре выяснилось, что дальше поцелуев дело не заходит. Костя вообще искренне не понимал, что приятного может быть в поцелуях и почему все так любят целоваться. Это глупое, бессмысленное занятие, к тому же до абсурдности негигиеничное. Поцелуй — это просто обмен слюнями и ничего более.

В том, что его свидания с девушками заканчивались совсем не так, как ожидалось, Костя винил всех, кроме себя.

— Ну, и как на этот раз? — спрашивает Марина, когда Костя пришёл домой слишком рано.

— Она слишком громко смеялась, — раздражённо кинул Костя через плечо, проходя в свою комнату, — даже тогда, когда не было ничего смешного.

— И? — скептически усмехнулась Марина.

— Это выглядело так наигранно. Я отдал ей все свои пирожные, только чтобы она прекратила ржать.

—И? — продолжила наседать на него сестра.

— И я ей об этом сказал, — Костя виновато пожал плечами, — понятия не имею, почему она обиделась.

Марина сокрушённо покачала головой: