Сказки Старой Англии - Киплинг Редьярд Джозеф. Страница 6

— А что же бедняга Виланд? — спросила Юна.

— Он засмеялся и закричал от радости, потому что наконец стал свободен и мог уйти. Но он был честный Древнец. Он сам зарабатывал себе на хлеб и хотел, прежде чем уйти, отплатить добром за добро. «Я сделаю этому юноше подарок, — сказал Виланд. — Подарок, который будет служить ему во всех уголках света, да и Старой Англии он послужит. Раздуй-ка мне мехи, дружок, пока я подыщу подходящий кусок железа. Последний раз беру я в руки молот».

И он выковал меч — тёмного металла, изгибающийся и переливающийся как волна, а я все раздувал мехи, пока Виланд работал. Клянусь Дубом, Ясенем и Терновником, это был действительно, скажу я вам, Кузнец Богов. Дважды он охлаждал меч в бегущей воде, а в третий раз охладил его в вечерней росе. Он положил его под луной и запел над ним руны, древние заклинания, а потом нанёс пророческие руны-надписи на сам клинок. «Это, — сказал он мне, вытирая пот со лба, — лучший меч, который когда-либо делал Виланд. Даже его владелец никогда не узнает, насколько он хорош. Идём в монастырь».

Мы проникли в общую спальню, где почивали монахи, и нашли Хью. Виланд вложил ему в руку меч, и юноша, не просыпаясь, крепко сжал его рукоять. Затем Виланд пошёл в церковь при монастыре — войти вглубь он не осмелился и остановился на пороге — и швырнул на пол все свои кузнечные принадлежности: молот, щипцы, рашпиль, — чтобы показать, что он покончил с делом навсегда. Грохот раздался такой, будто упали рыцарские доспехи. Сразу же сбежались сонные монахи, решившие, что на монастырь напали французы. Первым примчался Хью, размахивая боевым мечом и выкрикивая саксонские боевые кличи. Увидев кузнечные инструменты, все были сбиты с толку и ничего не могли понять, пока послушник не попросил разрешения говорить и не рассказал всем, как он поступил с фермером, что он пожелал Вейланду-кузнецу и как потом он нашёл на своей кровати замечательный меч с древними рунами.

Сначала аббат покачал головой, но потом рассмеялся и сказал нашему послушнику: «Сын мой Хью, я и сам знал, без всяких знаков от языческих богов, что ты никогда не станешь монахом. Бери свой меч, и храни свой меч, и не расставайся со своим мечом, и будь так же добр, как ты силён и внимателен к людям. А инструмент Виланда мы повесим перед алтарём, потому что, кем бы этот Кузнец Богов ни был в прошлом, мы знаем, что он честно зарабатывал свой хлеб и тем приносил нам пользу». Потом все снова отправились спать, все, кроме Хью; юноша сидел во дворе, играя с мечом. У выхода мы с Виландом расстались. «Прощай, — сказал он. — Ты остался по праву. Ты видел, как я пришёл в Англию, теперь ты видишь, как я ухожу. Прощай же!»

И он побрёл вниз, туда, где начинается большой лес, — это место вы называете лесной опушкой. Именно там он когда-то высадился. Некоторое время было слышно, как он пробирается сквозь густые заросли к Хосбриджу, затем все стихло. Он ушёл. Вот так это случилось. Я сам все видел.

Дети надолго затаили дыхание.

— А что стало с послушником Хью? — спросила Юна.

— А с мечом? — спросил Дан.

Пак осмотрел лужайку; она лежала в тени холма Пука, в покое и прохладе. Где-то рядом пронзительно кричал коростель, а в ручье начали прыгать маленькие форельки. Из ольшаника, нервно махая крыльями, прилетел большой белый мотылёк и стал кружить над головами детей, а над ручьём появилась лёгкая дымка тумана.

— Вам это действительно интересно? — спросил Пак.

— Да, да! — дружно крикнули дети. — Ужасно интересно.

— Очень хорошо. Я обещал вам, что вы увидите то, что увидите, и услышите то, что услышите, хотя это и произошло три тысячи лет назад, но в данный момент мне кажется, что, если вы сейчас же не вернётесь домой, вас начнут искать. Я провожу вас до ворот.

— Ты ещё придёшь сюда, когда мы будем здесь? — спросили дети.

— Конечно, ну конечно, — ответил Пак. — Я, видите ли, уже бывал здесь раньше. Пожалуйста, подождите минутку.

Он дал им каждому по три листа — Дуба, Ясеня и Терновника.

— Пожуйте их, — сказал он. — Иначе дома вы расскажете о том, что видели и слышали, а насколько я знаю взрослых, они тут же пошлют за доктором. Кусайте же листья!

Дети откусили.

ГИМН ДЕРЕВЬЯМ
В Старой Англии, как нигде,
Зелёный лес прекрасен,
Но всех пышней и для нас роднёй
Терновник, Дуб и Ясень.
Терновник, Ясень и Дуб воспой
(День Иванов светел и ясен),
От всей души прославить спеши
Дуб, Терновник и Ясень.
Могучий тис ветвями повис —
Лучше всех эти ветки для лука.
Из ольхи башмаки выходят легки,
И круглые чаши — из бука.
Но подмётки протрёшь, но вино разольёшь,
Хоть твой лук был в бою ненапрасен.
И вернёшься опять сюда воспевать
Дуб, Терновник и Ясень.
Вяз, коварный злодей, не любит людей;
Он ветров и бурь поджидает,
Чтобы ради утех сучья сбросить на тех,
Кто тени его доверяет.
Но путник любой, искушённый судьбой,
Знает, где его сон безопасен,
И, прервав дальний путь, ляжет он отдохнуть
Под Терновник, Дуб или Ясень…
Нет, попу не надо об этом знать,
Он ведь это грехом назовёт, —
Мы всю ночь бродили по лесу опять,
Чтобы вызвать лета приход.
И теперь мы новость вам принесли:
Урожай будет нынче прекрасен,
Осветило ведь солнце с южной земли
И Дуб, и Терновник, и Ясень.
Терновник, Ясень и Дуб воспой
(День Иванов светел и ясен)!
До последних дней пусть цветут пышней
Дуб, Терновник и Ясень.

Когда они очнулись, они подходили к нижним воротам, прислонившись к которым, стоял их отец.

— Ну как прошла пьеса? — спросил он.

— О, замечательно, — ответил Дан. — Только потом мы, кажется, уснули. Было очень жарко и тихо. Ты помнишь, Юна?

Юна покачала головой и не ответила.

— Понятно, — сказал отец. — Но почему ты жуёшь какие-то листья, доченька? Просто так?

— Нет, это зачем-то было надо, но я точно не помню.

И никто из них не мог ничего вспомнить, пока…

КРЫЛАТЫЕ ШЛЕМЫ [30]

1. Центурион тридцатого

После уроков Дана оставили учить латинский язык, и Юна отправилась к опушке дальнего леса одна. Там в дупле старого берёзового пня была спрятана большая рогатка Дана и отлитые Хобденом пульки. Рядом возвышался холм Пука и извивался ручей, бегущий к кузнице, где стоял дом Хобдена.

Юна достала из тайника рогатку, вложила в неё пульку и выстрелила в сторону таинственно шумящего леса. Тотчас за кустами послышалось какое-то бормотание, и оттуда вышел юноша в медных, сверкающих на солнце доспехах, со щитом и копьём в руке. Больше всего Юну поразил громадный медный шлем с конским хвостом, хвост развевался по ветру.

— Ты не заметила, кто это стрелял? — воскликнул незнакомец, увидев Юну. — У меня что-то просвистело над самым ухом.

— Это я, — ответила Юна. — Я очень прошу извинить меня.

— Разве Фавн [31] не предупредил тебя о моем приходе? — Юноша улыбнулся.

вернуться

30

Действие этой сказки относит нас к концу IV века, к периоду заката Великой Римской империи — некогда могучего государства, занимавшего огромные территории в Европе, Северной Африке и Малой Азии; в её состав входила и древняя Британия. На границы Римской империи все смелее стали нападать соседние племена — германцы, готы, норманны, которых римляне презрительно называли варварами. Для защиты покорённой части Британии от живших на севере независимых племён пиктов в самом узком месте острова Британия, от города Сегедунум на восточном побережье до города Итуна на западном была возведена высокая каменная стена. В самой империи шли постоянные междоусобные войны между полководцами, провозглашавшими себя императорами той или иной провинции. О борьбе императора Британии Максима с императорами Галлии и Рима — Грацианом и Феодосием — и рассказывается в этой исторической сказке.

вернуться

31

Фавн — в римской мифологии бог лесов, полей и животных. Часто отождествлялся с греческим богом Паном (смотри примечание [51]). Пак кажется Парнезию похожим на известного ему лесного бога.