Сиротка (СИ) - Первухин Андрей Евгеньевич. Страница 40

Конечно, можно было бы жить и с такими ранами, визирь уже был не молод, поэтому не стоило переживать из-за того, что у него не такая уж смазливая внешность. Только беда была в том, что это искалеченное лицо постоянно болело, как будто его режут день и ночь, приходилось постоянно пить разные магические зелья, чтобы хоть как-то заглушить невыносимую боль. Из-за этого он стал крайне раздражительным, и всё бы ничего, но один раз он позволил себе резко высказаться в сторону султана, который и до этого был недоволен убийством отшельника. За грубость визирь тут же был понижен и теперь являлся не вторым, а пятым лицом государства. К тому же султан запретил ему показываться на глаза гостям с таким лицом, пришлось носить повязку.

Над визирем и до этого насмехались, вовсю прославляя отшельника, который в одиночку умудрился убить двух сильных магов, а визиря искалечить. После того, как ему пришлось носить повязку, политика не обсуждал только ленивый. Дело в том, что платки на лицах в султанате носили только непорочные девы из древних аристократических родов, незамужние. Вот из-за этого визирю прикрепилось прозвище «девушка на выданье».

В общем, в многолетнем противостоянии двух магов вроде как выиграл визирь, да только таких побед и врагу не пожелаешь. По всей вероятности отправка визиря в отставку становится лишь вопросом времени. Из-за постоянных болей у политика был не такой острый ум как раньше, он получил серьёзное ранение, с которым неизвестно сколько проживёт. Кроме того все сокровища, на которые он так рассчитывал, умудрились присвоить слуги мага. Конечно, люди визиря быстро выяснили, куда подевались беглецы, даже погоню отправили, да не смогли ничего сделать. Небольшой флот визиря добрался почти до побережья империи, где повстречался с имперскими кораблями, потеряв два судна, они вернулись.

Отправить за тремя простолюдинами целый флот было серьёзной ошибкой, потому что этим быстро заинтересовались сильные мира и остаётся только немного подождать, когда они узнают причину такого внимания к скромным персонам слуг отшельника. Визирь приказал своим слугам распустить слухи о том, что в башне мага нашли кристаллы, да только многие уже знали, что на самом деле башня была практически пуста. Не было в ней ни ценных книг, ни золота, ни кристаллов, только оружие. Да и визирь убрался из башни после того, как получил ранение, а после там не побывал только самый ленивый маг, все там отметились. И все знали или, по крайней мере, догадывались, что у Айзарек Гальшамал-Баризар Ульхаима было много кристаллов и они куда-то пропали.

Глава 17

Лишь утром, проходя по трущобам, удалось в полной мере оценить масштаб бедствия, который постиг несчастных людей. Трупов на улице было очень много, собирать их начинали с утра, для этого специальные люди ходили и складывали их в телеги. Даже всегда невозмутимый до этого Лаар был поражён, что уж говорить про меня и Эгону. А вот мои друзья хоть и смотрели на всё это хмурыми взглядами, но не особо беспокоились, они больше переживали, чтобы на них никто не напал.

Двигались мы к окраинам, где возле городских стен можно было купить фургон с лошадьми. Эгону всё же додавили и она согласилась взять всех детей вместе с нами, впрочем, женщина по привычке продолжала бурчать, но было видно, что сдалась она почти сразу. Как ни странно, никто на нас нападать не стал, по местным меркам у нас был приличный отряд, учитывая присутствие кальта. Один этот факт мог остудить даже самые горячие головы.

Заминка произошла, когда мы приближались к городским стенам, где раскинулся стихийный рынок. Раньше он был расположен ближе к трущобам, а сейчас даже самые жадные торговцы не смели сунуть туда носа, не то время. Тут стояли городские стражники и охраняли покой почтенных жителей города, само собой, они и нам дорогу перегородили.

— Кто? — Коротко спросил старший.

— Только с корабля, — буркнула недовольным тоном Эгона, которая до сих пор была расстроена увеличением нашего отряда. — Мы только что сошли с прибывшего корабля, хотим купить повозку.

— Проходите, — окинув взглядом нашу необычную компанию, заявил страж.

Хорошо, что мои ребята не выглядели как голодранцы и были одеты весьма прилично, их вид говорил о том, что они не из трущоб, а из более-менее обеспеченных семей, раз по весне у них такие пухлые розовые лица.

Лаар, несмотря на то, что как и все племена кальтов был мореходом, разбирался в лошадях очень хорошо, хоть и не очень любил верховую езду. К подбору лошадей, как и к подбору фургона, которых тут продавалось штук пятьдесят, на все вкусы и размеры, подошёл основательно.

Часа два он буквально обнюхивал их со всех сторон, доводя продавцов своими придирками до белого каления, ни один из фургонов не остался обделённым его вниманием. Торгашам тоже приходилось вместе с ним лазить под транспортом, когда Лаар указывал на очередную проблему. И ведь не пошлёшь здоровяка, за такое можно запросто по зубам получить, а стражи ничего делать не будут, не убивают и ладно.

Наконец, транспортное средство было выбрано и куплено, настал черёд лошадей. Нужно было взять две тягловых и одну верховую, Эгона наотрез отказалась ехать в фургоне, ей верховую лошадь подавай. В результате мы выехали из города только ближе к обеду, так долго собирались. Эгона гарцевала на лошади, мы с Лааром уселись на козлы, ну а остальной наш дружный коллектив разместился в фургоне.

Нужно ли говорить, с каким любопытством мои товарищи вертели головами, осматривая окрестности. Они ведь впервые в своей жизни выбрались из трущоб, хотя вру, в город они тоже один раз в году выбирались, но вот всё остальное время их путешествия ограничивались трущобами и портом. Местность разительно поменялась, за городом стали появляться деревья, небольшие рощи, в трущобах деревьев совсем не было, даже маленькие кустарники уходили зимой на дрова, расти не успевали.

Вот народ особо не отличался, как по мне вблизи города большинство крестьян жили не намного лучше, чем жители трущоб, голод и по ним основательно прошёлся. Кстати, большинство землепашцев были рабами, а не свободными людьми. Как мне сообщил Лаар, дальше в глубине империи и на окраинах дела обстоят намного лучше. Хотя сам он там не бывал, знал это только по слухам.

В воздухе отчётливо пахло очередным восстанием, тут часто случались голодные бунты, которые подавлялись властями с особой жестокостью. Те, кто посмел бунтовать и умудрялся выжить, становились рабами и так почти каждый год. Попадающиеся нам по пути люди смотрели на нас так, как будто это именно мы были виноваты в таком плачевном положении крестьян, а не власти, которые с них последнюю шкуру готовы содрать.

— На ночлег будем останавливаться или в городах, или вообще в лесу, — посмотрев на эти взгляды, сделал вывод Лаар. — Голод дело такое, подопрут двери дома, в котором мы спим, да и сожгут, чтобы наше имущество, лошадей и фургон к своим рукам прибрать.

— Как скажешь, — пожал я плечами. — Сам знаешь, я в этом не особо разбираюсь.

В городе Лаар умудрился раздобыть карту империи, так что теперь мы знали, где едем. Долго спорили, как нужно ехать, по центру империи или по окраинам, чтобы в обжитых местах меньше светиться. Было принято решение двигаться по центральной части, всё-таки там было намного безопаснее, стражников и конных разъездов хватало, они пока держали ситуацию под контролем. К тому же, как сообщила Эгона, в центральных районах земля более плодородная, а значит и крестьяне не так сильно голодали как здесь. Сама она там не была, но мы предпочли ей поверить, потому что более надёжного источника информации всё равно не найти.

Три дня прошли неплохо, никто нас резать не собирался, но мы не останавливались в бедных деревнях, опасались за свои жизни. На дороге несколько раз попадались мёртвые тела, видно неудачливые путники находили тут свою смерть, обобраны они были до нитки, всю одежду забирали. Хватало и виселиц, в которых болтались свежие покойники, но были и такие, от которых разлеталась сильная вонь, попадались также засушенные до состояния скелетов. Это уже стража расстаралась, таким образом наказывали нарушителей спокойствия и предупреждали остальных отступников, что стража не дремлет, чтобы лишнего не шалили.