Русская басня - Степанов Николай Леонидович. Страница 52
МУХА
Бык с плугом на покой тащился по трудах,
А Муха у него сидела на рогах,
И Муху же они дорогой повстречали.
«Откуда ты, сестра?» — от этой был вопрос.
А та, поднявши нос,
В ответ ей говорит: «Откуда? Мы пахали!»
От басни завсегда
Нечаянно дойдешь до были.
Случалось ли подчас вам слышать, господа:
«Мы сбили! мы решили!»?
КОКЕТКА И ПЧЕЛА
Прелестная Лизета
Лишь только что успела встать
С постели роскоши, дойти до туалета
И дружеский совет начать
С поверенным всех чувств, желаний,
Отрад, веселья и страданий,
С уборным зеркалом,— вдруг страшная Пчела
Вокруг Лизеты зажужжала.
Лизета обмерла,
Вскочила, закричала:
«Ах, ах! Мисс Женни, поскорей!
Параша! Дунюшка!» Весь дом сбежался к ней;
Но поздно! Ни любовь, ни дружество, ни злато —
Ничто не отвратит неумолимый рок!
Чудовище крылато
Успело уже сесть на розовый роток,
И Лиза в обморок упала.
«Не дам торжествовать тебе над госпожой!» —
Вскричала Дунюшка и смелою рукой
В минуту Пчелку поимала;
А пленница в слезах, в отчаянье жужжала:
«Клянуся Флорою! Хотела ли я зла?
Я аленький роток за розу приняла».
Столь жалостная речь Лизету воскресила!
«Дуняша!— говорит Лизета,— жаль Пчелы;
Пусти ее: она почти не уязвила».
Как сильно действует и крошечка хвалы!
ДВЕ ЛИСЫ
Вчера, подслушал я, две разных свойств Лисицы
Такой имели разговор:
«Ты ль это, кумушка! Давно ли из столицы?»
«Давно ль оставила я двор?
С неделю».— «Как же ты разъелась, подобрела!
Знать, при дворе у Льва привольное житье?»
«И очень! Досыта всего пила и ела».
«А в чем там ремесло главнейшее твое?»
«Безделица! С утра до вечера таскаться,
Где такнуть, где польстить, пред сильным унижаться,
И больше ничего».— «Какое ремесло!»
«Однако ж мне оно довольно принесло:
Чин, место».— «Горький плод! Чины не возвышают,
Когда их подлости ценою покупают».
ПУСТЫННИК И ФОРТУНА
Какой-то добрый человек,
Не чувствуя к чинам охоты,
Не зная страха, ни заботы,
Без скуки провождал свой век
С Плутархом, с лирой
И Пленирой,
Не знаю точно где, а только не у нас.
Однажды под вечер, как солнца луч погас
И мать качать дитя уже переставала,
Нечаянно к нему Фортуна в дом попала
И в двери ну стучать!
«Кто там?»— Пустынник окликает.
«Я! Я!»— «Да кто, могу ли знать?»
«Я та, которая тебе повелевает
Скорее отпереть».— «Пустое!»— он сказал
И замолчал.
«Отóпрешь ли?— еще Фортуна закричала.—
Я ввек ни от кого отказа не слыхала;
Пусти Фортуну ты со свитою к себе,
С Богатством, Знатью и Чинами...
Теперь известна я тебе?»
«По слуху... Но куда мне с вами?
Поди в другой ты дом,
А мне не поместить, ей-ей! такой содом».
«Невежа! да пусти меня хоть с половиной,
Хоть с третью, слышишь ли?.. Ах, сжалься над судьбиной
Великолепия... оно уж чуть дышит;
Над гордой Знатностью, которая дрожит
И, стоя у порога, мерзнет;
Тронись хоть Славою, мой миленький дружок!
Еще минута — все исчезнет!..
Упрямый! дай хотя Желанью уголок».
«Да отвяжися ты, лихая пустомеля! —
Пустынник ей сказал.— Ну, право, не могу.
Смотри, одна и есть постеля,
И ту я для себя с Пленирой берегу».
ПЧЕЛА И МУХА
«Здорово, душенька! — влетя в окно, Пчела
Так Мухе говорила.—
Сказать ли весточку? Какой я сот слепила!
Мой мед прозрачнее стекла;
И как душист! как сладок, вкусен!»
«Поверю,— Муха ей ответствует,— ваш род
Природно в том искусен;
А я хотела б знать, каков-то будет плод,
Продлятся ли жары?»— «Да! что-то будет с медом?»
«Ах! этот мед да мед, твоим всегдашним бредом!»
«Да для того, что мед...» — «Опять? Нет сил терпеть,
Какое малодушье!
Я, право, получу от слов твоих удушье».
«Удушье? Ничего! съесть меду да вспотеть,
И все пройдет; мой мед...» — «Чтоб быть тебе без жала! —
С досадой Муха ей сказала.—
Сокройся в улей свой, вралиха! иль молчи!»
О эгоисты-рифмачи!
РЫСЬ И КРОТ
Когда-то Рысь, найдя лежащего Крота,
Из жалости ему по-свойски говорила:
«Увы! мой бедный Крот, несчастье слепота!
И рощица, и луг с цветами — все места
Тебе как темная могила!
Какая жизнь твоя!
С утра до вечера ты спишь или зеваешь
И ни о чем не рассуждаешь.
А я
Теперь же, будто на ладони,
Все вижу на версту вокруг
И все пересказать готова. Слушай, друг:
Вот ястреб в облаках за коршуном в погоне;
Здесь ласточка своих птенцов
Питает мухами, добычей пауковой;
Там хитрая лиса цыпленку строит ков;
Там кролика постиг ружья удар громовый;
Здесь кошка давит мышь; а там
Змея впилась в корову;
А далее медведь, разинув пасть багрову,
Ревет и гонится за серной по скалам;
А вот и лютый волк ягненочка терзает...»
«Ах, полно, полно!— Крот болтунью прерывает.—
Утешно ль зрячим быть для ужасов таких?
Довольно и того, что слышал я об них».