Собрание сочинений в 2-х томах. Том 2 - Фонвизин Денис Иванович. Страница 83

4. Письмо его же от 25 мая.

5. Реляция г. Сенявина от 13 мая.

6. Письмо ее величества к кн. В. М. Долгорукому.

7. » » » к г-ну Щербинину.

Царское Село, 13 июня 1772.

Прошедшую почту не мог иметь я счастия писать вашему сиятельству по причине нечаянной моей поездки в город. Вчера жестокая головная болезнь воспрепятствовала мне сей долг исполнить; итак, уже пользуясь отправляющеюся теперь штафетою, имею честь включить здесь обещанную мною в Вену экспедицию.

Милостивое письмо вашего сиятельства от 3 июня приемлю я новым знаком доверенности вашей, толь лестной сердцу моему. Многое мог бы сказать по его содержанию, но истинно от вчерашней головной болезни не нахожу себя в состоянии ни о чем мыслить порядочно. Извините меня сим, милостивый государь, и будьте уверены, что для сей же самой причины не могу я ничего донести вашему сиятельству в объяснение тех приложений, которые здесь следуют по реестру. С глубочайшим почтением...

Петергоф, 26 июня 1772.

Оправляясь мало-помалу от болезни и находя себя несколько в состоянии ответствовать на милостивое вашего сиятельства письмо от 11-го нынешнего месяца, исполняю сей долг с сердечным удовольствием. Рассуждения ваши, милостивый государь, о судьбе новых наших подданных, неоспоримо справедливы, и таковыми находит их его сиятельство граф, ваш братец; остается желать только, чтобы, когда уже невозможно избежать злоупотребления, оное было хотя в меньшей степени.

Главнокомандующий в Архипелаге нашими силами [1]рассудил за благо публиковать манифест, который ваше сиятельство изволите найти в приложенных при сем гамбургских газетах. Противу военных прав, принятых всею Европою, почитает он между запрещенными товарами и съестные припасы. Сие самое изволновало все европейские державы, а особливо ненавидящую нас Францию. Первая она принесла ныне жалобы двору нашему на такое запрещение. Чем бы дело сие ни кончилось, но и то сказать надобно, что если флот наш не будет неприятеля мучить голодом, не пуская к нему съестных припасов, то ему в Архипелаге и делать будет нечего, ибо атаковать силою неприятеля он отнюдь не в состоянии. Напротив того, не пропуская неутральных держав судов с хлебом, должно поссориться с ними, а может быть, и подраться, в котором случае бой для нас не равен будет. Казус в самом деле деликатный, и я, для любопытства вашего сиятельства, не пропущу, конечно, сообщить вам, какие меры здесь по сему приняты будут.

В приложенных при сем из Варшавы письмах ваше сиятельство найти изволите, сколь нежно положение наше и с австрийцами. Словом сказать, отовсюду хлопоты, могущие иметь следствия весьма неприятные. К тому же, и здесь сколь мудрено соглашать и прилаживать умы разнообразные, о том больше всех знает его сиятельство гр. Н. И. [1] Божиим провидением все на свете управляется; сие, конечно, правда; но надобно признаться, что нигде сами люди так мало не помогают божию провидению, как у нас.

Из Петергофа, 10 июля 1772.

Последнее письмо вашего сиятельства, от 2-го нынешнего месяца, имел честь получить и приношу нижайшее благодарение. Включенное в него письмо ваше к государю цесаревичу вручено третьего дня его высочеству чрез его сиятельство графа, братца вашего.

Последнее письмо Алексея М. Обрескова имею честь здесь включить, со всеми к нему приложениями. Более нет ниоткуда в получении пиес, достойных вашего внимания. Из Вены до сих пор решительного ответа еще нет на наше предложение об уменьшении их доли.

С глубочайшим почтением...

P. S. Слух, прошедший в Москве, о истреблении Ладожского полка никакого основания не имеет. Я об оном ничего не слыхал до получения письма вашего сиятельства, что же надлежит до бывшей экзекуции пред Преображенским полком, то сие столь справедливо, сколь первое ложно.

Петергоф, 17 июля 1772.

Прибытие курьера из Вены с решительным ответом стало причиною, что я не могу, милостивый государь, распространить письмо мое и войти в дальнейшее объяснение пиес, здесь по реестру приложенных. Впрочем, никто не может сделать толь справедливого заключения, как ваше сиятельство, об отзывах графа П. Ал., [1]которого характер вам известен. Реляция его любопытна и заслуживает внимания, в рассуждении будущих операций, на случай, ежели б мирная наша негоциация [2] была без успеха.

Венских депешей еще нет в моих руках, но предварительно имею честь донести, что дело берет хороший оборот и известный дележ не встречает более со всех трех сторон никакого препятствия.

С глубочайшим...

Реестр приложениям к письму от 17 июля 1772.

1. Реляция Александра Ильича Бибикова от 27 июня.

2. » Ал. М. Обрескова от 1 июля.

3. Письмо его же, от того же числа,

4. Реляция гр. П. А. Румянцева от 2 июля.

5. » его ж, от того же числа, с приложением.

6. » Е. А. Щербинина от 8 июля, с приложением.

7. Письмо его ж, от того же числа.

8. » кн. В. М. Долгорукова от 18 июня, с приложением.

9. Реляция его ж от 5 июля.

10. » его ж, от того же числа, с 4-мя приложениями.

В Петергофе, 24 июля 1772.

В прошедшую пятницу, принужден будучи нечаянно ехать в город, не мог я никаким образом успеть исполнить долга моего отправлением к вашему сиятельству не только письма, ниже газет, которые теперь, равно как и вчера полученные, приложить честь имею. Я надеюсь, что как в оном, так и в краткости сего письма ваше сиятельство меня извинить изволите. В рассуждении трудной и важной негоциации вашей с венским двором, которая занимала нас сряду дни и ночи целую неделю, наконец приходит она к конечному своему совершению, и чрез несколько часов буду я иметь честь проводить его сиятельство графа, братца вашего, в город, для подписания тройной конвенции с цесарским и прусским министром. Через неделю надеюсь я успеть переводом всех новых пиес, до сей негоциации касающихся, кои, можно сказать, целую книгу составляют; а теперь спешу удовольствовать любопытство вашею сиятельства означением здесь границ доли венского двора, каковую согласились мы отдать, а цесарцы взять на часть свою, заключаемою ныне конвенциею.

Сии границы суть: правый берег Вислы от Силезии за Сандомир и до втечения реки Саны, оттуда протянуть прямую линию на Фронполь до Замойска, а оттуда до Рубежева и до реки Буга, и следуя по ту сторону сей реки по истинным границам Красной России (оставляя в то же время границы Волынии и Подолии), даже до оконечностей Цпараца, оттуда прямою линиею на Днестр, вдоль реки, отделяющей малую часть Подолии, называемой Подорц, до впадения ее в Днестр, и, наконец, обыкновенные границы между Покуциею и Молдавиею.

Вот, м. г., все то, что я на сей раз вашему сиятельству донести успеваю, предоставляя себе счастие ответствовать на два милостивые письма ваши, оба от 16-го дня сего месяца, как скоро только время к тому меня допустит.

С глубочайшим почтением и сердечною преданностию навсегда имею честь быть...

В Петергофе, 4 августа 1772.

Наконец и достальные пиесы, под одиннадцатью нумерами, касающиеся до нашей негоциации с венским двором, имею честь сообщить здесь вашему сиятельству.

Ваше сиятельство изволите ныне видеть совершение великого дела. Правда, что трудно весьма было довести венский двор к сему соглашению, да и преклоня к тому, мудрено же было соединить и удовлетворить интересам каждого двора. Уж никак нельзя было отвратить венский двор от требования соляных заводов и Львова. Дальнейшее с нашей стороны в оном упорство могло бы легко разорвать и всю негоциацию, когда для России все равно, у австрийцев ли соляные заводы или у поляков, и когда король прусский в том не спорит. Итак, судьба Польши, сдружившая три двора, решилась наконец к посрамлению ненавиствующей нам Франции, которая, стремясь сколько можно нам вредить и помешать миру нашему с турками, ищет приключить нам новую войну с шведами, способом произвесть там революцию. Франция рада на сей раз и Швецию подвергнуть равному жребию с Польшею, лишь бы помешать тем миру нашему. Может статься, или, справедливее сказать, нет сомнения, что медленность турецких полномочных для съезда на конгресс происходит от коварных внушений Франции, которая, конечно, питает турков надеждою скорой революции в Швеции и, следственно, новой у нас с шведами войны. В самом деле, если удастся умышляемая революция, то и новая для нас война неминуема; но тогда за верное полагать можно, что датчане вооружатся против шведов, к чему и приуготовлять их поручается отправляющемуся на сих днях в Копенгаген, в качестве полномочного министра, г. Симолину, тому самому, который заключал перемирие. С глубочайшим почтением и сердечною преданностию...