Путь к сердцу - Рэндел Джессика. Страница 23

— А это что? — Ванесса была очарована тем, как сложно переплетаются все детали. По сравнению с прилизанными акварельными набросками его коммерческих проектов, которые были отмечены премиями и которые она видела раньше, здесь были скорее не чертежи, а иллюстрации, развертывающие картины воображения. Похоже на трапы. Куда они ведут? А это мансарды?..

— Игровые мансарды и галереи, соединяющие комнаты детей. — Он мельком и без интереса взглянул, а потом нарочно положил свою руку на ту часть чертежа, куда она смотрела. — Ванесса, я привел вас сюда не играть в вопросы и ответы. Я просто хотел, чтобы вы увидели, и все. Чтобы вы поняли, что я могу быть… эксцентричным и восприимчивым к нуждам других, даже если они сами не очень в них уверены. Я хочу сказать, что могу иногда вести себя как бессердечный ублюдок, но…

— Я никогда не считала вас… — начала было возражать Ванесса, и восхитительная теплота страсти стала улетучиваться. Он что, хочет пощадить ее самолюбие? Собирается объяснить, что отвечал ей только потому, что, по его мнению, его желание польстило бы ей?

— Только до сего дня.

— Что это должно означать? — глухо спросила Ванесса, не желая услышать ответ.

Он с мрачным выражением на лице повернул ее, придерживая за плечи и немного отстранив от себя.

— Только одно: если это не ложь, что вы не спали с Уэллсом или каким-то другим тайным любовником, то вы не могли забеременеть.

На секунду она была озадачена, потом до нее дошло, в чем он ей признается и почему выглядит таким напряженным, почти измученным.

— О, Бенедикт, мне так жаль… — Неужели он подумал, что из-за этого она будет считать его менее мужественным? С нежным сочувствием она погладила его сжатые губы, но он отшатнулся, как будто на пальце был яд.

— Вам жаль?

— Вы уверены? — спросила она, видя, что неприятно поразила его, поняв с полуслова. — Теперь бесплодие лечат…

Его руки упали с ее плеч, а глаза вспыхнули синим огнем.

— О чем вы говорите, черт возьми? Я не бесплоден!

В его голосе звучала такая яростная уверенность, что у Ванессы сердце сжалось в груди.

— У вас есть дети? — запинаясь, произнесла она. Мысль об этом никогда не приходила ей в голову. О, до чего же она наивна!

— Нет, у меня нет детей! — Он кричал на нее с таким яростным возмущением, что она отступила на шаг назад.

— Тогда… тогда откуда вы знаете, что не бесплодны? — заикаясь, пролепетала она, как ей казалось, с непогрешимой логикой.

— Потому что… — Он остановился и выпалил слово, услышав которое, она неодобрительно поджала губы. — Я не знаю… понятно? Но у меня нет оснований не верить, что я не… — Он провел рукой по волосам нехарактерным для него беспомощным жестом. — О черт, вы все запутали, а я собираюсь сделать вам признание.

— Я все запутала? — Ванесса не удержалась от невольной улыбки, что, казалось, просто взбесило его. Она никогда не видела, чтобы он был так близок к тому, чтобы потерять самообладание. Это было фантастическое зрелище.

Она смотрела на него округлившимися глазами. Тогда он сделал глубокий вдох и произнес очень-очень осторожно:

— Я пытаюсь сказать вам, Ванесса, что у вас не было ни малейшего шанса забеременеть от меня в ту ночь…

— А… — Из-за своего ничтожного сексуального опыта она оказалась в полном замешательстве. — Вы хотите сказать, что вы… э… успели вовремя?..

— Нет, мне ничего не нужно было успевать, — прорычал он.

Ванесса в ужасе уставилась на него. У нее разгорелось лицо и любопытство.

— Вы хотите сказать, что мы… занимались этим без?..

— В ту ночь мы с вами ничем не занимались в постели! — взорвался Бенедикт. — Нет, кое-что мы все же делали, — мрачно поправился он. — Мы спали.

— Спали?

Он пожал плечами и расслабил все тело, как бы готовясь к поединку.

— Спали? — резко повторила она. До нее наконец дошло, что он хотел сказать.

— Да, знаете ли, находились в бессознательном состоянии, когда человек полностью расслабляется…

— Мы спали!

Он склонил голову, ожидая бури. И она не замедлила разразиться.

— Так вы… — Ванесса набросилась на него, как бешеный порыв урагана. Так вы хотите сказать, что я не?..

— Овладели мной? Боюсь, что нет, — смиренно проговорил он.

— И что вы не?..

— Овладел вами? Нет.

— Мы просто все время спали! И вы думаете, я поверю? Вы что, принимаете меня за идиотку? — пронзительно вскричала она.

— Нет, за девственницу. — И Бенедикт невразумительно принялся распространяться на эту тему. — Если б ту ночь я занимался с вами любовью, Ванесса, поверьте, наутро вы не имели бы никаких сомнений на этот счет. У вас были бы болезненные ощущения в тех местах, о которых мне не позволяет говорить воспитание…

— Воспитание — у вас? — фыркнула Ванесса. — И ваше воспитание позволило вам заставить меня думать… Вы… Вы ублюдок! — Она густо залилась краской, припомнив разговор в ресторане. Как он, должно быть, смеялся над ней!

— Зуб за зуб, Ванесса, — заметил он, но Ванесса не была расположена думать о справедливости. Она вышла из себя, и ее рука с силой обрушилась на его лицо прежде, чем она осознала, что делает.

— Это — раз. — Он произнес это так невозмутимо, что она хлестнула опять — по другой щеке. От удара голова у него откинулась в сторону. Он медленно взглянул на нее. — Это — два.

Она была не настолько глупа, чтобы ударить в третий раз, но ей отчаянно хотелось вывести его из этого приводящего в бешенство спокойствия.

— Вы что, пытаетесь напугать меня? — насмехалась Ванесса, кружа вокруг него в разлетающейся юбке, как черная буря, накапливающая статическое электричество.

Бенедикт, видимо, решил, что гроза миновала. Сложив руки на груди, он медленно поворачивался, стараясь держаться к ней лицом.

— Да мне и не нужно этого делать. Вы сами себя хорошенько напугаете. Мне всегда хотелось посмотреть, как вы выглядите в момент страсти. Теперь я это знаю. Вам нужно чаще сердиться.

Ванесса видела, что он старается отвлечь ее.

— А вам должно быть стыдно! — фыркнула она, сжимая кулаки в мягких складках своей юбки. Вся страсть, накопившаяся за несколько минут до этого, нашла теперь выход в приступе гнева.

— А я считаю, меня нужно похвалить за скромность, — запротестовал Бенедикт. — Даже признаюсь, что смотрел и испытывал вожделение, но плоть была слаба.

Он что, пытается внушить ей, что ее не пожелает ни один мужчина, даже если ее поднесут как на блюдечке? Ванессу пронизала дрожь, потом она взяла себя в руки. Она не позволит ему унижать себя как женщину. Она обещала себе, что никогда ни один мужчина не посмеет сделать этого.

— Черта с два, слаба, — бросила она ему. — Я бы этого не сказала, когда проснулась утром.

У него хватило наглости без стеснения ухмыльнуться.

— Вообще-то по утрам я бываю на высоте, — скромно объяснил он. — Может, в тот момент я предвкушал во сне… Ведь, отоспавшись, я собирался заняться любовью с моим благоухающим, одетым в атлас подарком. Я был очень разочарован, узнав, что это игра моего похотливого воображения.

— Вы просто отвратительны! — задохнулась от злости Ванесса, захваченная вихрем противоречивых чувств — облегчения, смущения, запретного восторга…

— Я мужчина!

— Вы извращенец!

— Я был бы извращенцем, если бы привел вас сюда и стал заниматься с вами любовью, не сказав, что мы впервые будем вместе. Было бы плохо для нас обоих, когда бы стало ясно, что вы все еще девственница…

— Я уже любила! — с вызовом выпалила Ванесса.

— Хорошо. Тогда мне незачем беспокоиться, что я могу сделать вам больно…

Она содрогнулась от вспыхнувшего мучительного воспоминания, обхватив себя руками и невольно съежившись. Увидев это выдавшее ее движение, Бенедикт прищурился и сжал губы.

— У вас не хватит нахальства думать, что я допущу… — Ванесса смолкла, когда он придвинулся ближе и мягко заговорил.

— Не допустить, Ванесса, а сознательно участвовать, как взрослая и зрелая женщина. Ничего не изменилось. Ведь вы позволили мне зайти так далеко…