Разведка идет впереди - Мильчаков Владимир Андреевич. Страница 9
- Одевайтесь!
Натягивая китель, генерал старался подойти к окну. Умышленно задетый им стул отодвинулся с шумом, который в ночной тишине показался грохотом. Чернов, недобро улыбаясь, предупредил фашиста:
- Напрасно стараетесь. В доме все уничтожены. Часовыми на постах стоят мои разведчики.
Застегивая трясущимися руками китель, генерал все еще не верил, что он из высокопоставленного лица немецкой армии превратился в жалкого и бесправного пленника.
Вдруг спасительная мысль мелькнула в голове генерала: «Нужно оттянуть время. Ведь русские не думают его убивать, они захотят перебросить его к себе. По дороге может быть много случайностей… Еще не все потеряно…»
- Нурбаев, обыщите карманы пленного, - как будто издалека услышал генерал голос русского офицера, и тотчас же смуглый солдат подошел К нему.
- Но у меня в карманах ничего нет, господа, только портсигар и спички, - по-русски сказал генерал и с готовностью поднял опять руки.
- Откуда вы так хорошо знаете русский язык? - опросил Чернов.
- О, я очень интересовался Россией, - с деланной восторженностью заговорил Мейер. - Моя мать была русская немка, и я уже в детстве… - но увидя, что в руках Нурбаева появилась веревка, генерал возмутился: - Фу, ну зачем это? Ведь я же офицер. Господин офицер, зачем веревка? Как офицер офицеру…
- Вы не офицер, - жестко оборвал его Чернов. - Вы фашист. Покрепче, Нурбаев!
Через полминуты, когда связанного генерала выводили еа улицу, он, проходя через переднюю, с ужасом увидел своего недавнего собеседника и часового, лежавших рядом у стены.
- Вот тут за углом бачки с бензином. Видать, для рации. Штук двадцать, товарищ лейтенант, - шепнул Малютка, когда Чернов вышел на веранду.
«О разгроме штаба станет известно очень скоро, но если сжечь дом, могут не узнать о похищении генерала»,- мелькнуло в голове Чернова.
- Мертвых немцев быстро перенести в генеральскую комнату, - приказал лейтенант. - И бачки туда же. Бензин разлить по полу и поджечь.
Через пять минут семь человек, маскируясь под стеной сеновала, вышли из имения и скоро исчезли в высокой ржи, тянувшейся до самого леса. А позади, в окнах разгромленного штаба, сверкали языки пламени. Немного погодя все поместье полыхало сплошным гигантским костром.
Горизонт на востоке начал бледнеть. На фоне затянутого тучами (неба обрисовывался контур черного леса. Близился рассвет.
Разведчики почти бегом пересекли огромное ржаное поле и, выбравшись, наконец, на заросшую травой дорожку, устремились по ней. Позади полыхало зарево. Хотя уже добрый десяток километров отделял разведчиков от пожара, но охватившее полнеба зарево казалось все еще очень близким.
Лейтенант несколько раз озабоченно взглядывал на часы. До рассвета оставалось не больше часа. Двигаться к фронту полем по прямой было нельзя. Учитывая возможность погони, Чернов вначале пересек шоссе и, только отойдя от него на пять-шесть километров, повернул к переднему краю.
Впереди лес. «Черт его знает, что в этом лесу творится. Можно ли там переждать день?» Чернов боялся, что лес, может быть, уже густо забит танками пленного генерала.
У опушки разведчики залегли, и Нурбаев бесшумно исчез в глубине леса. Прошло томительных десять минут. Генерал шумно дышал носом, и Чернов жалел, что в нос фашисту нельзя затолкать часть той портянки, которая уже была засунута в его рот. Разведчики лежали вокруг генерала и Чернова, направив автоматы в сторону поля и леса.
Где-то совсем недалеко гукнула сова.
- Хорошо! - прошептал Прокудин. - Птица непуганая, значит, здесь спокойно.
- Кто его знает,- проворчал в ответ Белов.- Сова птица не боязливая. У нас в селе прямо на овине кричала.
Поднимались первые ленты предутреннего тумана. Становилось все светлее.
Генерал, наконец, отдышался. Туго скрученные за спиной руки мешали ему лечь свободно, и он оставался в неудобном полулежачем положении. Несколько раз он пытался обратить на себя внимание, стараясь показать, что желает говорить, но безуспешно.
Из кустов неслышно выскользнул Нурбаев и опустился на землю рядом с лейтенантом.
- Порядок, товарищ гвардии лейтенант. В лесу никого нет. Левее в стороне шоссе, слышны шум и голоса, но это далеко, на том краю леса - не ближе. Тут, совсем близко у самой опушки, овраг. Кажется глубоким и весь зарос. Я в него не спускался, темно, заблудиться можно.
Лес надежно укрыл всю группу. При первых проблесках света разведчики спустились в овраг, густо заросший ивняком и осинником, и облегченно вздохнули: в такую глухомань фашисты не пойдут.
Забравшись в самую глушь, разведчики почувствовали себя почти в полной безопасности. Нурбаев, найдя место, обеспечивающее хорошее наблюдение, стал на пост. Малютка, положив на колени автомат, уселся в трех шагах от скрученного по рукам и ногам генерала, остальные улеглись на плащ-палатки и через несколько минут уснули крепким, но сторожким сном.
Когда Чернов проснулся, солнце стояло уже в зените и наверху за оврагом было жарко; но здесь, среди буйных зарослей ивняка, стойко держалась прохлада.
Лейтенант повернулся на спину, закинул руки за голову и задумался.
У него была проверенная большим опытом привычка: действуя по заранее намеченному плану, заново продумывать каждый отдельный этап работы в тылу врага, перед самым его выполнением.
Так было и сейчас. Чернов размышлял, удастся ли ночью пройти фронт там, где было намечено. Появление крупного танкового соединения на этом участке фронта путало все его планы. Пленный генерал, конечно, знал районы расположения своих полков, но удастся ли заставить его здесь, в двух-трех километрах от своих танков, рассказать все? Сегодня но‹чью капитан Розиков выведет автоматчиков на передний край и по сигналу Чернова ударит по лощине, чтобы облегчить разведчикам переход из тыла врага на свою сторону. Чернову ярко припомнились тонкое смуглое лицо друга, его добродушно-ироническая улыбка и чуть хрипловатый голос. Вспомнились слова, сказанные Розиковым на прощанье в садике у штаба полка. И, гордясь другом, Чернов подумал: «Такой орел, как мой Ильяс, из любого пекла вытащить сумеет. Ребята у него в роте подстать моим разведчикам».
Но нужно решать, что делать сейчас. Чернов потянулся так, что затрещали суставы, и вдруг энергичным броском поднялся с земли.
На месте Малютки против генерала сидел Прокудин. Рядом с ним лежал Нурбаев. Белова не было. Значит, посты сменились. Чернов взглянул на часы. Так и есть. Проспал более четырех часов. «Хватит»,- решил он и подошел к генералу.
Неожиданность и фантастичность событий прошедшей ночи, беспощадная дерзость, с которой действовали разведчики, а может быть и вкус портянки, которая уже пять-шесть часов была у фашиста во рту, сделали свое дело. Генерал безусловно был склонен к откровенности.
Прежде чем вынуть кляп из генеральского рта, Чернов предупредил:
- Отвечать только шепотом. При первом же выкрике смерть.
Освобожденный от веревок и кляпа, пленный с удовольствием разминал затекшие руки и энергично двигал челюстями.
- Прежде всего скажите, откуда вы так хорошо знаете русский язык? - начал Чернов. - Тот вариант, которым вы хотели угостить меня в своем штабе, здесь 1не годится. Для вас же выгоднее сказать правду.
- Я немец, но родился в России. Отец мой был инженер и работал в Петрограде. Так что я с детства хорошо владею русским языком. К тому же я окончил русскую гимназию.
- Из документов ясно, что вы командир танкового соединения. Где расположены ваши полки и какова их численность?
- Но в ваших руках моя карта. Там вся обстановка нанесена точно,- попробовал увернуться генерал.
- Карту внимательно изучат у нас в штабе, но меня не интересует большой район. Мне нужно, чтобы вы подробно нанесли обстановку вот в этих квадратах моей карты, - подчеркнул лейтенант и вытащил из планшета свою карту.