Наши судьбы сплелись - Барбера Анжелик. Страница 4
Ровно через четыре месяца после своего первого визита Джек в назначенный час припарковался у дома Бентонов в новехоньком «Ягуаре», еще более сверкающем. Кларк помолился про себя, чтобы соседи удавились от зависти. Будущий новобрачный преподнес бутылку дорогого вина отцу Корин, тот никогда в жизни не пил и даже не видел подобного. Внушительных размеров букет роскошных благоухающих роз был вручен матери.
– Это вам, миссис Бентон.
– О! Мне никогда не дарили таких красивых цветов! Даже на свадьбе…
Джек сделал вид, что не заметил, как она покраснела, дождался, чтобы на стол поставили десерт, и только тогда достал из кармана футляр. Он опустился на одно колено, мальчишки загоготали.
– Вы просто ослы, мальчики мои! – отругала их мать. – Джек подумает, что я вас плохо воспитала!
Принц не изменил позы и сделал предложение…
– Корин, как только я тебя увидел, я захотел взять тебя в жены. Сегодня я прошу тебя об этом и молюсь, чтобы ты согласилась.
Он открыл темно-синюю коробочку. Корин, не веря своим глазам, смотрела на кольцо.
– О… Оно великолепно.
Мать наклонилась, чтобы полюбоваться кольцом.
– Даже твой отец, хотя он и был очень влюблен, не был таким… романтичным!
Все зааплодировали. Корин почудилось, что она оказалась в волшебной сказке. Она протянула руку. Такую изящную. Такую хрупкую… Корин посмотрела, как роскошный бриллиант скользнул на ее безымянный палец, потом перевела взгляд на Джека, взволнованного и уверенного в себе. Он сказал:
– Корин, ты станешь моей женой?
– Да, – еле слышно ответила она, к огромному облегчению ее отца.
Кларк сказал себе, что теперь он может успокоиться. Его единственная – и слишком красивая – дочка с честью выйдет замуж. «С честью! Спасибо тебе, Господи».
Оставшись в одиночестве на кухне, Корин почувствовала себя по-настоящему счастливой, залюбовавшись своим бриллиантом в безжалостном неоновом свете. Она не заметила паучка, спустившегося на тонкой нити почти ей на голову. Насекомое, привлеченное сиянием камня, поспешно создало еще несколько сантиметров нити. Просто чтобы насладиться блеском бриллианта. Бриллиант был… бриллиантом. И сила у него была силой бриллианта. «Я была права, – сказала себе невеста. – Можно жить, как в романах…»
– Он от тебя без ума, – бросила миссис Бентон, присоединяясь к дочери. – А кольцо-то новое, не материнское!
– Ты его любишь? – спросил Тимми, вошедший следом за матерью.
Та отвесила ему оплеуху. Паучиха быстренько поднялась к потолку, чтобы там спрятаться.
– Что я такого сказал? – обиделся Тимми, вовремя уклонившись от второй пощечины.
– Разумеется, она его любит! Джек – это такой шанс! Неслыханный подарок! Не-слы-хан-ный!
Мать произнесла слово по слогам, глядя на дочь. Та думала о Санта-Клаусе, о желаниях и о не-слы-хан-ном бриллианте.
8
Венчание состоялось в маленькой церкви в Берджинтоне, куда Корин каждое воскресенье ходила на утреннюю мессу.
Теперь, в семнадцать лет, она вошла туда, опираясь на руку отца. Во время церемонии, как и в детстве во время проповеди, она ничего не слушала. На этот раз не от скуки и не из желания спрятаться в своих мечтах, а исключительно из-за ступней. Вернее, из-за лодочек, которые нестерпимо жали.
– Эти самые шикарные, – отрезала ее мать. – Доверься мне. С таким мужем, как Джек, ты должна быть элегантной и шикарной.
– Они жмут.
– Привыкнешь!
– Я могла бы походить в них дома и немного разносить.
– Ни в коем случае! – взвизгнула миссис Бентон, аккуратно закрывая коробку. – Я не позволю тебе испортить их перед свадьбой!
«Неужели нужно никогда не пользоваться вещами, чтобы их не испортить? Нужно ли держать при себе свои мечты, чтобы их не уменьшить?»
– Корин, – обратился к невесте преподобный Гуд голосом, от которого она подпрыгнула. – Согласна ли ты?..
Корин ответила «да» и в ту же секунду осознала, что ее мнения никто не спросил. Ну, не то чтобы совсем не спросил… Ее изящные хрупкие руки немного дрожали, когда она расписывалась в церковной книге. Ручка выпала из ее пальцев и покатилась к ногам. Джек нагнулся, поднял ручку и поцеловал свою красавицу жену, которую находил такой взволнованной и такой волнующей. Но то, что он принимал за любовное волнение, было всего лишь страхом и опасением. «Когда тебе семнадцать лет, стоит ли вот так связывать себя на всю жизнь?»
– Я горжусь тобой, – шепнула мамаша Бентон вместо поздравления.
9
Столики в кафе «У Тедди» поставили буквой «П». Семья Корин была представлена в полном составе. Все дядюшки, тетушки, кузены, кузины, последняя из бабушек, которая совершенно растерялась, Тедди, его жена, его дети, Ванда, Ленни и все официантки тоже были приглашены. Перед самым обедом Джек произнес речь, рассказав, насколько он горд тем, что отныне принадлежит к этой большой семье, он, росший единственным ребенком и потерявший родителей несколькими годами ранее. Все накинулись на него с вопросами, не дожидаясь своей очереди и не слушая ответов. Одно восхитительное блюдо сменялось другим, все шутили, смеялись… Проходил час за часом. В это время Корин рассматривала свой бриллиант, свое обручальное кольцо и свое платье, чтобы забыть о ступнях, которые терзали белые атласные лодочки. Как только представилась такая возможность, она вышла из-за стола, чтобы надеть старые эспадрильи. Когда она вернулась, молодые открыли бал, вальсируя под аплодисменты. Мать Корин заметила ужасную стоптанную обувь на ногах дочери, которую та тайком надела. Взгляд матери стал разочарованным и укоризненным, что предвещало вспышку гнева. Но новобрачная не отпускала руку Джека. Подали шампанское, кофе, ликеры, а потом…
Джек решил, что настало время для особого десерта. Дверца «Ягуара» хлопнула, зажав кусочек фаты, и автомобиль бесшумно скользнул прочь под небом без звезд в направлении большого дома в Лондоне.
Джек пронес Корин на руках от крыльца до спальни на втором этаже. Она смеялась. Она была напугана. Джек смеялся. Он знал, что у него впереди вся ночь. Корин попросила его не забывать, что для нее это в первый раз… Он ответил, что знает об этом. Что первый раз – это очень важно…
Как и во время первого поцелуя, Корин не понравилась эта твердая штука, которая вонзилась в нее. «Поймет ли он меня?» – думала она и не закрывала глаз, пока это продолжалось. До конца. Пока Джек с хрипом не отвалился от нее. После такого! Вот так просто…
Корин повернула голову в другую сторону. О нет! Она не станет плакать. Не будет оплакивать ни свое детство, ни свою невинность. Она вообще никогда не плакала. Разве она не была единственной девочкой среди десяти мальчишек, которые всеми силами пытались выжать из нее хоть слезинку? Пугали. Заставляли работать. Подшучивали. Были нежными. Таскали за волосы. Играли. Нет, Корин никогда не плакала при братьях. «Я не стану этого делать и перед мужем». А тот уверенно и надежно храпел ей в ухо, когда она не могла сомкнуть глаз. Ее жизнь стала другой, новой, как и этот большой дом. Жизнь производила на нее такое же впечатление. «Я больше ничего не знаю». Корин сосредоточенно слушала все звуки. Она попыталась их идентифицировать в темноте и запомнить до следующего дня. Этих следующих дней будет много. Сколько потребуется времени, чтобы она создала для себя ориентиры? И потом, без всякого повода, она спросила себя, есть ли паутина под шкафами в этом доме, пахнущем свежей краской и новой мебелью. В родительском доме паутина была. Наверняка она найдется и тут. В каждом доме живут пауки.
«Ну почему я думаю об этом? Сейчас?»
«Ты думаешь об этом, – ответил ей какой-то чужой, не ее голос, – чтобы не думать о том, что у тебя болят ступни, и вид у них такой же растерзанный, как у твоего живота».