Сводные. Игра на желание (СИ) - Арро Агния. Страница 36

Не сильно это похоже на братскую любовь. Больше на ревность. Истинную, мужскую ревность. Но я не собираюсь в это лезть. Не мое дело. Само потом вскроется, если я прав.

Возвращаемся в клуб. Яся тут же нежно обнимает Гордея. Я завидую. Не смотрю на то, как они целуются. Мы тоже с Ладой целовались. Она вкусненькая у меня.

Не у меня… Просрал.

Прячу в карман связку ключей. Этот жест подкидывает ассоциацию. Тачка, недавняя встреча с Ладой, препод.

Да ну нахер! Я соглашусь на его предложение? Я реально так отчаялся за эти две недели?

«Ну, бля, если квартиру на автомате снял в ее районе, вероятно, отчаялся» — отвечаю сам себе.

«То есть, он мне в табло, а я к нему за помощью?» — возмущается гордость.

Смотрю на Ярославу на коленях у Гордея. Тай тискается с подругой, что я ему подогнал, на танцполе. Платон вылизывает рот своей рыжей Сони, думая, что их не видно за ее огненными волосами.

Они издеваются все, что ли?!

Зло рыкнув на себя, достаю мобильник, нахожу нужный номер. Я его сам нашел. Точно клиника!

Долго смотрю, рыча на самого себя за слабость. Но ведь херово без нее. Я окончательно крышей потеку, если что-то с этим не сделаю.

Жму на зеленую. Знаю, что времени уже далеко за полночь.

— Значит, решился? — раздается бодренькое в трубке.

— Надеюсь, я тебя ни с кого не снял, — хмыкаю я. — Хотя нет. Надеюсь, что снял.

— Засранец. Не снял. Работаю я. Ты готов поговорить? — насмешливо интересуется препод.

— Я готов посмотреть, как ты собираешься меня взламывать.

— На машине?

— Угу. И даже трезвый, — стучу пальцами по колену, обтянутому черными брюками.

— Адрес сейчас скину, забери меня. Прокатимся.

— Куда? — напрягаюсь я.

— Узнаешь. Жду, — «англичанин» сам сбрасывает вызов.

Прощаюсь с парнями. Ищу глазами Тайсона. Нет его. Раскрутил уже, значит. Окей. Пусть отрывается, пока папа — зверь, не видит. Жму ладонь Гордею, вышедшему со мной покурить. Сажусь в тачку и еду по навигатору в место назначения.

Алексей Олегович стоит у подъезда. Увидев меня, подходит к машине, садится.

— Так куда мы едем? — жду новую точку.

— На кладбище, — без тени улыбки озвучивает он.

Глава 34

Кит

Еще раз глянув на препода, убеждаюсь — не шутит. Убираю руки с руля, выхожу на улицу, делаю глубокий вдох. В груди не просто жжет, там все напалмом сжигает к ебаной матери. Кипящая кровь расходится по венам, причиняя боль всему телу. Провожу ладонями по плечам, запускаю пальцы в волосы, делаю еще один глубокий вдох.

— Ты у нее не был ни разу, ведь так? — его вопрос бьет по нервам еще сильнее. Меня передергивает до клацанья зубов. — Это тот шаг, с которого тебе надо начать путь к себе, Кит. Груз, который держит тебя на дне. Его надо сбросить. Дальше будет легче.

— Не могу, — голосовые связки не слушаются. Слова больше похожи на карканье простывшего ворона. — Не могу, понимаешь?! — ору в пустоту.

— Почему? Мама любила тебя? — киваю. — Она тебя не предавала, — снова киваю. — Тогда в чем дело? Чем она заслужила такое отношение сына к себе?

— Я ее предал. Предал тогда, когда не смог спасти. Предал, когда стал тем, кто есть сейчас. Она была бы в шоке, если бы знала, что ее сын чуть не сдох от наркоты. Про Ладу я вообще молчу…

Поднимаюсь, ноги затекли. Разминаю их. В голове гудит, будто я бухал. Лучше бы бухал, но от себя не убежишь. Это я уже пробовал.

— Ты не мог ее спасти, Кит. Никто бы не смог. Чудес не бывает.

— Откуда ты знаешь?! Может, если бы я не испугался тогда. Если бы ни чертов шок, она была бы жива?!

— Ты же помнишь, где я работал. У нас были сведения о том, как она погибла. Травмы, несовместимые с жизнью. Ей не помогли бы даже профессионалы, что говорить о мальчишке? Ты не виноват ни в той аварии, ни в гибели своей мамы. Ты сам тогда едва не погиб.

— Это не важно…

Меня жестко тригерит от воспоминаний. Не знаю, за счет чего я еще не скатился в паническую атаку. Обычно накрывает моментально. Что-то все же незаметно для меня самого в моей башке поменялось. Лада поменяла, больше некому. Она дала мне то, что я жаждал больше всего на свете. То, во что я отказывался верить.

— Поехали, — сдаюсь и кидаю преподу ключи. — Хоть на нормальной тачке покатаешься, — нервно усмехаюсь и сажусь на пассажирское.

Алексей неплохо справляется с моим Ягуаром, а меня так колбасит, что все внутренности трясутся. Хватаю ртом воздух, делая частые, короткие вдохи. Ребра сдавило, перед глазами черные точки. Не знаю я, как смотреть ей в глаза. Не знаю, вашу мать! Мне адски стыдно и за себя, и за отца. Я во сне вижу, как она умирает. Это превратилось в бесконечную череду повторяющихся с завидной периодичностью одних и тех же кадров из кошмара, случившегося в моей реальности. Но ни разу во сне я не смотрел матери в глаза. Я не знаю, как это сделать и не сойти с ума окончательно. Как признаться самому себе, что я сломанный, нахер! У меня справка есть. Я ее ненавижу. Если бы не отец, на мне не было бы этого клейма. Хотя бы этого!

Алексей быстро довозит нас до своего рода элитного кладбища. Отец не поскупился, оплатил ей хорошее место, только я не знаю, где оно. И препод не знает, а на улице ночь. Он явно делал ставку на мое упрямство. Раз уж я позволил себя сюда привезти, то уже не отступлю. Второй раз такой манёвр может не прокатить, а мне надо шагнуть за эту грань и либо сгореть к херам, либо все же выплыть.

Поднимаю на уши всех от охраны до сонных администраторов, возмущающихся на меня по телефону. После долгих споров и криков в трубку, мне обещают удаленно зайти на рабочий комп и найти это проклятое место.

— Да не смотри ты так на меня! — рявкаю на охранника. — Нормально все будет. Я к матери приехал, — уже тише.

Пока ждем инфу, у меня проверяют паспорт. Сравнивают фамилии. Предлагаю им еще отцу позвонить, но мужики отказываются. Дают мне номер места и направление, где искать.

— Пробивной, — посмеивается Алексей.

— Привык доводить все до конца, если взялся, — уверенно иду по асфальтированной дорожке.

Чистенько вокруг. И если такое определение применимо к кладбищу — стильно. Здесь нет слишком вычурных памятников, нет хаоса и разноцветных оградок разной высоты. Все как по линейке, плюс/минус одинаковое, цветы везде свежие стоят несмотря на погоду. Мама хризантемы любила и лилии, а еще сирень и простые ромашки, но я сегодня без цветов. Я несу к ней свое чувство вины, которое перестаю вывозить. Такой себе подарок через четыре с половиной года отсутствия.

— Аррр!!! — сжимаю зубы и отворачиваюсь, увидев черный камень памятника с ее фотографией. Сердце уже не справляется с ритмом, оно задыхается вместе со мной.

Перед глазами словно вживую опять та проклятая картинка и ее последнее: «Кир».

Кусаю губы, чтобы не орать. Глушу болезненный рык, зажав рот ладонью. Ненавижу все это. Как же я все это ненавижу!!!

Резко разворачиваюсь, перемахиваю через ограду и падаю перед ней на колени.

— Прости меня, — хриплю, захлебываясь собственными слезами. — Мам, прости меня, — упираюсь лбом в памятник.

Меня трясет, слезы текут, падают на холодную землю, на розы под цвет той крови, которой она захлебнулась. Это не ее цветы. Дрожащими пальцами выдергиваю их из вазона и швыряю в сторону.

— Я так скучаю. Скучаю, слышишь? Клянусь тебе! Я не приходил. Просто не мог. И это предательство по отношению к тебе. Прости меня.

Пытаюсь поднять взгляд и все же посмотреть ей в глаза. Все расплывается от влаги, продолжающей покидать мое тело. Голова кружится, и я снова упираюсь лбом в камень.

— Я так виноват. Ничего не смог сделать тогда. Не смог спасти тебя. Столько дури натворил за эти годы, мам. Мне жесть как стыдно.

— Не виноват, — мне на плечо ложится твердая рука. Ладонь касается влажного подбородка и давит, силой поднимая мое лицо вверх.