Сводные. Игра на желание (СИ) - Арро Агния. Страница 45

Глава 42

Кит

С каждым словом, новым рассказанным эпизодом я оголяюсь перед ней словно заживо без обезболивающего сдирая с себя давно приросшую броню. Если на кладбище у могилы матери на части раздирало изнутри, что сейчас к этому добавился новый спецэффект. Говорить о таком сложно. Я фактически признаюсь в убийстве, в том, что у меня есть справка от психиатра и я чуть не стал наркоманом. Все это слишком долго жило внутри меня. Наверное, я бы свихнулся, если бы Алексей не нашел меня второй раз. Случайно… Он для меня что-то вроде спасательного круга. Упорно тянет из болота даже когда я сопротивляюсь.

Мне сложно говорить Ладе о том, что она стала жертвой в нашей с отцом войне. Больно видеть слезы, застывшие в ее глазах.

— Я не видел другого способа сделать ему больно. Я хотел, чтобы отец испытал хотя бы часть того, что испытывал я, осознавая, что от меня отвернулись, бросили в самый сложный период в моей жизни. Я не ожидал, что у меня к тебе возникнут такие чувства. Все ведь казалось так просто. Отобрать у отца вас — новую семью, которой он легко заменил меня и мать. Вырвать из его груди сердце, переполненное любовью к посторонней для меня женщине. Он ведь совсем вычеркнул меня из жизни, Лад. Я это осознал, когда увидел статью о его свадьбе. Обо мне не вспомнили. И да, блядь! Это может быть тупая детская обида, но меня разорвало! Я столько лет нуждался в нем, а он выкинул меня за борт. Я ненавидел его за это. Я стал одержим местью. А потом ты сказала, что веришь мне. Веришь! Мне! Такая искренняя, чистая, светлая девочка. А я так привык жить в темноте, так привык тонуть в этом. Я не мог принять само существование чего-то хорошего в свой адрес. Но ты такая упертая, — грустно улыбаюсь. — Ты продолжала отдавать мне все свое тепло, хотя я ни хрена этого не заслуживал. А я все просрал в своем упрямстве. Я трус, как и мой отец. Испугался твоей любви. Испугался, что не справлюсь с ней. Испугался еще больше погрязнуть в боли, которая и так жгла меня четыре гребаных года, когда ты бросишь меня. А того меня ты бы бросила. Я правда ненавижу свидания, но я готов ради тебя полюбить их. Я готов еще раз встать на колени, если ты скажешь… — смотрю, как слезинки все же срываются с ее ресниц. Они, как два чистейших бриллианта, сверкают в свете кухонного светильника и падают ей на руки. — Не плач, — тяну руку через стол, большим пальцем стираю влажную дорожку с ее щеки. — Я рассказал, чтобы ты просто знала, а не для того, чтобы жалела меня. Я не пытаюсь оправдаться и открутить назад уже ничего не смогу. Я… — набираю в грудь как можно больше воздуха, — люблю тебя, Лада, — прыгаю с трамплина вместе со своим признанием. — Но и это тебя ни к чему не обязывает, хотя я бы очень хотел еще один шанс, потому что отпустить тебя у меня не получается.

Она шмыгает носом и смотрит мне в глаза. Подхожу и сажусь перед ней прямо на пол. Хочется быть ближе. Хочется еще подышать ее запахом, смешавшимся с моим гелем для душа. Уйдет же сейчас и я опять останусь один.

— Ты изменился, — тихо говорит моя девочка.

— Сильно?

— Заметно. Тот Кит, который нагло валялся на моей кровати в день нашего знакомства ни за что бы не показал свои чувства так открыто. Они у него прорывались лишь иногда, когда он переставал себя контролировать. Я ловила эти моменты и верила в них. Мне кажется, сейчас ты стал собой.

— Тебе нравится? — вывожу пальцем круги по ее коленке.

— Мне нравится, что ты теперь настоящий. Я ведь влюбилась в тебя такого. Упрямого, закрытого, невыносимого, настойчивого, дерзкого, но при всем этом внимательного и заботливого. Да, ты делал это по-своему, это твоя личная фишка. Одна только выходка с моей одеждой чего стоит, — грустно смеется она. — Или в универе. И насчет Насти ты прав. Грубо, но прав. У меня никак не получается второй раз подпустить ее так же близко. Еще никогда я не чувствовала так остро все ее эмоции.

— Настя завидует. Не буду тебе говорить, зачем она вызвонила меня на самом деле. Главное, она это сделала, и я тебя забрал, пока ты никуда не встряла. А вот вторая девчонка, Тома, она прикольная. Простая, немного грубоватая даже, зато честная. Такой друг тебе нужен. Без подтекстов и заморочек.

— А у тебя есть друзья, Кит?

— Если прям друг, то есть Тай. А вообще к этому статусу близок Гордей и мы неплохо сошлись на любви к гонкам с Захаром.

— Это хорошо, — рвано вдыхает она, расслабляет плечи, успокаиваясь. — Мне нужно домой.

— Угу. Собирайся, я отвезу.

Мы снова тонем в молчании. Я перевариваю наш разговор, ее эмоции. Лада шуршит одеждой в комнате.

Что-то у меня получилось, раз не был послан сразу после таких признаний. Черти в голове ехидно ржут над поднявшей голову надеждой. С первой «женщиной», любовью, в их компании они смирились и даже подружились. Я заново привыкаю, приучаю себя к правильным человеческим чувствам.

Сейчас я просто отвезу Ладу домой, как делают тысячи влюбленных мужчин. Дождусь, когда она поднимется в свою квартиру, и уеду спать, не требуя от нее ничего взамен.

Мне в кайф от того, что она в моей машине. Скучал по этому очень. Пока едем, думаю над следующим шагом.

— Можно я утром привезу тебе кофе? — захожу аккуратно, паркуя машину возле ее подъезда.

— Привези, — после нескольких секунд раздумий отвечает она и не спешит покидать мою тачку. — Кит, раз уж сегодня такой вечер и ты открылся, научился просить прощения, тебе надо извиниться еще перед одним человеком.

— Маша? — понимаю сразу.

— Да. Мама ведь ничего не знала о вашей ситуации с отцом. Она твоего папу искренне любит до сих пор и очень переживает из-за их расставания. Она точно не заслужила такого. Я не стану ничего рассказывать. Если они решатся помириться, твоему папе самому бы ей все рассказать.

— Помириться? — как-то я не думал об этом.

— Ты будешь против? — она нервно заламывает пальчики.

— Мне будет все равно. Теперь все равно, — отвечаю честно. — Пойдем, добьём меня, — широко улыбаюсь. — Никогда бы не подумал, что пойду на такое ради того, чтобы привезти девушке кофе, — бубню себе под нос. Лада спотыкается и возмущенно на меня смотрит. — Да шучу я, — подмигиваю ей. — Идем уже, — киваю на подъезд.

Поднимаемся по грязным ступенькам. Мне так хочется взять ее за руку. Тут местами совсем темно. Это ведь может стать аргументом для такого жеста?

Торможу свои «хотелки». Сначала будет официально разрешенный кофе.

Лада открывает дверь своим ключом и едва не получает ею по носу. Мачеха Маша встречает нас гневным взглядом, готовая расчленить меня прямо на пороге.

— Ты с ума сошла?! — кричит на дочь.

Не знал, что она так умеет. Вроде тихая всегда, серая.

— Ушла в клуб, исчезла, оказалась у него в квартире! Лада, чем ты думаешь? А ты, — показывает на меня пальцем. — Почему ты сразу не привез ее домой?! Тебе было мало того, что ты устроил?

— Мамочка, подожди, пожалуйста. Прости, что тебе пришлось так волноваться, — Лада обнимает мать. — Ну прости. Не кричи. Выслушай его. Просто выслушай и он уйдет.

— Лад, я могу сам. Маша, я ее и пальцем не тронул в том смысле, в котором вы могли подумать. Дал проспаться, накормил, мы поговорили, и я доставил ее домой, — Лада кивает, подтверждая мои слова. — Я поднялся, чтобы извиниться за то, что ваши отношения с моим отцом рухнули. Это была целенаправленная, единоразовая акция. Давний, сложный конфликт. Если вы решите помириться и снова сойтись, вмешиваться не буду, но и поддержки не обещаю. Простите, — развожу руками. — Мы с ним теперь практически не общаемся. Я самоустранился по максимуму.

— Сама честность, — недовольно хмыкает Маша.

— Стараюсь, — очаровательно улыбаюсь ей.

Не нравится. Ну и ладно. Я же не сто баксов, в конце концов. Какой есть.

— Доброй ночи, — шагаю из квартиры.

— Кирилл, — мачеха выскакивает за мной в коридор, — держись от Лады подальше.