Стану смелой для тебя (СИ) - Акулова Мария. Страница 13

Прежде чем ответить на который, Санта довольно долго смотрела на всё те же пальцы на рычаге.

– Меня там никто не ждет.

Ну а правду произнесла, смотря уже в глаза.

Искренне и грустно. Наверняка неуместно. Поэтому быстро отвернулась к окну.

До её квартиры осталось не так уж и много. Санта чуть-чуть надеялась, что вопросов больше не будет.

– Твоя мать сказала, что ты подавалась во множество мест, но везде получала отказы.

Только Чернов решил иначе. Продолжил разговор.

– Да. Молчание или отказы.

Санта ответила правду. Голову не поворачивала. Видела в отражении, что Чернов смотрит на дорогу, мельком на неё, снова на дорогу.

– Как думаешь, почему? – а потом задает вопрос, заставляющий мысленно скривиться.

– Потому что недостаточно хороша.

Когда-то Санте казалось, что озвучить это будет сложно. Сейчас же – само слетело.

Она много об этом думала. Сначала сильно переживала. Страдала. Отчаивалась. Потом… Смирилась. Собиралась продолжать пытаться пробивать лбом стену. Но череда отказов немного сбила с неё спесь. Что, наверное, хорошо…

– Неправда.

Не ожидала только, что от Чернова последует вот такой ответ.

Удивилась настолько, что сама не заметила, как оглянулась, ловя новый взгляд.

Будто жесткий. Или даже немного злой. Посылающий по рукам мурашки, а в живот стреляющий теплом. Слишком пристальный. Слишком личный.

И пусть весь разговор в машине ни разу не похож на безразличное перебрасывание фразами теми самими «посторонними» людьми, но именно сейчас Санте становится одновременно больно и хорошо. Он только что дал новый повод страдать. И новый повод любить.

– Ты – ничем не хуже других. Шанса точно достойна. Не внушай себе глупости. Дело в другом.

Санта смотрела на мужские губы, ловя слова. Когда они сомкнулись – поднялась до глаз, давая понять, что ей не очевидно.

– В чём?

– Ты – Щетинская. Они – Щетинские. Никто не знает, какие у вас отношения в реальности и как они могут поменяться. Никому не нужен промышленный шпион в рядах. Все знают, что Игнат — не фанат фейр-плея. Дело не в тебе, Санта.

– Почему тогда вы меня взяли?

Слова Данилы стали для Санты в определенной мере откровением. И следующий вопрос родился сам.

Был озвучен, ждал ответа. Чернов же не спешил. То ли обдумывал, то ли подбирал слова. Свернул с дороги в нужный двор. Остановился у нужного подъезда.

– Потому что меня об этом попросила твоя мать. И потому что я немного знаю твоих братьев. Помню вашу историю. Где-то так и предполагал. Просто надеялся, что ты сама это понимаешь.

– Я не думала в этом ключе.

– Неудивительно... Много на себя берешь.

Данила сказал беззлобно, легко улыбаясь. Пользуясь тем, что машина уже стоит, повернул голову полноценно, снова проходясь взглядом по девичьему лицу.

Заставляя непроизвольно сглотнуть. Потому что прозвучало не обвинительно, а слишком лично.

Будто он достаточно хорошо её знает, чтобы делать такие выводы.

Или она настолько очевидна. Примитивна. На ладони.

– Спасибо, что подвезли.

Не выдерживая первой, Санта начала отстегивать ремень безопасности, опустив взгляд. Вскинула на мгновение, попыталась улыбнуться, получила в ответ на благодарность кивок.

Уже взялась за ручку, но в последний миг затормозила… Выцепила взглядом совсем позднее время на приборной панели, замерла на несколько ударов сердца, сомневаясь, потом снова посмотрела на Данилу…

– Если хотите – у меня есть кофе…

Говорила и чувствовала, как щеки загораются. Уже произнося, не объяснила бы, зачем это делает. А вместе с тем, как в мужских глазах начали зажигаться смешинки, они же растягивать губы, захотела провалиться сквозь землю.

Чернов смотрел на неё с усмешкой, потом зачем-то на подъезд, на запястье с часами, снова на неё…

– Спасибо, Санта. Но я – пас. Для кофе поздно. – И произнес примерительно абсолютно разумную вещь, которая должна бы осадить. Да только...

– А для вина?

Глава 7

Глава 7

Звать ночью в гости на вино мужчину, который за рулем и вроде как только что тебя подвез домой «по дружбе», – это по сути приглашать его на секс.

Практически в открытую.

Бесстыже.

Так откровенно, что он прямо при тебе может полезть в бардачок за резинками. Ведь а почему бы и нет? Не на диване же ему потом постелют.

Плоха ли сама по себе такая перспектива? Нет, конечно. Как сказал когда-то Чернов: всё зависит.

Для кого-то – вполне допустимо. Вероятно, допустимо даже для самого Данилы (хотя Санта об этом предпочитала не думать). Но для неё – слишком смело.

Поэтому и эта глупость осталась произнесенной мысленно.

В реальности, конечно же, она его не пригласила.

Ему не пришлось сначала удивляться наглости одной знакомой ему с детства «папиной гордости», а потом деликатно сливаться или напрямую объяснять, что подобные предложения в её исполнении очевидно не интересуют.

Данила отказался от кофе. Санта, чуть зардевшись, пожала плечами, ещё раз благодаря, выходя из машины, поднимаясь в квартиру.

Он уехал куда-то дальше в свою жизнь, она осталась наедине с вином в своей.

Действительно пригубила, думая о сказанном Данилой.

О себе и о братьях.

Немного жалела, что зачем-то с ним разговорилась. Ведь всегда предпочитала подобное держать в себе и ни с кем не делиться. Но с ним не сдержалась. Но, как ни странно, не боялась, что выложенная информация всплывет где-то в самый неподходящий момент, вытряхивая грязное бельишко склок Щетинских и пороча тем самым имя её отца. Санте казалось очевидным, что Данила – не такой. Отчасти поэтому и вызывает в ней такой восторг. Но он – исключение. А правило другое.

Именно ради того, чтобы имя и память отца не полоскали, они с мамой когда-то пошли практически на всё. На всё же согласились. Не судились. Ни с кем не ругались. Просто пытались свыкнуться с жизнью, в которой очень часто накатывает боль и страх. Где несказанное навсегда таким и останется. Где до бесконечности жалеешь о том, за что прощения уже не попросишь.

Не мучила ли совесть старших сыновей её отца, и понимали ли они, почему «младшая семья» Петра вела себя именно так покладисто – Санта не знала.

Просто на всю жизнь запомнила взгляды и слова братьев, которые они бросали в сердцах, делая им с матерью ещё хуже. Скорее всего, получая от этого удовольствие. Чувствуя отмщение... За что-то.

Как ни странно, заснула в тот вечер Санта крепко.

Утром в субботу проверила мобильный и обрадовалась, что не сделала этого ночью. Данила дал ей свой номер во время первой встречи. Конечно же, Санта его записала. И, как оказалось, он тоже.

Потому что где-то черед десять минут после того, как она была дома, прилетело: «Могла бы и отписаться, что в квартире и закрылась, умница».

Щеки тут же загорелись. Стало жарко и захотелось себя ущипнуть.

Или провалиться сквозь землю. Но вместо этого Санта взяла себя в руки и ответила нейтральное: «Извините, не увидела сообщение. Спасибо, что подвезли. У меня всё хорошо».

Отправила, дальше напечатала ещё и: «а у вас?». Подразумевая, конечно же, нормально ли домой… Или не домой… Добрался Чернов. Но не рискнула. Удалила.

В ответ не получила ничего. Данила просто прочел и принял к сведенью. Наверное. А Санту ещё несколько часов подчас мурашило, стоило вспомнить это «умница».

Машину Санта забрала тоже утром, выходные провела дома – с мамой. Рассказывала понемногу обо всём, и о Чернове тоже, но без особых подробностей.

Просто чтобы Елена не волновалась: Санта довольна происходящим. Данила держит слово.

Понедельника младшая Щетинская чуть-чуть боялась, но зря. Сам Чернов в офисе не появился, Санта исполнила задание под руководством другого человека, а потом просто отчиталась, написав в Месседжере.

Могла бы не делать этого, но решила быть ответственной до конца. Получила сухое: «спасибо» в ответ. Поняла, что на этом, кажется, всё. Как минимум, до следующего вечера, в который у него будет свободное время и желание посвятить его стажерке.