Стану смелой для тебя (СИ) - Акулова Мария. Страница 23
Будет ли с другой этой ночью у него всё то, что она рисует в голове для себя.
От собственной противоречивости и трусливости начало подташнивать.
Санта зашла в квартиру, сбросила босоножки, уже босой прошла на кухню, опустила букет в наполненную водой вазу, открыла окно, а потом долго смотрела в колодец своего двора. Вокруг было кромешно тихо. По-спокойному темно. И Санте казалось, что любое движение или звук могут заставить её взорваться. Просто не знала – слезами, смехом, криком…
Она испытывала абсолютную неудовлетворенность собой и своей реальностью, но даже это не могло заставить её сделать хоть какой-то реальный шаг в желаемую сторону.
К нему, блин.
Просто прийти и прямо сказать.
Позвонить просто…
Вот сейчас…
Будто услышав мысли Щетинской, экран её телефона загорелся уведомлением.
Это скорее всего мама. Они созваниваются или списываются каждый вечер. Это традиция, которую нельзя нарушать. И если там просьба набрать, Санта понимала: приложит все усилия, чтобы спетлять. Разговаривать ей ни с кем не хочется.
Просто пережить и забыться.
Она взяла в руки телефон, дождалась, пока на экране отобразится имя отправителя и текст…
«В следующий раз одевайся по погоде. До сих пор думаю о тебе – и самому холодно. Напишешь, как будешь дома».
Взгляд Санты бегает по строкам, а сердце снова заходится. Поверить сложно, но это совершенно точно Данила Чернов.
Пишет в их скудном диалоге.
А ещё продолжает находиться онлайн.
По плечам Санты бегут мурашки, потому что ей кажется, что они сейчас в разных местах смотрят на одно и то же окно переписки.
Она – в шоке.
Он… Почему-то напряженно. Будто ему правда есть дело. И будто ему важно, чтобы на сей раз ответное сообщение прилетело не утром.
И пусть можно поступить по-сучьи. Поиграть в игнор. Всколыхнуть несуществующую ревность, заставить его сомневаться так же, как сомневается она, но Санта не такая.
Она строчит:
«Я дома и мне тепло».
Отправляет. Кладет телефон на угол стола экраном вниз.
Ответа не ждет. Знает манеру Чернова: нужную информацию он получил.
А она… Снова смотрит на цветы, но уже улыбаясь, обнимает себя руками, закрывает глаза, чуть наклоняя голову и будто скользя щекой по несуществующему пиджаку.
Пуская она влюбленная дура, но он о ней думает. И на сей раз отвечает.
Экран загорается новым сообщением.
"Умница".
Возвращаться в понедельник в офис Веритас Санте было немного волнительно. Потому что там неминуемо произойдет встреча с Гришей. И потому что встречи с Черновым скорее всего не будет. А если вдруг…
Это снова ограничится крупицей мужского внимания, которую она непроизвольно возведет в знак, а он тут же забудет.
Увидев утром Гришу, Санта улыбнулась ему, как бы снова извиняясь. Он – будто говоря «держи нос выше и хвост пистолетом», в очередной раз напоминая, какой замечательный и как кому-то повезет.
Жаль, не ей.
Потому что пока они с Гришей обмениваются улыбками неловкости, Чернов проносится мимо ураганом, не глянув даже, а у Санты перехватывает дыхание. Приходится прилагать усилия, чтобы переключиться на рабочий лад, а не стоять посреди коридора, вспоминая длинные пальцы, изящно сжимавшие сигарету, изгиб губ, выпускавших дым, низкое «сердце повело» с плотоядной ухмылкой, напечатанное "думаю о тебе"…
Ближе к обеду, переживая очередной приступ обострения своей безнадежной влюбленности, Санта, как и многие в офисе, направилась в сторону кухоньки.
Есть не хотелось, но от кофе девушка не отказалась бы. Успела подойти к аппарату, вставить стаканчик и даже выбрать желаемые настройки, когда в дверном проеме показалась Тамара. Та девушка-офис менеджер, которая стала первой знакомой Щетинской в Веритасе. Она обвела взглядом присутствующих, а потом начала перечислять по именам, обращая на себя внимание:
– Андрей, Оля, Бодь, Света, Мариш, Санта, – дождалась, пока каждый услышит, посмотрит на неё… – Чернов попросил собраться всех литигаторов в вашем опенспейсе. Хочет что-то важное сказать.
Спорщики, а перечислили их, реагировали по-разному. Кто-то показательно застонал, ставя на барную стойку только открывшиеся контейнеры с обедом. Кто-то просто кивнул, продолжая беседу или направляясь к выходу с кофейными чашками…
А Санта почувствовала, что губы подрагивают против воли. Потому что для Томы – это просто исполнение незначительного поручения начальника, а Щетинская чувствует себя частичкой чего-то большого. Приятно слышать свое имя в числе литигаторов Чернова.
Их опенспейс казался по-особенному маленьким, когда люди в нём не занимали свои рабочие места, а кто стоял, кто присел на уголки столов, кто занял брошенные тут пуфы-мешки. Всем было, о чём поговорить, в ожидании курируюшего партнера.
Санта делала глотки из кофейного стакана, скользя взглядом по окружающим её людям. Ловя себя на мысли, что пусть работа у них – не сахар, времени всегда в обрез, где не пригорает, там сносит волной, но никто не выглядит затравленным или недовольным. Вероятно, просто у них – свой сорт счастья. А может быть травы.
Чтобы улыбка из-за собственных размышлений не привлекла лишнего внимания и не пришлось объясняться, Санта спрятала ее, прижавшись губами к уголку стаканчика. Смотрела неопределенно перед собой, когда гул приутих, дверь в опенспейс открылась, впуская Чернова.
Только прежде… Шикарную.
Ту же женщину, с которой он ужинал.
Ту же, которой улыбался.
Ту же, с которой, вероятно, провел ночь, отвлекшись только на то, чтобы узнать, что там у умницы.
Сегодня она снова выглядела прекрасно.
Опять в платье, но уже другом – более деловом. В наброшенном на плечи собственном пиджаке и без единого желания открывать себе двери самостоятельно.
Но Данила делает это за неё без скрипа.
Ещё там – в коридоре – они о чем-то переговариваются, смотрят друг другу в глаза, улыбаются…
Будто на равных. Даже, наверное, немного соревнуясь… Санта готова голову на отсечение отдать, что перебросились они сейчас какими-то интимными колкостями, но в жизни не хотела бы эти слова услышать. Это было бы ещё хуже, чем памятное "боюсь, сбежишь".
Девушка следила, как первой заходит женщина, пробегается взглядом по головам, не фиксируясь ни на одном лице. И её тоже наверняка не узнает. В отличие от Санты.
Которая снова чувствует себя неуютно, сглатывает, когда Чернов подходит к женщине сбоку, останавливается рядом, поднимает руку, не касаясь спины, но определенно задевая женский пиджак. Оказывает поддержку.
Привлекает к себе внимание рыжей, хмыкает, реагируя на её вздернутую бровку и усмешку, а потом они вместе поворачиваются к собравшимся сотрудникам.
– Прошу любить и жаловать. Альбина Примерова. Мой советник. Кто-то с Альбиной уже работал. Кто-то у неё выигрывал, кто-то проигрывал, теперь играть будем вместе.
– Я посмотрю, Лекса теряет ценные кадры…
Прокомментировал один из старших, получив в ответ две одинаковые улыбки – Черновскую… И Примеровскую.
– Проблема Лексы…
И её же ответ. Вроде как легкомысленный, но Санта чувствует в нём силу и уверенность. Взгляд сам собой спускается с лиц туда, где рука Данилы по-прежнему парит в воздухе, как бы прижимаясь к пиджаку…
На душе становится тоскливо-тосливо, хотя объективных причин для этого нет.
А потом чувствуется человеческое тепло рядом. Сантра скашивает взгляд, понимает: это подошел Гриша.
– Говорят, они спят, Сант. Чернов давно её зазывал, она отказывалась. Я не знаю, правда ли это, но ты же сама видела…
Санта кивает, делая еще один глоток горького-горького кофе, глядя на Гришу с улыбкой. Наверное, выглядя сейчас где-то так же, как в вечер их свидания выглядел он. Разочарованной, но усиленно делающей вид, что всё хорошо.