Любовница бродяги - Гудмэн Джо. Страница 13

Ренни открыла было рот, но тут вмешалась ее мать.

— Хватит — вы оба! Я не желаю этого слушать, тем более сейчас, когда мы расстаемся. Если уж тебе так хочется поспорить, Джей Мак, попробуй убедить свою дочь поехать с нами в долину, А я пока пойду укладываться.

Мойра величественно вышла из комнаты. Джей Мак проводил ее взглядом, затем снова повернулся к Ренни.

— Ну, Ренни? — спросил он, потрогав свои бакенбарды. — Уже не в первый раз твоя мать оказывается права. Давай заключим перемирие.

— Пусть будет перемирие, — без колебаний согласилась Ренни.

— А как насчет другого? Ты поедешь с нами в загородный дом?

— Нет! — опять не раздумывая ответила она. Он кивнул, ожидая именно такого ответа.

— Скажу твоей матери, что использовал самые убедительные аргументы, но так как ты унаследовала все ее ирландское упрямство…

— Ирландское упрямство? Лучше скажи — уортовскую несговорчивость!

Поставленный таким образом на место, Джей Мак робко улыбнулся.

— Ну, как ни назови, но ты сама это признала.

— Кофе еще горячий, — улыбаясь, сказала Ренни. — Хочешь?

— Пожалуй, я выпью чашку.

Сидя на диване, они провели вместе несколько спокойных минут, пока в комнату не влетела Скай с сообщением, что все готово и скоро можно будет ехать. Тут же она снова выскочила наружу, чтобы проследить за укладкой багажа.

Джей Мак встал.

— Пойду помогу Джаррету с чемоданами. Он сегодня и так достаточно потрудился.

— Да уж конечно.

Испытующе глядя на дочь, Джей Мак провел рукой по своим густым русым волосам.

— Не суди его слишком строго, Ренни. За то, что он сделал, я предложил ему поистине царское вознаграждение. — Которое, как напомнил себе Джей Мак, он все еще не выплатил заместителю шерифа.

— Я не испытываю уважения к людям, которых можно купить, — сказала Ренни. — Он не должен был этого делать.

— Надеюсь, ты еще вспомнишь свои слова, — с серьезным выражением на лице ответил Джей Мак. — Да, непременно, — передразнивая провинциальный говор Мойры, — повторил он, — я надеюсь, что это будет так.

Когда экипаж скрылся за углом, Ренни позволила Джаррету отвести себя обратно в дом.

— С ними будет все в порядке? — спросила она.

Рука Джаррета машинально погладила карман брюк. Прикосновение к чеку на десять тысяч долларов, подписанному лично Джеем Маком, вызывало почему-то некоторые угрызения совести.

— С ними будет все хорошо. Ваш отец, видимо, уверен в тех людях, которых нанял. Это меня удовлетворяет.

— А Мэри Френсис?

— Хьюстон не дурак. Даже если он знает о Мэри Френсис, я очень сомневаюсь, что он попытается что-либо сделать в монастыре. Для этого нужно быть совсем уж в полном отчаянии.

— А Майкл?

— Вас приободрить или сказать правду?

— Правду, — ответила она, не мигая глядя на него.

— Этан Стоун не пожалеет своей жизни, защищая вашу сестру.

Ренни кивнула, понимая, что должна удовольствоваться этим ответом. Ничего более определенного Джаррет ей сказать не мог.

— Я собираюсь ложиться, — сказала она. — Вы позаботитесь о лампах или мне самой ими заняться?

— Я все сделаю. — Он отошел в сторону, давая ей пройти. Глядя, как Ренни, устало опустив голову, поднимается по лестнице, Джаррет подумал, что она снова ничего не спросила о себе.

Джаррет проснулся, услышав, как скрипнула кровать. Теперь он лежал очень тихо, напряженно вслушиваясь. Был ли это звук от его собственных движений или что-нибудь еще? Шум раздался вновь. На сей раз был слышен легкий шорох туфель. Ренни, очевидно, не сообразила, что так, скользя по ковру, она производит больше шума, чем если бы передвигалась на цыпочках.

Сев, Джаррет натянул джинсы. Когда он встал, кровать скрипнула, но дальше он двигался совершенно бесшумно, босиком направляясь к двери. Джаррет все же испытывал слабую надежду на то, что по коридору движется злоумышленник. Он чуть-чуть приоткрыл дверь — и как раз вовремя, чтобы заметить, как Ренни сворачивает за угол, двигаясь к черному ходу. Сориентировавшись, Джаррет спустился по главной лестнице на первый этаж, пробежал через холл и остановился, поджидая Ренни у входа для прислуги, находящегося около кухни.

Увидев, как он стоит, с самодовольной улыбкой, небрежно прислонившись к дверному косяку и сложив руки на обнаженной груди, Ренни затряслась от бешенства. Капли воска со свечи потекли, обжигая ей пальцы. Джаррет протянул руку и забрал свечу. То, что он сохранял спокойствие, только подогревало ярость Ренни, от злости потерявшей дар речи.

Джаррет окинул ее взглядом. На Ренни было темно-синее платье, туфли, в руке она держала небольшую расшитую бисером сумочку. Для того чтобы подогреть молоко на кухне, вряд ли нужно было так одеваться.

Хотя Ренни было нечем оправдаться, Джаррет ждал, что она скажет, приготовившись выслушать гневную обличительную речь. Но Ренни не сказала ни слова, и он понял, насколько глубокой была ее обида и насколько сильным гнев. Самодовольная улыбка исчезла с лица Джаррета. Он выпрямился и указал свободной рукой в сторону кухни.

— Пойдемте снимем воск с ваших пальцев.

Ренни прошла за ним к раковине и, к собственному удивлению, позволила заняться своей рукой. После того как Джаррет сполоснул пальцы холодной водой, в обожженных местах осталось только слабое покалывание. Ренни вырвала руку.

— Это несправедливо, — спокойно сказала она. — Я не должна быть пленницей в собственном доме.

И не дожидаясь ответа, она повернулась и стала подниматься по лестнице.

Джаррет следовал за ней. Когда Ренни открыла дверь в спальню, он протянул руку и преградил ей путь.

— Ваша мать разрешила мне запереть вас в случае необходимости.

Ренни заморгала, краска бросилась ей в лицо.

— Мама пошутила. Она прекрасно знает, что к этим дверям нет ключей.

— Я боялся, что вы мне скажете что-либо подобное. — Джаррет вздохнул, понимая необходимость того, что придется сделать и что ему не очень нравилось. — Разрешите мне осмотреть вашу комнату изнутри, — сказал он устало.

— О, разумеется.

Она сделала реверанс и с преувеличенным радушием махнула рукой, приглашая пройти.

— Пожалуйста, распоряжайтесь в моем доме как в своем собственном. Идите куда хотите.

Джаррет предпочел не вступать в спор. Свечой он зажег лампу на ночном столике и не спеша осмотрелся. Его интересовала не мебель, и не предметы, в беспорядке лежащие на комоде, и даже не тот факт, что Ренни в спешке забыла здесь маленькую сумку с одеждой. Ему нужно было знать, нет ли здесь чего-то, что она может использовать для бегства.

— Куда ведет эта дверь? — спросил он, указывая влево от камина.

— Вы разве поверите моим словам? — сказала она.

— Ладно, я сам посмотрю.

Джаррет открыл дверь и огляделся. Как он и думал, это была гардеробная. К несчастью, она соединялась с ванной комнатой и через нее с другой спальней.

— В том-то и проблема, — сказал он сам себе.

— Что вы там бормочете? — спросила Ренни. Джаррет зло посмотрел на нее, на что Ренни ответила вызывающим взглядом. Он покачал головой.

— Что с этими дверями? — спросил он, потянув за медные ручки французских двойных дверей в стене напротив. Двери звякнули, но не открылись.

Ренни села на кровать.

— А что с ними?

— Они не открываются.

— Они заперты на задвижки сверху изнизу. Прежде чем прибегать к грубой силе, вам стоило бы пораскинуть мозгами.

— А вам стоило бы подумать о том, чтобы сменить тон.

— И что будет, если я не стану этого делать? — вызывающе спросила Ренни.

Джаррет сделал вид, что не расслышал. Он отодвинул задвижки, открыл двери и вышел на балкон. Через мгновение он услышал, как двери захлопнулись и лязгнули закрывающиеся задвижки. Тут он понял, какую глупость совершил. Джаррет стукнул рукой о дверную раму.

— Ренни! Откройте! Ответа не последовало.

— Ренни! Я вам серьезно говорю! Откройте двери! — Он перестал стучать, заглядывая через окно в спальню. Ренни нигде не было видно. Джаррет уперся плечом в дверь и попытался ее открыть. Задвижки выдержали натиск. Возможно, стоило разбить окно и подобраться к дверям с обратной стороны, но это наверняка заняло бы слишком много времени.