Код Рембрандта (СИ) - Пасхов Рутра. Страница 46

– Да уж, похоже, мы на пороге коммутативной революции в культуре человечества. Нейроинтерфейсы могут изменить индустрию связи и формат нашего общения.

– Да, не все, правда, это понимают. Но придется понять. Ведь тот новый мир, который они дадут для человеческого сознания, для массового, пока еще невообразимый. Сращивание человека с техническими устройствами приведет не только к новым формам общения, но и в конечном итоге к сингулярности информационных потоков. А дальше… – он развел руками, вздохнул. – Когда-то это была тема моей докторской.

Я улыбнулся.

– О да. Перенос своего сознания в сеть и вечная жизнь. Смело. Реально. Согласен. Хотя это пока сюжет научной фантастики, но наука и технологии так быстро завоевывают этот мир, что мы и не узнаем, когда станем частью машины. Увы. И, я так понимаю, на АО «ЗАСЛОН» нечто такое пытались осуществить. Правда, не в сеть, но в другое тело. Изготовленное тело. Так ведь?

– Хм, вы знаете, я себя неловко чувствую. Вы думаете, я прикрывал какую-то незаконную деятельность?

– Я тут не официально, хочу разобраться в произошедшем. Кстати, насчет вашего жмурика, извините, выражусь жаргонно, – криптовалюты более чем на миллиард, офшорные и трастовые счета.

Ответственный за безопасность на предприятии выпучил глаза, тяжело вздохнул.

– И это, как я подозреваю, задаток. Такие капиталы не даются как взятки, с учетом режимности предприятия, такие суммы вкладываются или как минимум платятся за что-то конкретное. Что он мог предоставить за такую сумму?

Собеседник снова снял очки, уставился на меня.

– Насколько я знаю, он заблокировал свой отсек. Закодировал все замки. Единственное, почему я не даю команду на принудительное вскрытие, – это, возможно, предусмотренная им компрометация ключей. Вы же поняли меня? Он, возможно, связал систему, и при принудительном вскрытии вся информация с его бинарных хранилищ исчезнет.

– Вполне. Он был гениальный технарь и программист.

– И все же, если система не будет взята под контроль, – придется ее ломать.

– Я даже не против. Вы в праве, конечно, подозревать и его, и всех, я же буду рад, если его труд продолжат коллеги. Это ведь труд многих лет. Возможно, с помощью его разработок мы выйдем на рынок с гаджетами, которые помогут управлять окружающим пространством силой мысли, как сейчас смартфоном, а вчера телевизором.

– Перестаньте, пожалуйста. Вы думаете, я не знаю ваш номер в реестре акционеров компании? Да ради бога, зарабатывайте, однако команда свыше пока другая. Такой человек – и вдруг так умер? Попахивает теорией заговора.

– Теорией заговора? – наклонившись ко мне, надменно произнес он. – Это государственная безопасность вкупе с доминированием над умами.

– Вы что-то не договариваете, – сдержанно, но жестко ответил я.

Он многозначительно кивнул несколько раз, а после, смотря пристально мне в глаза, сказал:

– Его фишка…

Молчание заставило меня задержать дыхание.

– …чип не содержит металла, он буквально вживляется в ткань.

Сперва я не понял, о чем он. Через пару секунд

осознал.

– Его не обнаружит процедура МРТ?

Собеседник с таким же надменным взглядом кивнул несколько раз.

Уже потом я выяснил детали: чип маскировался под диагноз – аденома гипофиза.

Мы выдержали паузу, смотря друг на друга, потом синхронно кивнули, выражая согласие. Я встал, показывая намерение завершить диалог.

Глава 16: Революционная теория

Теперь же я вас посвящу в другое направление истории вокруг нашего героя.

Я решил обсудить происшествие с психологом, или психиатром, уже и не помню, как правильно он назывался, у которого хотел сформировать свою новую личность Рембрандт. Да-да, впереди нас ждет увлекательная история.

Я решил рассказать специалисту все то, что вам уже известно, для создания полной карты.

***

– …Тут у нас начинается детективная история. Первая ласточка прилетела из города Банги, столицы Центральноафриканской Республики. В полицию Банги подали заявление об утере документов на имя нашего Рембрандта. Как говорится, откуда не ждали. А вот в чем было дело: оказывается, наш милок вроде бы потерял свои документы и обратился с просьбой их найти. Но почему там – возникает законный вопрос. Однако все по порядку. Напомню, все эти перипетии стали нашим информационным подспорьем, уже когда история была в самом разгаре, когда все уже случилось. Разобраться в этой абракадабре и выстроить в хронологический ряд – не так-то легко. Ибо… у нас были … нет, оставлю интригу. Так вот, когда наш гражданин обращался в полицию с просьбой найти его документы…

– Секундочку. Вы рассказываете исходя из ваших ментальных реакций, которые возникли уже после?

– Да. Вы ж понимаете, какое чувство возникает в итоге разрешения трудной задачи. Вот и я до сих пор под впечатлением.

– Ясно. То есть вам об этом стало известно уже после разыгрывания всей этой истории? А насколько вы уверены, как все было в реальности? Уж простите, возникают сомнения. Для оценки психологического портрета мне нужны детали. И, еще раз извините, мне придется вас перебивать для уточнения деталей. Могу ли я получить материалы компьютерной томографии его мозга, а еще лучше – развернутой карты формулы химико-физической реакции на электромагнитные сигналы?

– Пожалуй, да.

Молчание дало «сигнал» мне переосмыслить свой рассказ.

– Вы уже и ментальные ощущения мои считываете. Я рад. Как вы поняли, неожиданный сигнал из Африки, да еще и почти из зоны военных действий, нас удивил и насторожил. Как я уже сказал, мы об этом узнали, уже когда вся история в разгаре была. Сейчас вы удивитесь, но наш герой приезжает в Россию под чужими данными – не со своими документами. Причина была в следующем: Рембрандт со своим хорошим знакомым, еще со студенческих лет, отправился на охоту по окраинам беспокойного района. В итоге вместо охоты на дичь они сами становятся жертвами: попадают в передрягу с бандой, что было на сто процентов вероятным событием в тех местностях, где они безрассудно решили устроить сафари, и… наш герой возвращается один, с ранами и без документов. А друг, который взял с собой только местный мандат, пропадает без вести. Далее Рембрандт закручивает сюжет настолько трагично, что в итоге наше посольство вывозит ценного ученого под именем своего сотрудника. Того самого, пропавшего без вести. А потом выясняется, что там он подал заявление на поиск своих документов. Проверили, мол, возможно, нашел. Ан нет, заявление не забрал. Однако приехал в Россию с чужими документами. Сразу же у меня возник вопрос – в качестве кого он оттуда выехал? Вроде бы все ничего, но, когда мы стали раскручивать именно эту ниточку, выяснились такие подробности, от которых волосы встанут дыбом….

Я интригующе помолчал. После аккуратно перешел на другую тему.

– Я вам должен раскрыть одну секретную технологию; по сути – тайну. Надеюсь, вы слышали о технологии, с помощью которой выращивают кормовых животных в сельском хозяйстве? В общем, животное на убой, для мяса.

Врач прислонил указательный палец правой руки к верхней губе, второй рукой уперся в стол и дернул плечом, жестом как бы говоря, что не совсем понимает связь.

– Да-да, и в этом тоже высокие технологии, – расшифровав его мысли, отреагировал я. – Причем их вот так можно использовать.