Город Мертвых Талантов (СИ) - Ворон Белла. Страница 66

А вот и старый знакомый!

— Привет, Трики! Как поживаешь, хулиган? Хорошо тебе под дождем? Эй, даже не пытайся. Ничего у тебя не выйдет!

Она увернулась от цепкой колючей лапки, послала Трики воздушный поцелуй и свернула в лес.

В лесу потише, дождь не хлещет, ветра почти нет. А может гроза уходит? Молнии стали реже, гром ворчит тише и дальше.

“Быстрее, быстрее, нельзя останавливаться, некому будет вытаскивать меня из-подо мха. Только бы Савва меня дождался! Где же это дерево с вывернутыми корнями? Ворон каркает совсем рядом. Я правильно иду. Только бы он не ушел… Нет! Вот он стоит, я вижу! “

Савва, промокший насквозь, стоял возле поваленного, обросшего мхом дерева. Они бросились навстречу друг к другу и остановились, когда между ними оставалось полшага. Савва был поражен тем, как она изменилась за то время, пока он ее не видел. Она с трудом переводила дыхание, отжимая мокрые волосы, щеки ее горели, а глаза сверкали веселым бесстрашием, будто она собралась в кругосветное путешествие, а не в город без выхода.

Какая же она… Почему он не замечал этого раньше? Ее глаза… только у муз они умеют так сиять в темноте. Но было в них что-то еще. И вдруг он понял. Обреченность, вот, что это такое. Она верит, что отыщет Пегаса, спасет Музеон, маму, вернет себе свою жизнь. И как будто предчувствует, что этого не случится, что обратно ей не вернуться. Невозможно смотреть ей в глаза. И не смотреть невозможно. Оторваться нет сил.

— Сбежала! — радостно объявила Саша. — Я готова. Показывай дорогу!

Он понимал, что этот момент неизбежен, и все-таки не был к нему готов.

Ему хотелось крикнуть, что ей нельзя туда идти, что ее ждет погибель, открыть чудовищную правду. Но как объяснить ей все, как сознаться в том, что сотворил?

“ Не смей отпускать ее! Останови! Отмени все, пока не поздно! ”

— Здесь. — с трудом проговорил Савва и показал на переплетение гигантских вывороченных корней мертвого дерева.

Саша взглянула на змеящиеся корни, на их зловещую тень, похожую на паука, слегка кивнула и снова посмотрела на него своими невозможными глазами.

— Так просто?

Он кивнул. Произнести “да” уже не хватило сил.

Саша вздохнула.

— Ну все. — улыбнулась она. — Спасибо тебе.

— За что?

— За все. — легко ответила она. — Ты присматривал за мной. Терпел мои выходки. У меня никогда раньше не было настоящего друга. На всякий случай говорю. Если мы больше не увидимся.

Не сводя с него глаз, она отступала назад, к мертвому дереву. Еще один шаг, еще…

Медленно. Не хочет уходить. Если бы только это было возможно!

“ Останови ее! Не отпускай!” Но он стоял, смотрел как она уходит и не мог ни крикнуть, ни пошевелиться, ни справиться с тяжело колотящимся сердцем. Просто стоял и смотрел.

“ Ты получишь все. А она все потеряет. Просто скажи ей правду. Она не заслуживает того, что ждет ее.”

Она вдруг остановилась. Казалось, она хочет сказать еще-что-то, ищет слова и не находит.

— Пока. — она улыбнулась ему и вошла в тень. Еще шаг — и она исчезнет навсегда.

— Стой! — крикнул Савва, бросился к ней, оттащил от мертвого дерева.

— С ума сошел?! — она пыталась вырваться из его рук, — Отпусти меня!

— Нет! — он крепко держал ее, понимая, что так нельзя, но и отпустить ее не мог.

— Убери руки! — прошипела она. Дернулась еще пару раз, поняла, что бесполезно, затихла, тяжело дыша.

— В чем дело?

— Ты не вернешься! — еле выговорил он.

Она взглянула на него изумленно.

— Почему?

Как выдержать этот взгляд? Как открыть правду человеку, которого ты предал?

А она молчит. Смотрит на него своими невозможными глазами и ждет.

— Потому что тебя хотят забрать в Черную гору.

— Что? Зачем я им нужна?

— Не ты. Твой талант.

— Чушь! У меня больше нет таланта. Я его давно погубила.

— Это не так.

— Но даже если… Откуда ты знаешь?

— Мне велели привести тебя сюда. И я привел.

В ее взгляде — ожидание, что сейчас все разъяснится, что есть какая-то нелепая причина, что это просто дурацкое недоразумение.

“ Я поверю во что угодно, приму все, что угодно, только не твою подлость!”

— Нет. Ты не мог. Зачем?

— Мне обещали за это Цинциноллу. — едва выговорил он.

— Кто?

Чужим, неживым голосом он произнес знакомое с детства имя.

— Что?

…она вырывалась, кричала что-то о том, кто он есть, а он, не выпуская ее из рук, стал шептать ей на ухо все с самого начала. Как встретил ее на площади Безобразова под дождем, замерзшую, промокшую, напуганную до полусмерти. Еще более одинокую, чем он сам. И как что-то повернулось в нем. О том, перед каким выбором поставила его Светлана. О том, как он разрывался на части. Как мучило его желание защитить ее от всего, что, он знал, ей предстоит. Как он сопротивлялся, заранее зная, какой сделает выбор. Как его лишили Цинциноллы и как он испугался, когда понял, что теряет дар. Как ему показалось, что рухнул его мир, что учитель хотел избавиться от него, как уже было раньше. Ему казалось, все предали его, и он не нужен никому. Как был опустошен, как злился на нее за то, что чувствует. За то, что она есть на свете. Как хотел ей все сказать. И как не смел. Потому что не имеет права, ни на что не имеет права.

Вот и все.

Наконец-то он смог вздохнуть. Теперь она возненавидит его, но останется жива. Он вдруг почувствовал страшную усталость.

— Отпусти меня. — тихо приказала Саша.

Савва разжал руки. “ Сейчас она влепит мне, — спокойно подумал он, — и правильно сделает.”

А она подняла руку и коснулась его волос. Отвела от лица темную прядь. Он вздрогнул, как от удара. И понял — она знает, видит о нем больше, чем остальные, больше, чем ему бы хотелось. Понимает, какая буря рвет его в клочья. В ее глазах ни ненависти, ни презрения. Только невысказанный вопрос. А он не мог ей ответить. Любая правда, любые слова, произнесенные им — все будет ложью.

— Останься. — только и смог он сказать.

Она покачала головой.

— Пожалуйста, останься — попросил он.

— Не могу.

— Я спрячу тебя в Самородье, — шептал он, — я знаю одно место… А хочешь — сбежим подальше. Возьмешь с собой Молчун.

— Нет.

— Тебя никто не тронет, никто больше не обидит. Я…

Ему хотелось схватить ее в охапку и не отпускать, спрятать, спасти от всего на свете. Но как спасешь от самого себя?

— А Музеон? — тихо спросила она, — А Пегас?

— Пегаса нет. Музеон закрывают — драгоценные знают об этом. Завтра все будет кончено. Прошу тебя, останься.

Она снова покачала головой.

— Тогда я пойду с тобой. Одну тебя не отпущу.

— Нет. Ты должен пойти и всем рассказать, пока она не успела еще чего-нибудь натворить. И надо вытащить Льва из башни.

— Саша…

— Подожди! Не знаю увидимся ли мы. Я должна сказать… — она замолчала, кусая губы

— Что?

— Она тебя любила. — решилась Саша.

— Кто? — беззвучно спросил Савва, прекрасно понимая, о ком идет речь.

— Она плакала, когда оставляла корзину. Я больше ничего не знаю! — ответила она на его ошеломленный взгляд. — Это был сон. Но я знаю, что это правда.

Она сняла с шеи кусочек горного хрусталя. Надела ему на шею.

— Чтобы не потерять. Отдашь, когда вернусь. — шепнула на ухо.

Ее руки задержались у него на шее чуть дольше, чем это было возможно, и он обнял ее, и они прижались друг к другу в отчаянной, обреченной на провал попытке удержать, укрыть, остановить.

От ее волос нежно пахло дождем, и от щек и от губ…

Мгновенье внезапной, ошеломляющей радости — и Саша оттолкнула его и метнулась к мертвому дереву. Скользнула между вывороченных корней и исчезла.

Савва оглянулся по сторонам, будто не веря в случившееся. Сделал пару бесцельных шагов. Медленно пошел прочь от дерева. Он все еще чувствовал Сашино присутствие где-то рядом. Но чем дальше он отходил от дерева, тем яснее понимал — ее нет и она не вернется. И он никогда не узнает, что с ней стало. Ему нет оправдания. Никакие его страдания не сравнятся с тем, что предстоит ей. И последняя попытка все исправить оказалась бессмысленной и жалкой и никогда не успокоит его совесть. Что ж, остается одно — сделать то, о чем она попросила. А потом отправляться за ней.