Дикая птица (СИ) - Кондрацкая Елена "MavkaShu". Страница 60

Дарен вскинул руки, будто сдаваясь.

— Мы просто тан…

— Заткнись, щенок! — Радомир ткнул его пальцем в грудь. — Думаешь, я дурак? Решили меня одурачить? Думаешь, я не знаю, что…

— Радомир, успокойся. — Выступила вперёд Рогнеда. — Ты пьян, давай не будем смущать гостей и поговорим наедине.

— Не тебе приказывать мне! — Царь, тяжело дыша, всем телом развернулся к ней. — Разоделась как шлюха, явилась сюда вертеться вокруг мужиков и меня позорить.

— Ты сам себя позоришь, — тихо сказала Рогнеда сквозь зубы, обводя взглядом притихший зал.

Пощёчина обожгла лицо. И Рогнеда покачнулась.

— Не трогай её! — вскинулся Дарен, но царь махнул рукой, и двое услужливый бояр тут же схватили царевича.

— С тобой я разберусь позже, щенок! Никому не позволено прикасаться к тому, что принадлежит царю.

— Я не принадлежу тебе. — Рогнеда выпрямилась. Внутри всё пылало от злости, ненависти и боли. Язык защипало от солоновато-металлического привкуса. — Я не люблю тебя и никогда не любила. И я не желаю больше быть твоей невестой.

Она ожидала гнева, безумия и воплей, но на лице Радомира появилась ядовитая усмешка, словно только этих слов он и ждал.

— Так я был прав? — Радомир неторопливо поправлял тяжелые перстни на пальцах. — Всё это время, я был прав. Стоило мне отвернуться, ты раздвигала ноги перед моим сыном?

— Да! — выплюнула Рогнеда. — И он доставил мне столько удовольствия, что я кричала и просила ещё!

Кулак сбил её с ног. Камни на перстнях стесали кожу на скуле и по щеке полилась горячая кровь. От боли потемнело в глазах, и Рогнеда уткнулась лбом в холодный каменный пол, чтобы хоть немного прийти в себя. Но тут носок царского сапога с размаху прилетел ей в живот, вышибая дух. Рогнеда скорчилась. Кулаки сами собой сжались, и воздух в зале зазвенел, готовый смертельными иглами впиться в царя. Но Рогнеда тут же разжала пальцы: «Не убивать. Не убивать. Я буду никого убивать».

Царь занёс кулак для нового удара, но Дарен наконец сумел вырваться из захвата, и царевич остановил руку отца.

— Тронешь её ещё хоть пальцем, и я тебя убью, — твёрдо сказал Дарен, негромко, но уверенно, что никто не посмел бы засомневаться в том, что угроза реальна.

— Ах ты…

— Ну-ну, довольно, — прервал царя Вегейр, вставая между ним и сыном. — Повеселили меня и хватит. Отличное представление, Радомир. Пойдём-ка, выпьем ещё мёду.

Радомир замер, осознавая наконец, какую сцену устроил на глазах подданных и гостей севера. Похоже, теперь соревнование с Вегейром, которое и без того существовало только в голове Радомира, можно было считать окончательно проигранным.

Огромная лапа Вегейра легла царю на плечо и практически сгребла в охапку.

— Сегодня пора веселиться! Завтра будешь вершить суды и наказывать виновных.

Радомир, пытаясь сохранить хоть какое-то подобие лица, натянул надменную улыбку.

— Ты прав, друг. А чего это смолкла музыка? Музыканты! Играйте!

Гусляры ударили по струнам, их поддержали барабанщики. Гости неуверенно стали возвращаться к разговорам, довольный представлением Вегейр снова увлёк нетвёрдо стоявшего на ногах царя в толпу. Дарен бросился к Рогнеде.

— У тебя кровь. — Он коснулся её плеча.

— Отстань! — Рогнеда дёрнулась и ударила его по руке. — Не прикасайся ко мне!

— Ты напугана, — сказал Дарен мягко, но руки всё же убрал. — Ты всегда злишься, когда напугана. Пойдём, я нужно обработать рану.

— Ничего не нужно. — Рогнеда поднялась на ноги и вытерла лицо тыльной стороной ладони. — Всё само пройдёт.

Она посмотрела на след крови на руке, где не хватало пальца. Забавно, а ведь Радомир даже не заметил.

Дарен все же взял её за руку и увлёк прочь из зала в тишину коридора. Прислонил к прохладной стене и осторожно коснулся подбородка Рогнеды, разглядывая рану. Достал из рукава платок и стёр кровь. Рогнеда зашипела, но стерпела.

— Если не залечить, могут остаться шрамы, — тихо сказал он.

— Плевать.

— Но твоё красивое лицо…

— А ты полюбил меня за моё лицо?

Дарен мягко улыбнулся и поцеловал Рогнеду в губы, легко, едва коснувшись, чтобы ненароком не причинить лишнюю боль. Рогнеда протяжно выдохнула и уткнулась лбом в ему шею.

— Хватит с меня царского общества, — сказала она, едва слышно. — Хочу поскорее всё закончить. Давай обыщем комнату Есении. Пора вывести её на чистую воду и поставить точку в этом безумии.

Глава 32. Шаг из высокой башни

В комнате Есении, как и предполагалось, никого не было. Трепетали оставленные без присмотра свечи. Рогнеда окинула взглядом комнату. Совершенно детскую, явно для девчонки даже младше Есении.

Игрушки, куклы и безделушки разбросаны повсюду: на кровати, тумбочках, сундуках и комодах. Даже письменный стол был завален не книгами и листами пергамента, а колечками, бусами и металлическими и хрустальными зверушками с блестящими камешками вместо глаз. Рогнеда скривила губы — эта чертовка отлично умеет притворяться. Впрочем, она и сама неплохо строила из себя невинную овечку в её возрасте и успешно обводила всех вокруг пальца.

На всякий случай пробежала взглядом по колечкам на столе — ни одно из них не было даже близко похоже на то, что срезали с её руки. Но долго искать не пришлось, Рогнеда услышала сдавленный выдох Дарена и обернулась.

Царевич стоял у постели Есении. Прикроватная тумбочка была открыта, а в руках Дарен держал чёрную коробочку. Ту самую чёрную коробочку.

Сглотнув, Рогнеда приблизилась и заглянула царевичу через плечо. В нос ударил сладковато-горький запах гниения. Тошнота подкатила к горлу, но Рогнеда сдержалась, зажав рот ладонью.

Палец был фиолетовый, местами почти чёрный, на кольце виднелись засохшие капли крови, но камень по-прежнему гордо блестел и хвастал светом, пойманным в свои грани, не подозревая, что его золото плотно обхватывает давно уже мёртвую плоть. Внутри снова поднял уродливую голову и заклокотал гнев.

— Тащи её сюда, — прошипела Рогнеда, выхватывая у Дарена коробочку и захлопывая её. Смотреть на собственный отрубленный палец не было сил. — Посмотрим, что она на это скажет. Не отвертится.

— Помнишь уговор?

— Не трону я её! — Рогнеда с размаху села на кровать, но тут же вскочила. Она не хотела прикасаться ни к чему в этой комнате.

Дарен вернулся довольно быстро, ведя под руку, весело щебечущую Есению. Красивая, в расшитом жемчугами платье, она пританцовывала под отзвуки музыки из тронного зала.

Рогнеда встретила её насмешливым взглядом, стоя посреди комнаты, скрестив на груди руки и гордо вскинув подбородок. Но Есения, увидев Рогнеду в собственной комнате вновь не удивилась, не побледнела и не испугалась. Она широко улыбнулась и как обычно бросилась к Рогнеде с распростёртыми объятиями.

— И Рогнедушка тут! — воскликнула она.

Громкий шлепок повалил её на пол. Рогнеда тряхнула рукой — пощёчина вышла сильнее, чем она рассчитывала.

— Рогнеда! — крикнул Дарен.

— Я не сдержалась!

Есения заревела в голос, даже не пытаясь встать, — так и лежала на полу, хватаясь за пунцовую щёку.

— За что!

— Ты знаешь, за что! Не прикидывайся! — гаркнула Рогнеда и швырнула в неё коробочку.

Коробочка отскочила от руки Есении, упала на пол и раскрылась, отрубленный палец покатился по ковру. Глаза Есении округлились до размеров блюдец, рот сполз куда-то на бок, и она завизжала.

Что за? Рогнеда взмахнула рукой, вытягивая воздух из лёгких Есении. Девочка захрипела.

— Рогнеда!

— Да не не убиваю я её! Просто заставляю замолчать, — скривилась Рогнеда, усиленно думая. Удивление и страх Есении показались ей искренними. Она потрясающая актриса. — Ты пыталась меня убить, признавайся! Финист мне всё рассказал, Златовласка.

Есения захрипела, и Рогнеда, спохватившись, разжала пальцы, позволяя ей снова дышать нормально, но Есения ничего не сказала, только быстро отползла от пальца и принялась плакать с новой силой. Рогнеда, снова занесла руку. Но Дарен встал между ними.