Гулы - Кириенко Сергей. Страница 115

Звуки автоматных очередей продолжали греметь на севере и востоке от монастыря с поразительной настойчивостью — словно были записаны на компактном диске и прокручивались через мегаваттные усилители. Впрочем за последние минуты он видел достаточно трупов, чтобы не верить в то, что автоматные очереди — лишь звуковые эффекты.

Несмотря на то что вокруг рефектория разносился треск автоматных очередей, в самом здании не раздавалось ни звука. Однако, глядя на расстрелянные машины перед воротами, Франческо время от времени оборачивался назад и прислушивался к гулкой тишине коридоров — ему не хотелось оказаться застигнутым врасплох и разделить участь покойного племянника Амелико Пандоры, лежащего этажом ниже.

Спустя три минуты после того как последняя пуля разорвала радиатор полицейской машины, треск автоматных очередей на севере и востоке неожиданно прекратился. Это было похоже на обрыв пленки с записью — все очереди стихли одновременно… Какое-то время Франческо не мог понять, что случилось, что вызвало у него смутное беспокойство, а когда до него дошло, что прекратили стрелять, он напрягся и еще осторожнее, чем раньше, выглянул в окно.

По личному опыту он знал, что после разбрасывания камней приходит время собирать их. Он не знал, что предпримут теперь те, кто устроил в этом проклятом монастыре бойню, но почему-то не думал, что это понравится ему больше, чем бойня. Он принялся внимательно слушать, стараясь сквозь шелест листвы и порывы ветра услышать шаги идущих по двору существ или их голоса. Однако все было тщетно — он не слышал ничего похожего на клич победителей. Но что поразило его еще больше — он не слышал и криков раненых. Это могло означать только одно: полторы сотни человек в монастыре были убиты. Единственный стон раненого раздавался от ворот — из одной из полицейских машин. Этот стон, шелест листвы и хрип собственного дыхания были единственными звуками, достигавшими его слуха…

Шли секунды, а ничего не происходило. Франческо это нравилось все меньше и меньше. «Возможно, — думал он, нападающие ушли, а может быть, они, как пауки, поджидающие жертву, затаились и ждут следующей порции мух?..» Ответа на свои мысли он не знал — здесь был возможен любой вариант.

Внезапно до его слуха долетел новый звук. Порыв ветра со стороны шоссе донес его на секунду, затем ветер сменил направление, и звук исчез. Но за тот миг, что он его слышал, Франческо определил, что звук был шумом работающего двигателя автомобиля… Через несколько секунд ветер опять подул с юга, и теперь уже можно было уверенно заявить, что к монастырю едет машина — звук работающего двигателя с каждым мгновением становился отчетливее. Франческо прислушивался к нему со странной смесью надежды и беспокойства — ему хотелось, чтобы кто-нибудь из людей оказался у монастыря, в то же время он боялся, что неизвестного водителя постигнет участь расстрелянных полицейских…

Через десять секунд, показавшихся ему минутами, на поляну перед воротами выехала большая темно-синяя «ланча-каппа». На крыше автомобиля, со стороны водителя, была укреплена цилиндрическая мигалка, из чего следовало, что за рулем «ланчи» сидит полицейский.

Франческо внимательно проследил, как, остановившись на короткое время возле крайних машин, автомобиль двинулся дальше и вскоре притормозил возле расстрелянного «фиата». Здесь «ланча» простояла чуть дольше, а затем двинулась к передним машинам, возле которых упал человек с мегафоном. Она преодолела пять метров и остановилась возле автомобиля с раскрытыми дверцами.

Все время, пока он наблюдал за передвижением «ланчи», Франческо не оставляла мысль, что вот сейчас из-за зеленой стены ударит длинная очередь, и водителя «ланчи» постигнет участь его коллег. Нервы его напряглись до того, что казались раскаленными нитями, вплавленными в плоть. Но еще большее напряжение охватило его, когда он увидел, как водитель остановившегося автомобиля открыл дверь и выбрался из машины. Франческо почти услышал, как харкнула очередь и пули впились в незащищенное тело. Но ему это только показалось… Водитель «ланчи» склонился к земле, и через секунду с того места, откуда смотрел Франческо, остались видны лишь его волосы. И все-таки он ждал этих выстрелов — черная макушка водителя была слишком хорошей мишенью для тех, кто уже убил полсотни человек перед воротами.

Прошла секунда, две, пять… Выстрелов не было.

Когда прошла минута, а водитель «ланчи», в которого так никто и не выстрелил, разогнулся над землей, вернулся к своей машине и включил рацию, Франческо понял, что выстрелов не последует. Что бы ни происходило в этом монастыре, это кончилось. Но вот что будет дальше?.. Ответа на этот вопрос он не знал, но почему-то не думал, что это понравится ему больше, чем бойня…

Оторвав взгляд от мертвого лица Эстебане, Гольди посмотрел на свои руки. Побелевшие костяшки пальцев, сжавшие руль, напомнили ему плоть мертвеца. Он поднял руку и нажал кнопку стеклоподъемника. Стекло бесшумно опустилось и замерло, образовав узкую — сантиметров в пять — щель, достаточную для того, чтобы пропустить звуки с улицы.

В следующую же секунду он услышал стон…

Попытавшись отвлечься от вида мертвого инспектора, комиссар собрался и сделал попытку определить, откуда раздается стон раненого. Судя по тому, что звук был слегка приглушен и звучал со стороны ворот, раненый находился в одной из полицейских машин, дальше всех проехавших к воротам монастыря. Комиссар четко видел среди скопления этих автомобилей машину Агуанто Манари. Возможно, раненый именно там.

Нажав педаль газа, он двинул «ланчу» мимо расстрелянного «фиата» к группе из четырех полицейских автомобилей, сгрудившихся перед двумя десятками точно таких же расстрелянных, но без мигалок, машин… Пока он ехал, то видел в изрешеченных автомобилях убитых полицейских. Очевидно, недавно здесь был настоящий ад — в каждую из машин выпустили не менее сотни пуль, пассажирам досталась, как минимум, половина.

Через десять секунд, проехав между двумя автомобилями с полудюжиной мертвецов, «ланча» оказалась недалеко от машины Манари. Стон раненого звучал здесь намного громче, хотя Гольди и не мог пока определить, откуда именно он раздается. Комиссар проехал еще немного и остановился, когда водительская дверь «ланчи» оказалась напротив узкого прохода, образованного двумя патрульными автомобилями. Выключив зажигание, он взял автомат Мутти и огляделся по сторонам. С того места, где замерла «ланча», он не видел ничего подозрительного — ни у ворот монастыря, ни среди машин или за деревьями не было никакого движения — похоже, все, кто мог двигаться, отсюда ушли… Немного помедлив, комиссар открыл дверь и, пригнувшись, выбрался из машины.

Тишина замкнутого пространства мгновенно сменилась для него звуками леса: шелестели листья деревьев, окружавших поляну, шуршала трава, откуда-то от реки доносился пересвист соек… И словно в диссонанс с этими звуками, от ворот монастыря звучал громкий и протяжный стон человека.

Прижавшись спиной к крылу «ланчи», Гольди замер и постарался разобрать среди естественных шумов леса какие-нибудь другие звуки, производимые человеком, кроме этого стона. Ему казалось невероятным, чтобы человек этот оказался единственным выжившим из тридцати полицейских, приехавших к монастырю. Кроме того, он видел еще два десятка машин, замерших у ворот. Эти автомобили были расстреляны точно так же, как полицейские, и он видел в них трупы. От одной мысли о том, что из полусотни человек выжил только один, можно было свихнуться. «Этого попросту не может быть, — думал Гольди, — кто-то должен был выжить еще…»

Теперь он уже четко мог определить, что стон раненого раздается из самой дальней полицейской машины. Для того чтобы добраться туда, ему необходимо пробраться между двумя патрульными автомобилями, обогнуть машину Манари и пройти по открытому пространству в три метра… Ну что же, он так и сделает, решил комиссар. К тому же попутно он сможет осмотреть другие машины — возможно, в них кто-нибудь выжил.