Охотники Горелых земель 2 (СИ) - Львов Николай. Страница 16

Я охренел. Ни хрена себе он Шерлок.

— А еще я в свое время так же промышлял, — в голосе Ранфа сквозит улыбка. Он поднимается к кровати, подходит ко мне и протягивает руку. Я принимаю помощь и встаю. Ребра ноют, но я молчу.

— Могу помочь с регенерацией. Но будет неприятно, — предлагает вермиалист.

— Ну давай. Неохота перед Лирой избитым ходить.

В темноте вижу, как из ладони Ранфа появляется извивающийся розоватый червь. Меня передергивает. Только это и успеваю перед тем, как червь хищно изгибается и вонзается точно мне в пупок.

— Проклятые духи самой глубины Дна, — вежливо и сдержанно выражаю я свои эмоции. Я прямо чувствую, как животное извивается внутри меня. Падаю на колени. Все синяки и ребра начинают бешено чесаться.

— Метаболическая особь, она же особь-госпиталь. Обволакивает собой поврежденные особи выворотня и подлечивает их. Выворотни стараются заботиться о каждой особи, составляющих их, — объясняет мне Ранф. Вот только боль это нихрена не снимает.

Рефлекторно начинаю прогрев, поднимаю свою температуру.

— Э, а вот это прекрати, — Ранф обозначивает подзатыльник. — Не сопротивляйся, он сделал почти всю работу. У меня всего пять «госпиталей», если потеряю одного, Сехк опять будет рвать и метать.

Я послушно понижаю температуру. И правда, червь затих. Но я все равно его чувствую. Спустя еще пару минут он снова зашевелился.

— Ну вот и все. Сейчас будет самый неприятный момент.

Действительно. Когда полуметровый червь толщиной с карандаш медленно лезет обратно сквозь пупок… Да я бы похвалил этот процесс, назвав его неприятным. Аж тошнит, мать его. Залез моментально, а как вылезать, так ощущения, будто рожаешь.

Наконец, червь вывалился из меня на пол. Ранф бережно подхватил «госпиталь» и сунул его себе в ранку на руке. Червь послушно забрался в нее, и та сразу же за ним затянулась, оставив крошечный шрамик.

Я понял, почему руки Ранфа такие белые. Проклятье, а я думал, мне неприятно.

— Гальза, согрей немного воды. Мой пациент вспотел как конь после скачек, — со смешком сказал в сторону решеток Ранф. Ха-ха, очень смешно, червивый.

Хотя сравнение довольно точное. Несет от меня будь здоров. Напарился с последней шайкой.

— Прежде чем пойдешь в душ, Джас. Надо поболтать. Я сяду на комод?

— Да пожалуйста. — вообще по барабану, куда он там сядет. На комоде у меня лежат только запонки, так что не свалит уж наверное. Мне далеко до накомодного склада Лиры.

— Благодарю, — пока Ранф устраивается на жесткую мебель, я сажусь на кровать. Только сейчас чувствую, как устал. — Итак, Джаспер. Тебе ведь любопытно, что я снова делаю в Княжествах?

— Лишь немного. Понятно, что у вас тут дела. Мы тут тоже теперь по уши в делах.

— Тысяча Глаз что-то готовит в Княжествах. Что-то не сильно хорошее. Сюда стягиваются силы, сильные культисты, лучшие оперативники, даже гвардия Освальда. Точно знаю, что как минимум одно Белое сердце точно здесь.

— Освальд?

— Глава Тысячи. Были с ним знакомы одно время.

— Ты ведь хочешь нашей помощи?

— Отчасти, — признался Ранф. — Вы можете разведывать обстановку в высшем свете. Мне туда пока хода нет. Я, как ты заметил, не самая публичная личность.

— Тогда выкладывай на бочку все, — отрезал я. — Я тоже могу поделиться ценными сведениями на этот счет. В обмен на откровенность.

Глаза Ранфа заинтересованно блеснули в темноте.

— Ладно. Что конкретно тебя интересует?

— Я никак не могу понять, почему вы с Тысячей — враги. Организации червивых, но почему-то враждуете. Как будто у тебя такая цель жизни — понавставлять целый лес палок в колеса этому Освальду.

— Эх, Джаспер, — покачал головой Ранф и замолчал. Молчал он около десяти секунд, после чего тяжелым голосом продолжил: — Когда я понял, что являюсь червивым, то одновременно понял, как несправедливо с нами обращаются. Мы ведь не выбирали этот путь. Ты когда-нибудь видел, как человеку отсекают хвост?

— Доводилось.

— А я в свое время побывал в специальном учреждении на востоке. Не «пациентом», проездом. В специальный приют свозят детей-вермиалистов. Каждый день специальный человек рубит по два-три хвоста, навсегда отрезая детям саму возможность применения волшебства. Они не чудесники, которым плевать, есть ли у них хвост или нет. Даже не ведьмы. Обычные дети, которых заново учат жизни. Часть таких детей потом добровольно проходят модификацию и вступают в специальное подразделение черведавов. Но тогда, в самом начале пути, я не видел этого. Тем не менее, меня переполняла злость. Ярость на несправедливость строя. Я нашел единомышленников. Большую подпольную группировку червивых, называющихся Тысячей Глаз. Я стал культистом, почти сразу же заполучив себе Сехка. Благодаря ему я стал быстро продвигаться по лестнице иерархии. За год я перерос культ и стал оперативником. Оперативников меньше, но им, знаешь ли, не надо парить мозги поклонением духам Дна и всем таким. Они идейные, и я был идейный. Я стал офицером, потом регинальным координатором, в итоге вступил в гвардию, регулярно виделся с Освальдом. Меня отделял шаг от становления Белым сердцем. А потом я кое-что понял.

Ранф снова помолчал. Я не перебивал.

— На пальцах. Есть вермиалист. Вермиалиста притесняют. Он идет в Тысячу Глаз. Слушает приказы Освальда, желающего создать государство для червивых. Первая страна, где вермиалистов не убивают, не лишают силы, не используют. Вермиалисты только правят, трудятся, спокойно живут. Наш гипотетический вермиалист слушает жестокие приказы, убивает, устраивает теракты и диверсии, все в многоступенчатых планах Освальда. Однажды он оставляет молодого парня с мертвым отцом на руках. Тот парень становится черведавом и начинает убивать червивых из мести. Он — такой же идейный. Из-за его действий появляются новые культисты. А из-за действий культистов новые черведавы. Это замкнутый, порочный круг насилия и мести, из которого нет выхода. Осознав это, я собрал команду единомышленников и откололся от Тысячи Глаз. Отшельник, Коршун, Чайка и Соловей. Теперь нас больше, около пятнадцати, тщательно взращенных и воспитанных черведавов, плюс три дюжины выворотней, но из первоначального состава осталось двое. Наш путь заключается в другом. Мы стараемся показать аристократии и чиновникам, что червивые — тоже люди. У нас множество контактов во всех госструктурах стран Первого круга, и также в некоторых других. И мы не запугиваем, не угрожаем, не шантажируем. Действуем на добровольном согласии. Цель Червивого Яблока — показать, что мы такие же яблоки, как и все. Мы заставим основные государства принять наше существование, и не так, как это сделано в Нараллии. Я закурю, ты не против?

Я кивнул. Ранф откинулся спиной на стену и достал из кармана мятую сигарету. Я поднялся с кровати и протянул ему указательный палец с вспыхнувшим на его конце огоньком.

— Благодарю, — Ранф прикурил, глубоко затянулся и выпустил струю дыма. Ха, а сигарета-то с ментолом. До чего дошел прогресс… — Теперь у нас с Тысячей разные цели. Проблема в том, что я не имею связей в Тысяче, по понятной причине. Отступник, предатель и все в таком духе. Я могу только догадываться о действиях Освальда. А он — самый сильный сукин сын из всех, которых я видел. Мало того, он еще и умен как Древней крови.

— Кто?

— Варага. Корона на вершине пищевой цепочки Червивого Дна. Почему так называются, не знаю. Там еще должно быть слово, но оно пропущено даже на языке высших варага. Древней крови. Не склоняется. В любом случае, мы отвлеклись, — Ранф глубоко затянулся еще пару раз. — Я подозреваю, что Освальд перешел к решительным действиям. Тысяча уже начала дестабилизировать обстановку в мелких княжествах на севере Долины. Когда они дойдут до сюда, до юга, всего лишь вопрос времени. Но какую цель тут преследует Освальд, я не знаю. Одно я знаю точно — скоро здесь станет очень жарко. Начнутся бунты, сюда приедут все резервы черведавов, поднимутся наемники, вспыхнет преступность, Почтамт вспомнит былое. Думаю, цель Освальда — революция. Но так ли это на самом деле?