Выбирай (СИ) - Коваль Алекс. Страница 39

Аукционер объявляет стартовую цену, и у меня всего пару минут, пока эта прелесть не ушла в чужие руки. Гости начинают с космической скоростью перебивать цены друг друга, желая заполучить эту красоту в свой руки, и когда, после предложенной наивысшей суммы аукционер начинает отсчет, поднимаюсь с места и иду к секретарю аукциона.

– Куда? – хватает за руку Кати.

– Я быстро.

Перекидываюсь со знакомой женщиной за стойкой парой-тройкой фраз и под удивленный взгляд своей Катерины возвращаюсь обратно за столик как раз в тот момент, когда ведущий аукциона объявляет о том, что данный лот продан.

По залу проносятся удивленные шепотки, а я с довольным видом подмигиваю определенно догадавшейся, кто тот самый покупатель, матушке, которая улыбается и гордо задирает голову. Да, мам, твой сын влип по самое не балуй, раз готов тратить огромные деньги за простой кусок золота. Но зато какой…

– Ты? – шепчет Кати мне на ушко, но я только целую ее ладошку, что весь вечер покоится в моей руке и молчу. Кати еще какое-то время просто удивленно смотрит на меня, пытаясь выпытать своим шоколадным взглядом – я, не я? – но молчит. В конце концов, прекращает зрительную атаку и переключает внимание на следующие изделия ювелиров, что, несомненно, меркнут по сравнению с той подвеской, что уже сегодня будет висеть на ее тонкой шейке.

Окончание аукциона фактически означает окончание вечера как такового. Дальше гости уходят в “свободное плавание” и вполне могут покинуть вечер, не нарушая этикета. Но большинство все же предпочитает остаться и за угощениями с алкоголем, которого здесь в изобилии и к которому праведник Макс не притронулся ни разу за вечер, налаживают новые связи, договариваются о новых глобальных проектах, ищут себе инвесторов, спонсоров, и проживают прочие прелести большого бизнеса.

Мы выбираемся из-за стола, и, заметно расслабившись после несколько бокалов шампанского, Кати снова тянет меня в выставочный зал. Только в этот раз к нам присоединяются родители.

Не успеваем пройти и половину пути до заветной арки, как нашу дружную четверку окликают.

– Александр Маркович, Ксения Степановна, Максим Александрович, добрый вечер! – слышу из-за спины незнакомый мужской голос и оборачиваюсь, чисто инстинктивно притягивая Кати ближе к себе. К нашей компании спешит молодой парень, примерно на пару лет старше моей спутницы, который, естественно, не может обделить вниманием хрупкую, изящную фигурку в сногсшибательном платье, замершую рядом с нами. И его “внимание” мне совсем не нравится, так, что внутри потихоньку поднимает голову чертов собственник.

– Андрей, добрый вечер, – достаточно сдержанно улыбается мать, что на нее не похоже. Верный признак того, что этот франт ей не особо нравится.

– Ксения Степановна, вы прекрасны, как всегда!

– Андрей Викторович, добро пожаловать! – выходит вперед, пожимая гостю вечера руку, отец.

– Максим Александрович, рад познакомиться, наконец-то! – протягивает мне руку парень, а я душу в себе желание показать, как сам “рад”, и жму ладонь, возможно, немного сильней, чем того требовали приличия.

– Взаимно… кхм… – намеренно делаю заминку, чтобы этот распустивший хвост павлин понял, что его тут не знают и не ждали.

То, как наглым образом он “облизывает взглядом” мою Кати, действует на меня сильнее, чем красная тряпка на быка. Взгляд сальный и до жути пошлый. Зеленый еще совсем для таких гляделок. Так и хочется ляпнуть, что-то вроде: “морковку сначала отрасти”, но мы находимся, к глубочайшему моему сожалению, в цивилизованном обществе, а Кати, судя по тому, что я вижу, абсолютно плевать на изучающего ее парня. Тем не менее, чтобы избежать скандала, руку на талии девушки сжимаю сильней, буквально впечатываю в себя, предельно четко обозначив, кто эта девушка и с кем. Челюсти едва не скрипят, и, кажется, даже вырывается тихий рык, когда взгляд парня опускается прямиком Кати в декольте.

– Макс? – щекочет своим дыханием Кати. – Ты чего? – проводит ладошкой по вороту пиджака, смахивая невидимую соринку.

Что за хрен! Внутри все переворачивается от такого неприкрытого интереса к ней. Прямо слышу, как стучит в висках кровь.

– Андрей Викторович, – как ни в чем не бывало продолжает новый знакомый. – Я новый управляющий сети ювелирных салонов ваших родителей, – сияет голливудской улыбкой мажорчик. – А кто эта прекрасная девушка?

– А эта прекрасная девушка вам не по зубам, Андрей Викторович, – выпалил как на духу, чтобы лишних иллюзий не строил. Парень тут же замолк и насупился. В нашей компании виснет напряженная тишина, и даже мать с отцом не рискуют встревать. Еще бы! Я не люблю, когда зарятся на мое. Совсем! И вообще, при знакомстве принято смотреть женщине в глаза.

– М-а-а-кс, – дергает за пиджак на спине Кати, и я чувствую на себе ее ошеломленный, но ужасно довольный взгляд. А когда побеждаю в “упорном бодании взглядами” с управляющим, который отворачивается, смотрю на девушку, что буквально прожигает меня своими невероятными, цвета темного шоколада глазами. Черный зрачок напрочь уничтожил радужку. Идеальная бровка ползет вверх, и на ее пухлых, приоткрытых на выдохе губках расцветает улыбка. Они с этой ярко-бордовой помадой слишком аппетитны и слишком привлекательны. Не могу сдержать глупого мальчишеского порыва и целую. Легко и нежно, едва касаясь ее губ, от чего девушка расцветает еще больше.

Как бы Катерина не вредничала, но ей явно польстило мое заступничество.

– Рады видеть вас на нашем вечере, – откашливается отец, нарушая неловкую тишину. – Как вам аукцион?

– А… да, все было замечательно, – оживает наблюдавший до этого за нашим представлением парень. – Благодарю, Александр Маркович, за приглашение. Редко удается побывать на подобных мероприятиях. Лоты были просто прекрасны, все без исключения, особенно приглянулось то перо от Картье.

– Что же вы не выступили со своим предложением, Андрей? – улыбается матушка, с виду сама любезность, но мы-то с отцом ее прекрасно знаем. Решила зацепить, ну, или поставить на место – это она тоже умеет.

– Да вот я таких денег, к сожалению, пока не заработал, но все впереди, – кивает парень. – Интересно, кто тот самый покупатель, кто, не задумываясь, выложил, без преувеличения, миллионы за драгоценную вещицу? – Улыбается во все тридцать два этот.

Родители дружно смотрят на меня, и почему-то я даже не сомневался, что Ксения свои догадки уже в красках успела расписать любимому Александру.

– В правилах аукциона, если покупатель желает остаться анонимным, мы не имеем права разглашать данную информацию, – коротко киваю и беру Кати за руку с намерением остаться уже хоть на пару секунд наедине. – Прошу простить, мы…

– Макс, задержись, будь добр, – просит отец, сразу подобравшись.

– Что такое?

– У нас есть кое-какое деловое предложение, может, отойдем, поговорим. Оставим дам наедине, – машет рукой, да вот у меня отходить от своей дамы нет желания совершенно. Слишком много тут похотливых павлинов. Однако про работу забывать тоже не есть хорошо.

Смотрю на мать, которая едва заметно кивает и улыбается, но чувствую, как Кати вцепляется в мою ладонь, и с удивлением поднимаю бровь.

– Ты меня одну оставить собрался?

– Детка, тебе напомнить про огонь и твою сексуальность?

Аккуратный носик морщится, но по взгляду вижу, что комплимент достигает цели.

Ох, Кати-Кати, знала бы ты, что, помимо огня в штанах, сердце просто разрывается от новых и адски сильных чувств.

– Да я не поэтому. Просто… – поджимает губы и, тяжело вздохнув, сдается. – Только недолго, хорошо?

– Да, сладкая, скоро вернусь.

– Ох, Гай, прекращай меня звать такими пошлыми словечками. Оставь их для любовниц. Я согласилась только на “детку”.

Ухмыляюсь, но предпочитаю промолчать. Знала бы она, что такими словечками никогда не назвал ни одну из подруг. Все они были исключительно “малышки” и примерно в девяносто девяти процентах случаев я не помню ни имени, ни возраста… – ни хрена.